Выругавшись про себя, Штайн развернулся и быстро взбежал по лестнице к себе на этаж. Он знал, что возвращаться – плохая примета, но отправиться на работу без блокнота для него было равносильно тому, чтобы отправиться на званый прием голышом.
Второпях Штайн едва не проскочил мимо двери своего номера, но потом, разобравшись, быстро отпер замок и ввалился в комнату. И замер.
У кровати стоял высокий человек в черном плаще. У его ног лежал раскрытый чемодан Конрада. Вещи были выброшены на пол, а второе дно, за которым скрывался главный секрет изобретения, было приоткрыто.
Незваный гость, увидев хозяина комнаты, удивился не меньше. Он застыл с приподнятой рукой, сжимавшей связку отмычек. Его чисто выбритое худое лицо с острым носом, казалось, побледнело еще больше. Губы скривились в странной ухмылке, выражавшей то ли смятение, то ли неприязнь.
Штайн очнулся первым – со вчерашнего дня он был подсознательно готов к нападению. Не мешкая, инженер выдернул из-за пояса пистолет, навел его на грабителя и со звонким щелчком взвел оба курка. По лицу высокого человека скользнула странная тень, он медленно попятился и поднял руки, показывая, что он безоружен. Конрад даже удивился – не всякий гостиничный грабитель узнал бы оружие механиков, что сейчас инженер сжимал в руке. Но потом Штайн приметил знакомый разворот плеч и ровно выпрямленную спину – точно как в строю, и понял, кто перед ним. Он чуть опустил пистолет, целясь уже в ноги незваному гостю, но все еще не снимая курки с боевого взвода, и процедил:
– Что вам здесь нужно?
Незнакомец медленно опустил руки, сдержанно улыбнулся. На лице появилось выражение озабоченности и даже некоторого сомнения.
– Прошу прощения, – сказал он звучным, хорошо поставленным голосом. – Кажется, произошло небольшое недоразумение. Это комната номер девять?
Конрад был обозлен до крайности, но все же с трудом удержался от смеха. Этот болван, даже провалившись, пытается выкрутиться. Они никогда не сдаются.
– Назовите мне свое имя и звание, – резко сказал Штайн, вновь прицеливаясь в грудь незнакомца, – и если я замечу, что вы лжете, то, клянусь, пристрелю вас на месте, как гостиничного вора.
Незнакомец нахмурился, улыбка сгинула с его тонких губ, словно ее там никогда и не было. Его глаза внимательно осмотрели взбешенного инженера, словно оценивая – говорит ли он серьезно или просто к слову пришлось. Осмотр доставил незнакомцу явно неприятные ощущения.
– Хорошо, – медленно сказал он, хмурясь все больше. – Я Норман Вальц, капитан. И если у вас осталось хоть немного ума, Штайн, вы немедленно опустите оружие и не станете переспрашивать, в каком именно подразделении я служу.
Конрад фыркнул, но пистолет опустил.
– Не двигайтесь, – предупредил он капитана. – Я все еще не уверен, на самом деле вы капитан разведки или просто ловкий лжец.
– Это уже слишком, Штайн, – бросил Вальц, закладывая руки за спину и с неприязнью глядя на собеседника. – Уберите оружие.
– И не подумаю, – отозвался Конрад, с такой же неприязнью изучая плащ капитана, что подозрительно топорщился на поясе. – На меня недавно было совершено два нападения, и я весьма взволнован. Так что не делайте резких движений, капитан. Я немного не в себе.
– Оно и видно, – резко бросил Вальц.
– Хватит, – отозвался Штайн. – Если вы действительно тот, за кого себя выдаете, значит, у вас есть разговор ко мне. Обычно вы сначала устраиваете обыск, чтобы найти любые улики, а потом уж начинаете свои беседы. Начинайте свою беседу сейчас, Вальц, и, быть может, я поверю в то, что вы капитан, служащий в посольстве мелким клерком.
Норман сжал губы, словно намереваясь сказать какую-то грубость, но потом взял себя в руки и медленно покачал головой.
– Боюсь, Штайн, вы не понимаете, в какую неприятную историю попали, – сказал капитан.
– Прекрасно понимаю, – отрезал Штайн. – Ближе к делу.
– Куда уж ближе, – капитан кивнул на раскрытый чемодан. – Это, между прочим, называется измена родине.
Конрад даже рот приоткрыл. Нет, он знал, что по уши в дерьме, но почему-то думал, что исследования древних артефактов не входят в список преступлений против отечества. Лишь секундой позже он сообразил, что капитан говорит о его изобретении, но было поздно – Вальц успел заметить выражение лица собеседника и ухмыльнулся.
– Вот именно, – сказал он. – Военное изобретение вывезено из Механикума и, судя по всему, должно быть передано третьим лицам. Скорее всего, вы продадите его магистрам, но попадет оно в руки магов, наших врагов. Они не в первый раз пользуются услугами магистров в качестве посредников. Так что, Штайн, речь идет о смертном приговоре. И доказательства в этом чемодане.
– Какие доказательства! – возмущенно завопил Конрад. – Это медицинский корсет!
– Тайком вывезенный за пределы Механикума, – подхватил Вальц. – Не держите нас за дураков, Штайн. Никто не возит медицинские приборы тайком, если у них есть движители, даже если они не входят в запрещенный список технологий.
– Это мое изобретение, – огрызнулся Конрад. – Я не хотел, чтобы его видели другие инженеры.
– Вяло, очень вяло, – отозвался капитан, откровенно ухмыляясь и покачиваясь с пятки на носок. – Конкуренты, конечно, не дремлют, но вы обязаны были предъявить свое изобретение при выезде за пределы Механикума. Чего вы, как нам известно, не сделали.
– Это лишь часть работы, – начал оправдываться Конрад. – Это не рабочий экземпляр! Это просто детали, их должен был собирать магистр. И это не военное устройство!
– Перестаньте, Штайн, – брезгливо бросил Вальц, – вы что, считаете себя умнее всех? Даже мне при беглом осмотре стало ясно, что в системе не хватает лишь элементов питания. А уж наши эксперты в посольстве выразились ясно – если этот корсет надеть на солдата, он станет втрое сильнее, чем обычно, и сможет выполнять работы, непосильные простому человеку. Он сможет поднимать тяжелое оружие, перемещать механизмы и грузы, а уж в рукопашной схватке ему не будет равных.
– Это… – возмущенно начал Штайн. – Это немыслимо! Я делал этот корсет для больных, чьи кости не могут нести дополнительную нагрузку!
– Я вам верю, – проникновенно сказал капитан. – Верю, что вы не планировали утаить от родины это оружие. Но делу дан ход, и вряд ли в вашу невиновность поверит верховный трибунал. Вы же знаете, какие дуболомы там работают. А уж про комиссию инженеров нечего даже говорить – если вы и сохраните голову, Штайн, то лицензии на работу точно лишитесь. Ваши конкуренты воспользуются этим пятном на вашей репутации, чтобы свалить вас и заставить до скончания жизни работать дворником.
Потрясенный Конрад опустил руку с пистолетом, и она бессильно повисла. Он был уничтожен. Практически раздавлен катком государственной машины. Механикум был готов сожрать с потрохами собственное дитя и переварить его, как сотни других несчастных, осмелившихся ступить за границу разрешенного. Штайн прекрасно видел, к чему идет дело, – он знал о таких случаях, да и сам пару раз чудом выкрутился из хватки службы безопасности. Единственное, чего он не понимал, – зачем им такая мелкая сошка.
