Пэрис уставилась на него во все глаза. «Это что, шутка?» –
Он же выставил Филлис в красном углу и таскает с собой повсюду. Все их встречи
– это сплошные «выходные у Филлис»! Он и не начал свыкаться со своим новым
статусом, напротив, он его наотрез отвергает!
– Вам лучше знать, как вы себя ощущаете, – вежливо
сказала Пэрис и стала перебирать в памяти только что увиденную картину, чтобы
немного отвлечься.
В этот вечер впервые, отвезя Пэрис домой, Джим поцеловал ее
на прощание. Ее поразила его страстность, и она ответила на поцелуй, тая в его
объятиях. Одно из двух: либо ему еще более одиноко, чем кажется, либо старая
поговорка про тихий омут верна. Но Джим оказался куда более сексуальным, чем
она предполагала, и, когда он прижимал ее к себе, Пэрис почувствовала, что он
возбужден. Это был хороший признак. По крайней мере Филлис не унесла сексуальность
мужа с собой в могилу.
– Пэрис, вы очень красивая женщина, – прошептал
он. – Меня к вам влечет, но я не хочу сделать что-то такое, о чем мы оба
будем жалеть. Я знаю, как вы любили своего мужа, а я… Я ни разу не был с
женщиной с тех пор, как моя жена…
Пэрис об этом догадывалась. Ей вдруг стало стыдно, что после
развода у нее уже был один роман. Она боялась, что Джим сочтет ее распутницей.
Но зато с психикой у нее все было в порядке. Да и с организмом в целом. А вот в
Джиме она не была столь уверена. Глубокое горе подчас оказывает на человека
странное воздействие. Джим сам говорит, что уже два года как не выходит из
депрессии. Душевная организация мужчины – очень тонкая штука. Пэрис боялась его
спугнуть.
– Мы никуда не спешим, – мягко сказала она.
Джим поцеловал ее еще раз и откланялся. Пэрис сочла это
обнадеживающим знаком, он все больше начинал ей нравиться. Ей импонировали его
идеалы, его отношение к детям, его честность, доброе сердце. Если удастся
отвадить Филлис, все у них еще может сложиться. Но пока что Филлис явно не
собиралась уходить в тень. Вернее, Джим не торопился ее отпустить. Наоборот, он
словно цеплялся за нее, хотя, если судить по поцелую, хватка понемногу
ослабевала.
Следующие пару месяцев они продолжали видеться, ходили в
кино, ужинали в ресторанах или у нее дома. Пэрис сочла, что так будет легче для
Джима: здесь хотя бы не было на стене шляпы Филлис.
Однажды вечером, сев рядышком на диване, они сами не
заметили, как перешли в лежачее положение. У Пэрис играла музыка, которую она
подобрала по вкусу Джима; рядом с ней он казался счастливым человеком – намного
счастливее, чем во все предыдущие месяцы. И все-таки в тот вечер их отношения
дальше не пошли – оба решили, что еще не время.
Через пару дней Бикс спросил:
– Ты все еще девственница? Или оно уже произошло?
– Не будь таким любопытным.
Ей хотелось оградить Джима от сплетен. В ней зарождалось к
нему серьезное чувство. Они все ближе узнавали друг друга, и Пэрис уже не
видела ничего из ряда вон выходящего в том, чтобы по-настоящему его полюбить. У
него был один неоспоримый козырь – он был очень чувственным мужчиной. Просто
его чувства слишком долго спали.
– Уж не влюбилась ли ты? – приставал Бикс.
– Все может быть, – загадочно проговорила Пэрис.
– Ясно…
Бикс был за нее рад. Мэг тоже. Разговаривая с матерью по
телефону, она по голосу слышала, что у нее в жизни происходят какие-то
радостные события. Салли уже успела родить, и, общаясь между собой, девушки
пришли к выводу, что все идет прекрасно. Салли сказала, что отец без ума от
Пэрис и не перестает восхищаться ее красотой. Если он еще не влюблен, то сильно
увлечен. То же самое можно было сказать о Пэрис, хотя она и не афишировала
своих чувств.
К середине августа у Мэг в личной жизни тоже произошли
изменения. На самом деле она еще в День независимости познакомилась с одним
человеком, и они уже больше месяца встречались. Но Мэг не была уверена, что
мать одобрит ее новый роман, и поэтому поначалу помалкивала. Этот мужчина был
намного ее старше, и даже на год старше ее мамы.
– А какой он из себя? – поинтересовалась Пэрис,
еще не зная о его возрасте.
Ее удивило, что Мэг целый месяц держала свой роман в тайне.
Это было на нее совершенно не похоже.
– Симпатичный. Очень и очень симпатичный. Он адвокат из
мира шоу-бизнеса. Работает со звездами первой величины.
–«А как вы с ним познакомились?
– На вечеринке по случаю Четвертого июля. – Мэг не
стала говорить, что он – отец одной ее подруги, поскольку все еще опасалась
маминой реакции.
– Надеюсь, он в моем вкусе? Или у него волосы дыбом и
серьги в ушах?
– Никаких серег. Он похож на нашего папу. В каком-то
смысле.
– А сколько ему лет? – спросила Пэрис без всякой
задней мысли.
Обычно Мэг встречалась со своими ровесниками, и Пэрис
подумала, что этот, должно быть, только-только со студенческой скамьи. Но тогда
странно, что у него уже важные клиенты.
– Эй, ты, где там? – Пэрис решила, что связь
прервалась, поскольку Мэг молчала в трубку.
– Я тут, мам. Он старше, чем мои предыдущие кавалеры.
– Что значит «старше»? Не девяносто, я надеюсь? –
пошутила Пэрис. По меркам дочери, «старше» должно было означать двадцать девять
или тридцать.
Мэг набрала побольше воздуха и выпалила:
– Ему сорок восемь. Он в разводе, и у него дочь моя
ровесница. Так я с ним и познакомилась.
– Сорок восемь? – опешила Пэрис. – Вдвое
старше тебя? Мэг, что ты делаешь?! Он же тебе в отцы годится! – Пэрис
очень расстроилась.
– Нет, не годится. Мне с ним хорошо. Он; по крайней
мере, не вытворяет никаких глупостей.
– Это я должна была бы с ним встречаться, а не ты!
Пэрис не могла оправиться от шока и сразу ощетинилась.
Должно быть, какой-то плейбой наподобие Чандлера, иначе с чего бы ему
встречаться с такой молоденькой?
– Да, ты права, – согласилась Мэг. – Он тебе
понравится. Он потрясающий человек.
– Ну, еще бы! – съязвила Пэрис. – Обычно
девчонки не влюбляются в мужчин, которые им в отцы годятся.
– Такое бывает. Я не думаю, что возраст тут имеет
принципиальное значение. Важно, какой человек.
– Представь себе: тебе будет сорок пять, а ему – почти
семьдесят, если, конечно, до этого дойдет. Вот о чем надо задуматься!
– Пока еще до этого далеко, – тихо проговорила
Мэг, хотя на самом деле такой разговор уже был.
– Надеюсь. Пожалуй, мне следует приехать и взглянуть на
него.
– Мы собирались в Сан-Франциско первого сентября.
– Да уж, сделайте одолжение! Хочу, чтобы этот человек
отдавал себе отчет, что ты не сирота, что у тебя есть мать, которая не даст ему
спуска. Как его зовут?
