Эти мысли не получалось гнать от себя. Руслан пробовал отвлечься, но не мог. Даже обходя очередную ловушку, притаившуюся промеж поваленных деревьев, он думал о том, как придется возвращаться к Илье и говорить, что вновь ничего не получилось. А с каждым днем сил все меньше, наступит день, когда он уже не сможет дойти до бокса. Да что до бокса – не сможет доползти даже до Маяка. И тогда все, лучше уж в ловушку прыгнуть, чем медленно умирать от болезней и голода.
В таком настроении Громов вышел к заветной опушке, где у небольшого камня лежал перевернутый робот. Вышел и остановился, тяжело дыша.
– Здорово, дорогой, – раздался незнакомый голос.
Навстречу Руслану выступил кряжистый мужик с квадратным подбородком и хитрым прищуром из-под валов низких надбровных дуг. Он широко улыбался щербатым ртом, пряча в карманах выцветших штанов руки. На нем висела самодельная сталкерская жилетка с карманами, нашитыми поверх брезентовой основы.
За его спиной, поднявшись с камня, на котором сидел, возник Кныш в новенькой, с иголочки, армейской форме натовского фасона и с хорошим спортивным рюкзаком на плече. Он тоже улыбался, но как-то натянуто, настороженно.
– Доброго дня, – поздоровался Громов. Он отчего-то не испытал особенной радости от встречи. Его насторожил витающий в воздухе запах опасности, исходящий от этой парочки.
– Привет, Руслан, – помахал ему Кныш. – Я вернулся, как обещал.
– До Стаса дозвонился? – сразу спросил Руслан. Он не торопился подходить ближе, не нравился ему щербатый.
– Да не вышло там мальца, – парень опустил голову, отвел взгляд. – Там, где хотел, выйти не срослось. Попробовал через водокачку, а там мусора приняли, аккурат у дороги. Ну обшмонали всего, шмотки отняли. А там и телефон, и бирюлька, что ты дал. Короче, не смог я позвонить корешу твоему.
– Ты же говорил, что номер запомнил? – покачал головой Громов.
– Эй, не дави на пацана, – коренастый поднял руки, все еще улыбаясь. – Он не виноват, так карта легла. Слушай, давай сначала познакомимся, а потом разговоры говорить будем. Кныш – малой правильный, он сразу ко мне обратился. Говорит, хорошим людям помочь надо, в беде они. Я сразу согласился. Зови меня Толей, Толей с Арзамаса.
И протянул руку.
Желания жать крепкую широкую ладонь Толи «с Арзамаса» не было, но Руслан понимал, что не в том положении, когда можно привередничать. Он подал руку, они обменялись рукопожатиями. Когда с приветствием было покончено, Толя широким жестом пригласил пилота к камню, будто в собственные апартаменты зазывал. Леша же держался чуть в стороне, разглядывая достопримечательности. Взглядом с Русланом он старался не встречаться.
Когда Руслан не без удовольствия опустился на прохладную глыбу, привычно кивнув застывшему роботу, сталкер Толя продолжил:
– Мне малой твою беду рассказал, я проникся. Серьезно, в заварушку вы, ребята, попали нешуточную, по-взрослому. Леха попросил на твоих выйти, в институт, но у меня тама крестников не нашлось, не обессудь. Зато я другое предложить хочу, – сталкер огляделся, словно их могли подслушивать, наклонился ближе. – У меня есть выходы на «калошу», машинка на ходу.
– На «калошу»? – Сталкер смог удивить Громова. – Но откуда? Их же не вывозят за пределы института?
– Эй, зачем тебе знать? – усмехнулся Толя. – Я тебе говорю, что есть, – значит, есть. На этой «калоше» мы и тебя, и твоего друга вывезем на раз, будь спокоен.
– Так а чего сразу на ней не приехали?
– Тут одна закавыка есть, – Толя присел рядом, доверительно понизил голос: – «Калоша» не шило, в рукаве не унесешь. Тут, сам посуди, многие в теме. Да и люди рискуют головой, все же техника неформатная.
