Пока рано загадывать. Сейчас надо сделать основной репортаж.
Она подняла взгляд на Питера.
— Мне бы хотелось когда-нибудь сделать специальную
передачу о вас.
Он улыбнулся, все еще находясь в состоянии эйфории после
успешно проведенной операции.
— Я никогда не задумывался об этом.
— Я считаю, что людям необходимо знать, что такое
кардиохирургия вообще и пересадка сердца в частности.
— Я тоже так думаю. Но это следует сделать умно и в
нужный момент.
Она кивнула в знак согласия, и он, коснувшись ее руки,
встал.
— Увидимся в моем кабинете около двух. Мел.
— Мы не станем беспокоить вас раньше трех.
Только скажите секретарю, где вы хотите организовать съемку,
и мы все подготовим.
— Договорились. — Затем он быстро направился к
посту медсестер, взял несколько историй болезни и через минуту исчез, а Мел осталась
сидеть в холле одна, мысленно возвращаясь к пережитому. Затем она пошла к
таксофону и помахала рукой Перл, смеющейся сквозь слезы в соседней кабине.
Она договорилась с телевизионной бригадой об интервью с Перл
на час дня. Его можно будет провести в больничном холле, так что ей не придется
далеко отходить от Патти Лу.
Мел взглянула на часы и прикинула все В уме.
В два часа они перейдут в то здание, где располагается офис
Питера, и подготовятся к интервью с ним. Она надеялась, что съемка пройдет без осложнений.
Все складывалось удачно и заняло всего три дня, хотя они казались ей тремя
неделями.
Она направилась вниз встречать телевизионную бригаду. Они
прибыли вовремя и засняли интервью с глубоко признательной и чрезвычайно
взволнованной Перл Джонс. В два часа операторы перебазировались в офис Питера.
Кабинет, в котором он решил дать интервью, был отделан деревянными панелями
теплого розового оттенка, а две стены были заставлены шкафами с книгами по
медицине. Питер сидел за массивным письменным столом и рассказывал Мел о
ловушках и опасностях, подстерегающих их в работе, об обоснованном страхе, но
также и о надежде, которую они давали людям. Он честно упомянул о степени риска
и о неудачных исходах, но, поскольку в любом случае у людей, которым они делали
пересадку сердца, не было другого шанса, риск почти всегда казался оправданным.
— А что ждет тех, кто отказывается от предлагаемой
возможности? — Она очень осторожно задала вопрос, надеясь, что он не
покажется ему слишком личным.
— Они умирают, — спокойно ответил Питер. На
мгновение воцарилась пауза, затем он вернулся к разговору о Патти Лу. Он
нарисовал схему, чтобы пояснить, что было сделано, и очень доходчиво описал
операцию операторам и Мел. Они закончили ровно в пять, и Питер вздохнул с
облегчением. День выдался для него долгим, и он устал от двухчасового интервью.
— У вас хорошо получается, друг мой. — Ей
понравилось такое обращение, и она улыбнулась ему.
Операторы выключили свет и собрали свою аппаратуру. Они тоже
остались довольны съемкой. Галлам держался непринужденно и прекрасно отвечал на
вопросы. Мел чувствовала, что у них получилось именно то, что ей требовалось
для программы новостей. Из этого предстояло сделать пятнадцатиминутный
репортаж, и теперь ей не терпелось приступить к монтажу.
— Должна признать, что вы тоже великолепно Справились с
этим.
— Я опасался, что слишком углублюсь в технические
подробности. — Он нахмурился, но Мел покачала головой:
— Все прошло успешно. — Как и во время интервью с
Перл. Та плакала и смеялась, а затем с грустью рассказала, какой была жизнь ее
дочери. Но если операция окажется настолько удачной, как предполагал Питер, то
у Патти Лу есть будущее. Судьба девочки, несомненно, тронет сердца зрителей.
Трудно оставаться безучастным к больным детям.
Питер с нескрываемым восхищением наблюдал, как Мел отдавала
указания своей бригаде. Но его мысли прервал приход медсестры. Она что-то тихо
сказала ему, и он тотчас же нахмурился, и, когда Мел обернулась, у нее защемило
сердце. Она не смогла удержаться и, подойдя к нему, спросила, не случилось ли
чего с Патти Лу.
Но Питер быстро замотал головой:
— Нет, с ней все в порядке. Один из моих коллег заходил
к ней час назад. Тут другое. Только что привезли больную, которой срочно нужна
пересадка сердца, а у нас нет для нее донора. — Все его мысли мгновенно
переключились на новую пациентку, он быстро кинул взгляд на Мел:
— Хотите пойти со мной?
— С вами? — Ей было приятно его предложение.
Питер кивнул:
— Конечно. Только не говорите ей, кто вы. Я всегда могу
представить вас как коллегу, приехавшего из другого штата. — Он слегка
улыбнулся. — Если, конечно, вас не узнают. Я просто не хочу расстраивать
родственников или давать им повод думать, что я пользуюсь случаем. —
Именно поэтому он избегал рекламы.
— Договорились. — Она схватила сумочку, сказала
несколько слов операторам и поспешила за Питером к машине. А через минут десять
они вновь оказались на шестом этаже центральной городской больницы и поспешили
в палату к новой пациентке.
Когда Питер открыл дверь, пропуская Мел, она была поражена увиденным.
Там лежала удивительной красоты девушка.
У нее были светлые волосы и огромные печальные глаза. Мел
никогда не видела такой нежной молочно-голубоватой кожи. Девушка внимательно
посмотрела на вошедших, словно пытаясь запомнить каждое лицо, каждую пару глаз.
Затем она улыбнулась, и Мел стало от души жаль ее. Что делает такая красивая
девушка в этом ужасном месте? На одной руке у нее уже была толстая повязка,
закрывающая то место, где ей пришлось сделать разрез, чтобы взять много крови
на анализы, а на другой — виднелись синяки и кровоподтеки от внутренних
вливаний, которые ей делали несколько дней назад. Но все это отходило на второй
план, когда она начинала говорить. Ее голос напоминал мягкое журчание ручейка,
и, хотя говорила она с трудом, казалось, она была рада видеть их всех. Девушка
сказала что-то забавное Мел, когда их представили друг другу, и добродушно
пошутила с Питером. И Мелани стала молить Бога, чтобы он послал ей другое
сердце. Почему судьба так безжалостна к молодым людям? Какая несправедливость.
Но на лице девушки не было обиды на судьбу. Ее звали Мари Дюпре, она объяснила,
что ее родители были французами.
Питер улыбнулся:
— Красивое имя.
— Спасибо, доктор Галлам.
Тут Мел заметила, что она говорит с легким южным акцентом, и
через мгновение Мари упомянула, что выросла в Новом Орлеане, но уже почти пять
лет живет в Лос-Анджелесе.
— Мне бы хотелось когда-нибудь вновь очутиться в Новом
Орлеане, — она снова улыбнулась Питеру, а ее голос радовал слух, —
после того как добрый доктор подлатает меня здесь. — Затем она испытующе
посмотрела на него, и улыбка исчезла с ее лица, уступив место беспокойству и
боли. — Как вы думаете, сколько мне придется здесь пробыть?
