– Нет, – отозвался Ридус, пожимая протянутую руку Фарга; Ивен, воспользовавшись случаем, отошел в сторонку и ускользнул от нотаций Бруно.
– Есть разговор, – сказал Ланье, прожигая Фарга взглядом. – На пару слов.
– Прошу меня простить, – тут же отозвался понятливый Фарг, – надо разыскать Питера. Позвольте откланяться.
Ланье, тут же позабыв о нем, повернулся к Бруно. Тот, проводив удаляющегося Фарга взглядом, сложил руки на пухлом животе и уставился на приятеля. Маленькая трубочка с табаком магов, как всегда, болталась в уголке рта, распространяя едкое зловоние.
– Ну-с, – сказал он. – Что на этот раз? Зачем тебе понадобился старина Бруно? Уж не за тем ли, чтобы выразить благодарность за идею винтокрыла?
– За это тебя поблагодарят механикусы, когда разберутся, наконец, со своими аппаратами, что летают на теплом воздухе и газе, – буркнул Ланье, взмахом ладони отгоняя клуб вонючего дыма.
– Ретрограды, – бросил Бруно и затянулся трубкой. – Никак не могут воспринять идею о том, что летательный аппарат – это не обязательно тот, что легче воздуха.
– Послушай, – зашептал Ланье, наклоняясь ближе, – ты слышал что-нибудь о Небесных Вратах?
– А как же, – немедленно отозвался магистр, слышавший все и обо всем. – Тыщу раз. Этот слух периодически будоражит юных гениев с первых этажей.
– Я не о слухах, – Ланье нахмурился. – Ты не знаешь, когда-нибудь проводились серьезные исследования этой идеи?
– Дай-ка подумать, – Бруно картинно закатил маленькие глазки, делая вид, что пытается что-то вспомнить. – Пожалуй, что нет. Так же никогда не исследовали и принцип действия ковра-самолета. И горшочка, самостоятельно варящего кашу.
– Я серьезно, – прошептал Ридус. – Бруно, ты всегда в курсе последних событий. Припомни, что при тебе говорили о Вратах?
– Серьезно? – оживился толстяк и поерзал на диване. – А что, есть идея?
– Ну, так, – неопределенно отозвался Ланье. – Пока рано говорить, но…
– Понимаю, – бросил Бруно, впившись в приятеля жадным взглядом. – Очень хорошо понимаю. Принцип перемещения материи на дальние расстояния? Транспортировка грузов или живой материи? Ладно, ладно, не хмурься.
– Просто мне нужно знать, не занимался ли кто-то этой идеей всерьез, – сказал Ланье. – Быть может, остались какие-то записи или отчеты.
– Ну, знаешь, – Бруно затянулся едким дымом. – Попытки были. На моей памяти уже нет, но лет сто назад эта тема была модной. Но все они дальше рассуждений не шли. Как правило, этим занимались гении-одиночки, которые, в конце концов, переключались на что-то другое.
– То есть академических исследований не было? Ни на одной из кафедр?
– Нет, насколько я знаю, – Бруно нахмурился. – Темка довольно бредовая. Ты сам должен понимать.
– Понимаю, – признал Ланье. – Но одну бредовую идею можно растащить на много мелких дельных идей.
– Тут я с тобой согласен, – признал толстяк. – Но никакой толковой информации о своих Вратах ты не найдешь. И что-то мне подсказывает, что, промаявшись недельку, ты эту идею бросишь, как и все до тебя. Если, конечно, не свихнешься на ней, как Ризанос.
– Кто? – встрепенулся Ланье. – Знакомое имя.
– Да ты должен его помнить, – сказал Бруно. – Помнишь, на последних курсах прикладной философии был такой старший магистр. Старый хрыч, сумасшедший, как мартовский заяц. Все твердил о парадоксах и разветвлении времен.
– Да, в самом деле, припоминаю, – Ридус нахмурился. – Кажется, его звали Тьен.
– Точно, – Бруно с восторгом хлопнул в ладоши. – Так и есть.
– И что, он интересовался Вратами?
– Не то слово! – отозвался толстяк. – Он на них был повернут. Только и бормотал о них.