– И что ты предлагаешь?
– Дорогой, я не предлагаю, я тут чтобы помочь, реально. Предложить нужно тем, кому нужно предложить. Хозяину «калоши» – раз, пацану за баранкой – два. На всякий расход, типа появления патруля – три. Ну и так, за заботу – четыре.
Руслан хмыкнул, качая головой. Посмотрел на болтающегося рядом Кныша, но тот лишь еще больше отвернулся.
– Дорогой, – сказал Толя. – Ты не переживай, от тебя тут вообще ничего не требуется. Смотрю, приуныл, да? Я же сразу сказал, что пришел помочь. Я на себя все эти расходы возьму, не кипишуй. Там договорюсь, тут перетру. Знакомых много, друзей больше. Ты мне только тоже одолжение сделай. Малой говорит, что у тебя редких бирюлек много. Говорит, что, пока ты тут чалился, много всего интересного насобирать успел. Давай так решим, братюня, ты покажи, что у тебя есть, я выберу. Тебе-то это барахло ни к чему, верно? А мне детишек кормить, маму больную.
Громов размял шею, выпрямил спину. Разговор наконец дошел до того, ради чего сюда эти двое пожаловали. Эх, Леша, Леша…
– Боюсь, что Леша ошибся, – ответил Руслан. – Я собираю только те объекты, которые могут лечить. Думаю, у вас и без меня этих колец с браслетами полно.
– Ну, что есть, то есть, – не стал спорить сталкер. – Только вот, братюнь, ты меня тоже пойми, этим ребятам за «фу-фу» тебе помогать не резон. Я-то что, я-то человек маленький, пришел-ушел. Тебе жить. Так что ты подумай еще разок, может, завалялось чего интересного. Типа как то, что ты малому в прошлый заход выдал.
Громов промолчал, не зная что сказать. Ему не было жалко этих артефактов, не такой уже они обладали ценностью по сравнению с жизнью его и Ильи. Да век бы их не видеть, этих даров небесных. Но весь жизненный опыт подсказывал, что его попросту разводят. Что нет никакой «калоши», никаких ребят, готовых помочь умирающим в Зоне институтским. Есть только алчность и попытка быстро срубить денег у попавшегося «лоха». Стоит дать этому Толе объекты, как ему захочется еще. Потом еще и еще. Так и будет он юлить, пока Громов не перестанет таскать для него артефакты. А потом зарежет по-тихому, чтобы свидетелей не осталось.
Нет, такой вариант его не устраивал. И, несмотря на тоненький внутренний голосок, наивно пищащий о том, что «А вдруг правда? Не все же люди такие!», пилот вздохнул и встал с камня.
– Извини, Толя, у меня нет ничего для тебя.
– Да не вопрос, дорогой, давай в лагерь сходим, там пошушукаем. Глядишь, корешок твой накопал чего. Я не гордый, могу еще пяток километров протопать.
– В лагере тоже ничего нет.
Сталкер хмыкнул, почесал щетину. Тоже поднялся с камня, покачался на пятках, раздумывая. Молчал и Руслан, переводя взгляд с него на Кныша и обратно.
– Ладно, дорогой, – наконец принял какое-то решение Толя. – Давай так поступим. Мы же все человеки, верно? Неужто брошу я братишку по несчастью в такой ситуевине? Давай сделаем так. Мое предложение в силе. Мы с малым оставляем вам хавку, колеса с баянами для здоровья, воду… Чего еще? Спички, махорку – в общем, что есть. Нам для обратной дороги это не надо, а вам в нужду. Через пару дней вернемся. Ты к тому времени обмозгуй, с другом перетри. Да поищите чего интересного, тебе же так и так Зону топтать. А я с корешками за «калошу» добазарюсь, вернусь к тебе. Ты меня бирюльками подогреешь, я их этим братишкам отнесу. И все, на следующий день «калоша» у твоего подъезда, а через несколько часов ты уже будешь дома, в горячей ванне отмокать. Как тебе расклад?
