— Почему бы вам не переехать отсюда?
— Из этого дома? — Питер был поражен. —
Зачем?
— Чтобы все могли начать жизнь сначала. Вам стало бы
легче.
Но он отрицательно покачал головой.
— Вряд ли это поможет. Не исключено, что переезд в новый
дом только ухудшит обстановку. По крайней мере, нам здесь удобно, и все
довольны.
— Разве? — Мел это совсем не убедило, но она
понимала, что Питер держится за воспоминания, и Пам тоже, а возможно, и
остальные. В этот момент в комнату вошла коренастая женщина в белом
накрахмаленном переднике и посмотрела на них обоих, особенно на Мел. Лицо ее
избороздили морщины, а руки огрубели от тяжелой многолетней работы, но глаза
сохранили живой интерес к жизни и, казалось, вбирали в себя все происходящее.
— Здравствуйте, доктор.
Она произнесла «доктор» так, как будто обращалась к Богу, и
Мел улыбнулась. Она мгновенно поняла, кто эта женщина, а Питер встал и
представил ей Мел. Это была та бесценная экономка, о которой он ей уже
рассказывал, драгоценная миссис Хан, крепко, почти больно пожавшая руку Мел и
глазами ощупывающая рыжеволосую красавицу в позаимствованном, как она
догадалась, у Пам купальнике. Она знала обо всем, что происходило в доме, кто
приходил и уходил, куда они пошли и зачем. И особенно она заботилась о Пам. С
ней и так уже было достаточно хлопот в первый год после смерти матери, когда
девочка почти ничего не ела чуть ли не полгода, а потом ее рвало каждый раз
после еды. Сейчас хоть это пришло в норму, и ей стало намного лучше. Но Хильда
Хан знала, что девочка переживала трудные времена и нуждалась в женском
присмотре, и именно поэтому миссис Хан жила здесь. Она внимательно оглядела Мел
и решила, что, кажется, это неплохая женщина.
Миссис Хан слышала, что Мел делала репортаж о работе
доктора, но она ожидала увидеть высокомерную телеведущую, знающую себе цену.
— Приятно познакомиться с вами, мисс Адамс, — сухо
произнесла экономка, не отвечая на улыбку Мел, которую позабавило их различие с
Ракелью. Мел еще раз отметила про себя, насколько по-разному они жили. —
Хотите чаю со льдом? — Экономка неодобрительно смотрела на их пиво, и Мел
почувствовала себя провинившимся ребенком.
— Нет, большое спасибо. — Она снова улыбнулась, но
безрезультатно; быстро кивнув, Хильда Хан исчезла в своих владениях.
Она очень удобно устроилась здесь. Когда миссис Галлам
строила этот дом, она пообещала Хильде выделить несколько комнат, в которых она
теперь обитала. Миссис Галлам была прекрасной женщиной; экономка всегда
говорила это и готова твердить без устали, и она прямо заявила об этом Мел,
перед тем как внести обед. Мел заметила, как потускнели глаза у Пам, когда
Хильда упомянула имя матери. Они все до сих пор были привязаны к Анне, как
будто ждали, что она вернется домой. Мел хотелось сказать им, что ее уже не
воскресить, они должны продолжать жить, каждый из них своей жизнью. Казалось,
мальчики лучше смирились со смертью матери. Мэтью был еще слишком маленьким,
когда она умерла, и его воспоминания уже стерлись из памяти; и он охотно
забрался на колени к Мел после купания, и она рассказала ему о своих
двойняшках. Ему, как и Памеле, захотелось узнать, как они выглядят. Марк
оказался разумным и простым в общении юношей. Он с удовольствием беседовал с
Питером и Мел. Он рассердился, когда появилась Пам и пожаловалась, что его друзья
до сих пор околачиваются в бассейне. Ссора между ними казалась неизбежной, пока
не вмешался Питер.
— Прекратите вашу перепалку. У нас гостья. И даже не
одна.
Он сердито посмотрел на Пам, а затем перевел взгляд на
оставшихся друзей Марка, которые тихо сидели поблизости, переговариваясь и
подсушивая волосы. Но Пам, казалось, возмущало присутствие в доме посторонних.
Она решила проблему с Мел, почти полностью не обращая на нее внимания с тех
пор, как появилась у бассейна, лишь изредка украдкой бросая на нее взгляды, в
основном когда Питер разговаривал с ней. Казалось, ей хотелось удостовериться,
что между ними нет ничего особенного, но что-то в глубине души подсказывало ей,
что тут кроется угроза.
— Разве не так, Пам? — Питер говорил о ее школе,
но она так пристально уставилась на Мел, что не слышала, о чем он
рассказывал. — Я сказал, что в твоей школе прекрасная спортивная
подготовка и что в прошлом году ты дважды победила на соревнованиях по легкой
атлетике. А еще им разрешили посещать легендарную школу верховой езды. —
Опять же, как это отличалось от школы, в которой учились ее дочки; их школа
была чисто городской. Образ жизни в Лос-Анджелесе был ближе к природе, чем у
них в Нью-Йорке.
— Тебе нравится твоя школа, Пам? — мягко спросила
Мел.
— Мне нравятся мои подруги.
При этих словах Марк закатил глаза, показывая свое
неодобрение, и Пам тотчас попалась на удочку.
— Что ты хочешь сказать?
— Только то, что ты слоняешься с кучкой глупых
неврастеничек, страдающих анорексией.
— Черт тебя подери, я не страдаю отсутствием
аппетита! — Она вскочила, голос ее задрожал, и у Питера появился усталый
вид.
— Прекратите, вы оба! — Затем он обратился к
Марку:
— Ты жесток.
Марк покорно кивнул.
— Прошу прощения. — Он знал, что на это слово
теперь наложено табу, но еще не убедился окончательно, что она излечилась от
этой болезни. Сестра казалась ему худой, что бы там ни говорили она или отец.
Он с извиняющимся видом посмотрел на Мел и пошел к своим друзьям, а Пам
вернулась в дом; за ней последовал Мэтью в поисках чего-нибудь съестного.
Питер долго сидел молча, глядя на бассейн, а затем перевел
взгляд на Мел.
— Как я понимаю, не совсем мирная домашняя
сцена. — Поведение детей расстроило его. — Прошу прощения, Мел.
— Не надо извиняться. С моими тоже не всегда все
гладко. — Хотя она не могла припомнить, когда ее двойняшки ссорились в
последний раз, но эта семья все еще переживала кризис, а Пам казалась очень
несчастной.
Питер со вздохом откинул голову на спинку кресла, глядя на
бассейн.
— Надеюсь, в конце концов, все встанет на свои места.
На следующий год Марк уедет учиться в университет. — Но проблема
заключается не в Марке, а в Пам, и они оба понимали это. А она еще долго никуда
не уедет. Питер снова посмотрел на Мел. — Пам тяжелее всех перенесла
смерть матери.
Это сразу же бросалось в глаза, но Питер тоже до сих пор
переживал. Мел чувствовала, что он нуждается в женщине, которая заменила бы ему
Анну и разделила бы с ним эту тяжесть. Это было необходимо не только ему
самому, но и его детям. Тяжело видеть его таким одиноким. Он был интеллигентным
и привлекательным, способным и сильным, и он мог многое предложить женщине. И,
сидя рядом с ним. Мел улыбнулась про себя, подумав о Ракель и дочках. Ей так и
слышалось, как они спрашивают: «А что ты думаешь, мам?.. А он
привлекательный?.. Почему ты никуда не ходила с ним?..» — «А он не предлагал».
И внезапно ее заинтересовало, пошла бы она на свидание с Питером, если бы
представилась такая возможность?