– Погоди, – сказал Ланье, – что-то я давно его не видел…
– Так его списали в тот же год, когда он окончательно выжил из ума, – добродушно откликнулся Бруно. – Я его запомнил только потому, что сам отвозил его домой в карете медиков. Старый хрыч окончательно двинулся, все бормотал о демонах, его преследовавших. Так что ему назначили пенсион и спровадили подальше от студентов.
– А ты не знаешь, он еще жив?
– Скажем так, я не слышал о том, что он умер. Может, и жив еще.
– Куда ты его отвозил? Адрес помнишь?
– Цветочная, двадцать пять. Дом, принадлежащий Магиструму. У бедняги не было родственников, так что его законопатили в приют. Ну, знаешь, эти съемные квартиры, для отставных.
– Да, да, я помню, где это, – Ланье, спохватившись, поднялся с дивана. – Спасибо, Бруно!
– Постой! – отозвался тот, схватив приятеля за полу плаща. – Пообещай мне две вещи.
– Какие? – удивился Ридус, пытаясь вытащить плащ из кулака толстяка.
– Первое – ты не двинешься на этой идее, как старина Ризанос, и не сойдешь с ума. Ты еще должен поработать над моей проблемой сечения медных проводов.
– Обещаю, – нетерпеливо бросил Ланье, – пусти же!
– Второе, – невозмутимо продолжал магистр, – если ты что-то раскопаешь, то на этот раз поделишься со старым добрым Бруно, что помог тебе.
– Да, да! – воскликнул Ланье. – Все тебе расскажу, все, что узнаю!
– Тогда лети, пташка, – с грустью вздохнул Бруно, разжимая кулак.
Ланье ринулся к дверям. Набросив на плечи плащ и схватив в охапку цилиндр, трость и перчатки, он бежал из столовой магистров.
Бруно, провожавший его взглядом, покачал головой.
– Вот бедняга, – сказал он. – Какая жалость. Боюсь, у нас появится второй Тьен Ризанос. А какой многообещающий ум. Был.
Бруно затянулся, выпустил в воздух очередной сизый клуб едкого дыма и печально вздохнул.
* * *
Чуть позже Альдер так и не смог объяснить себе, почему он это сделал. На Кольцевой он действовал по наитию, повинуясь нелепому предчувствию, отступив от собственных правил ведения дел. Одно из таких правил недвусмысленно гласило: не отвлекаться на то, что не ведет к выполнению задания. Поэтому Верден удивился, когда, отворачиваясь от Каро, он сотворил легкое заклятие слежения. Это был сильно упрощенный вариант снятия образа ауры, простейшее действие, давно ставшее для следопыта столь же естественным, как дыхание.
Повернувшись спиной к наемнику, Альдер замер, пытаясь понять, что подвигло его на такой, в общем-то, рисковый шаг. Теперь над головой Каро висело маленькое синее пятнышко, и если держать дистанцию, можно будет идти за ним. Но если удалиться на полсотни шагов, эта метка растает, – по мощности это заклинание не могло соперничать с полноценным отпечатком ауры.
Верден, прикрыв глаза, изучал появившуюся метку, пытаясь разобраться в клубке дурных предчувствий. По-хорошему, едва заметив Грача, ему нужно было быстро уйти, затеряться в толпе. Очень плохо, когда два охотника пересекают свои пути. Конечно, в Малефикуме такое бывало, и не раз. Но там существуют налаженные ритуалы и обычаи, там вполне можно договориться. Но на нейтральной территории, где каждый сам за себя, конфликт интересов, если таковой случится, может окончиться настоящей войной. Каро хороший убийца, но слабый маг. Тем не менее, если он ведет свою охоту, то мог позаботиться о магических побрякушках, помогающих в работе. Они могли засечь повышенное внимание неизвестного мага к его скромной персоне. Каро вполне мог насторожиться. Хорошо, если так. А ведь мог и попытаться разобраться с не вовремя подвернувшимся под руку любопытным магом. Конечно, Альдер его не боялся – ни самого Грача, ни его банду. Но разборки могли дурно повлиять на результат задания. Не хватало только устроить посреди города магическую войну, – стражи Магиструма тоже не лыком шиты. Да и у простых магистров много сюрпризов для нарушителей спокойствия. Остается лишь надеяться на то, что Каро не заметил слежку. Или решил не связываться.
