Застонав, Алекс перевернулся на живот и неловко поднялся на ноги. Скафандр с жестким каркасом был на редкость неповоротлив, но зато прочен. Моруа чувствовал себя черепахой и порой сильно жалел, что натянул на себя это чудовище.
Подхватив коробку ремонтного комплекта, он зашагал к платформе, что должна была поднять его на верхние палубы. Все мышцы болели, в голове стоял гул, но Алекс запретил себе думать о сне. У самой платформы он остановился, выругал себя за забывчивость и подключился к каналу общей связи экипажа. Он выключил связь час назад, когда в эфире стало слишком шумно. Амир смог разбудить все вахты, что находились на четвертой палубе, – восемнадцать человек. И все они взялись за дело, переговариваясь по общему каналу. Сначала Алекс был очень рад слышать новые голоса, но потом чужие разговоры стали отвлекать от работы. Каждый из пробудившихся норовил расспросить Моруа о том, что случилось в трюме, – ведь сейчас он оставался единственным свидетелем катастрофы. У Алекса просто не было времени, чтобы рассказывать каждому, что он видел. Поэтому пилот отключился от общей волны и погрузился в работу с головой. Но сейчас ему нужно было знать, что происходит на борту «Эдема». Быть может, его помощь пригодится в другом месте.
Общий канал связи отозвался громким шорохом. Алекс немного подождал, а потом попытался настроиться на него еще раз. И вновь – только помехи, словно работа какого-то механизма заглушает волну. Ни одного голоса, ни одного звука – только треск и шорох.
Моруа вцепился в искореженные перила лифта и запрыгнул на платформу, едва не своротив пульт управления. Он хлопнул по рычагу, отдав приказ на подъем, и опустился на колени, стараясь не свалиться на бок.
– Эван! – позвал он, пытаясь настроиться на личную волну ремонтника. – Что происходит?
Ему никто не ответил. На этот раз на линии не было помех, и Алекс вслушивался в гнетущее молчание канала связи.
– Эван! – снова позвал он.
Ему ответила только тишина, словно ремонтник и вовсе не был подключен к линиям. Алекс откашлялся и принялся перебирать все знакомые позывные, надеясь достучаться хотя бы до одного из вахтенных. Никакого ответа. Некоторые линии терялись в шуме помех, другие глухо молчали, словно передатчики были выведены из строя.
Обливаясь холодным потом, Моруа взглянул вниз. Огромная крыша главного лифта, похожая на площадь маленького городка, медленно удалялась. Подъемник не прошел и трети пути, и Алексу показалось, что он двигается слишком медленно. Ему страстно захотелось очутиться наверху, в знакомых коридорах, ведущих к рубке управления. Прямо сейчас.
Его руки зашарили по поясу скафандра, наткнулись на блок с запасными частями и бессильно повисли вдоль тела. Револьвер лежал в кармане комбеза, под надежной защитой брони. Алекс не мог его достать, не сняв свою защиту. А если бы он и достал оружие, то все равно не смог бы выстрелить – огромные клешни скафандра не могли работать с таким мелким и специфическим инструментом.
В панике он схватил коробку ремонтного комплекта и прижал к груди, как штурмовую винтовку. Толстые пальцы скафандра нащупали кнопку запуска сварки и застыли над ней, словно над таймером бомбы.
Когда раздался сигнал вызова, он вздрогнул и едва не нажал на кнопку. Но в следующий миг он понял, что его вызывают по личному каналу скафандра, и с облегчением принял вызов.
– Да, – сказал он.
В ответ раздался треск помех и громкий шелест – словно огромный лист жести полоскался на ветру вместо флага.
– Да! – крикнул пилот. – Кто это?
– Рубка, – донеслось сквозь помехи, и Моруа узнал голос.
– Амир! – позвал он. – Что случилось?
Треск на линии усилился, и голос напарника растворился среди шума. Алекс попытался настроиться на личную волну Амира, но услышал только знакомый треск. Он попытался переключить каналы и поймал новый вызов.
– Алекс, – прорвалось сквозь треск. – Возвращайся в рубку!
– Что случилось? Амир, где все?
– Мы закрылись в рубке, – отозвался напарник, пытаясь перекричать шум помех. – Возвращайся!
– Почему прекратили работы? – возмутился Алекс. – Какого черта...
Очередной всплеск помех заглушил его голос. Связь снова отключилась, словно кто-то нарочно заглушил канал. Но, прежде чем Амир исчез из эфира, он успел произнести два слова, от которых в жилах Алекса застыла кровь. Шатаясь, он поднялся на ноги. В тот же момент платформа вздрогнула и остановилась напротив черного провала ремонтного коридора. Пилот ухватился за поручни, взглянул вниз и выругался – платформа миновала только половину подъема. До верхних палуб еще далеко.
Наверху, в самом начале лифтовой шахты, что-то громко щелкнуло. Алекс вскинул голову и задохнулся от страха – на него опускалась темнота. Черное облако падало на него сверху, словно призрак лифтовой кабины. Пилот вскрикнул, вцепился руками в блок управления и только потом понял, что это просто отключались лампы освещения. Одна за другой световые панели гасли, словно их выключала невидимая рука. Из-за этого казалось, что по лифтовой шахте движется волна тьмы.
Моруа успел лишь сделать один вдох, а потом свет вокруг него погас, и его с головой накрыла темнота. Он перегнулся через перила и взглянул вниз. Волна выключения катилась дальше – к самому дну шахты. Световые панели и рабочие сигналы угасали на глазах, словно свечи, задутые ветром. За пару секунд волна докатилась до крыши главного лифта. В темноте на прощание мелькнул огонек аварийной системы, а потом вся шахта погрузилась в кромешную тьму.
Алекс закрыл глаза. И открыл. Ничего не изменилось. Он ничего не видел. Перед глазами плавали цветные круги, и на мгновение Алексу показалось, что он ослеп. Сдерживая стон, он нашарил переключатель на поясе, и луч прожектора вспорол темноту, осветив стены шахты. Пилот обернулся, и светлое пятно заплясало по коммуникациям лифта. Алекс разжал кулаки и выпустил из рук скомканные перила. С глазами все в порядке. Просто очень темно. Очень.
Он поднял голову, и луч прожектора ударил вверх, затерявшись в темноте главной лифтовой шахты. Отсюда не было видно верхних палуб, до них слишком далеко. Тогда Алекс опустил голову, и светлое пятно осветило дверь ремонтного коридора. Если он ведет к аварийному трапу, то можно будет подняться на верхние палубы и вернуться в рубку. Не можно – нужно.
Стараясь унять дрожь в руках, пилот сделал шаг к двери, и грохот железных ботинок унесся вверх по шахте – к умолкшим механизмам лифта. Алекс сделал еще один шаг и коснулся двери. Та распахнулась, и Моруа вошел в темный коридор. Обернувшись, он посмотрел на платформу подъемника, застывшую у бортика, и только тогда осмелился произнести вслух последние слова Амира.
Его собственный голос показался ему хриплым стоном, зловещим и угрожающим. Волосы на голове встали дыбом, а по спине пробежал ручеек холода. Алекс крепко сжал коробку с ремкомплектом, взял ее наперевес, словно винтовку, и ступил в темноту коридора.
