Неужели ей не могут подбросить для разнообразия какой-нибудь
громкий политический скандал? Зачем еще одна сердечная боль?
— Ну и что? — Она перевела взгляд на человека,
убиравшего пленку.
— Я просто подумал, что ты могла бы сделать на этом
серию интересных репортажей. Проследи немного за ее судьбой, посмотри, что ты
можешь устроить для девочки. Кто из докторов вызовется помочь Патти Лу?
— О, ради Бога, Джек… Почему это все сваливается на
меня? Неужели я теперь вроде какого-то нового общества по защите детей?
Внезапно у нее появился усталый и раздраженный вид, а вокруг
глаз обозначились мелкие морщинки.
У нее был очень длинный день; она ушла из дома в шесть утра.
— Послушай, — он выглядел таким же уставшим, как и
она, — из этого может получиться хороший материал. Мы можем помочь
родителям Патти Лу найти для нее врача, проследить, как ей сделают пересадку.
Мел, это же будет сенсация.
Она медленно кивнула. Из этого действительно может
получиться хороший материал. Но чего это будет стоить!
— Ты уже говорил об этом с ее семьей?
— Нет, но я уверен, что они придут в восторг.
— Как знать? Иногда люди предпочитают сами заниматься
своими проблемами. Возможно, им совсем не захочется демонстрировать Патти Лу в
вечерних новостях.
— А почему бы и нет? Они же разговаривали сегодня с
нами.
Мел снова кивнула:
— Почему бы тебе завтра не связаться с несколькими
крупными кардиохирургами и послушать, что скажут они? Некоторым из них нравится
быть на виду у публики, а потом ты сможешь связаться с родителями девочки.
— Я подумаю, что смогу сделать. Мне надо смонтировать
материал о детях — жертвах насилия.
— Я считал, что ты уже закончила с этим сегодня. —
Он вдруг нахмурился.
— Все закончено. Но мне хочется проследить, как это
будет смонтировано — Черт побери. Это не твоя забота. Ты должна только готовить
материал. Сюжет о Патти будет похлеще твоей передачи о детях — жертвах насилия.
Похлеще, чем поджечь спичками двухлетнего ребенка? Отрезать
ухо четырехлетнему малышу? Бывали моменты, когда ей становилось тошно от работы
над новостями.
— Подумай, что ты сможешь сделать. Мел.
— О'кей, Джек. Договорились.
«…Здравствуйте, доктор. Меня зовут Мелани Адамс, и я хотела
спросить, не будете ли вы так добры сделать пересадку сердца девятилетней
девочке… если можно бесплатно и тогда мы могли бы приехать понаблюдать за ходом
операции и показать вас и девочку во всех выпусках новостей…» Она торопливо шла
к своему кабинету, задумчиво опустив голову, и вдруг столкнулась с высоким
темноволосым мужчиной.
— Что-то ты сегодня нерадостная. — Глубокий,
хорошо поставленный голос диктора заставил улыбнуться при виде старого друга.
— Привет, Грант! Что ты делаешь здесь в такое
время? — Грант Бакли вел передачу в форме беседы, выходившую в эфир каждый
вечер после ночного выпуска новостей, и считался одним из самых ярких
полемистов. Ему очень нравилась Мел, и она многие годы считала его одним из
самых близких своих друзей.
— Пришлось прийти пораньше, поискать кой-какие пленки
для своей программы. А у тебя что? Ты слегка припозднилась, дружочек, не так
ли?
Обычно к этому времени она уже уходила, но из-за истории с
Патти Лу Джонс задержалась примерно на полчаса.
— Сегодня мне припасли еще одно испытание.
Меня заставляют сделать репортаж о пересадке сердца одному
ребенку. Обычная работа, ничего особенного.
Ее мрачные мысли рассеивались, когда она смотрела на него.
Он был яркой личностью, хорошим другом, привлекательным мужчиной, и все женщины
на студии завидовали их дружеским отношениям. Они были просто друзьями, хотя
время от времени возникало множество неоправданных слухов, которые забавляли
Гранта и Мел, когда они обсуждали эти пересуды, сидя в баре.
— Что еще новенького? Как удался специальный выпуск о
детях?
Она серьезно посмотрела на него.
— Делать его было тяжело, но репортаж получился
отличный.
— Ты умеешь выбирать нелегкую работу, дружочек.
— Скорее меня выбирают для такой работы, так же как с
этой пересадкой сердца, которую мне надо организовать.
— Ты серьезно? — Сначала он подумал, что она
шутит.
— Я — нет, но Джек Оуэне — да. Может быть, ты
что-нибудь посоветуешь?
Он на мгновение нахмурился, размышляя.
— В прошлом году я проводил встречу на эту тему, и там
присутствовало несколько интересных личностей. Я просмотрю свои записи и найду
их имена.
Мне вдруг вспомнились два врача, но были еще двое.
Я посмотрю. Мел. Когда они тебе нужны?
Она улыбнулась:
— Вчера.
Он взъерошил ей волосы, зная, что сегодня ей уже не придется
выходить в эфир.
— Может, съедим в кафе по гамбургеру?
— Лучше не стоит. Мне надо спешить домой к дочкам.
— К твоим двойняшкам. — Грант закатил глаза.
Он прекрасно знал девочек Мелани. У него у самого были три
дочери от трех разных жен, но они не были такими искательницами приключений,
как близнецы Мел. — Чем они сейчас занимаются?
— Как обычно. Вал влюбилась четыре раза за эту неделю,
а Джесс вся в уроках. Их совместные усилия сводят на нет все мои попытки
остаться рыжей, добавляя мне седины.
Мелани только что исполнилось тридцать пять, но она
выглядела на десять лет моложе. Ей никак нельзя было дать ее возраст, несмотря
на всю ответственность, лежавшую на ней, на то, что иногда на нее взваливали
тяжелую работу, которую она, однако, любила, на все трудности, пережитые ею за
все эти годы.
Грант прекрасно знал ее жизнь, она не раз плакалась ему в
жилетку из-за неприятностей на работе или неудачной любовной связи. Их было не
так уж много.
Она проявляла осторожность в выборе знакомых и старалась не
выставлять на всеобщее обозрение свою личную жизнь, но еще больше боялась
влюбиться, после того как отец двойняшек бросил ее еще до их рождения. Они
поженились сразу после окончания средней школы и поехали учиться в колледж в
Колумбию, но, когда она сказала ему, что беременна, он не хотел даже слушать об
этом.
— Избавься от ребенка. — У него было каменное
лицо. Мел до сих пор помнила тон, которым он произнес эти слова.
— Нет. Это ведь наш ребенок… так нельзя…
— Ломать нам жизнь — намного хуже.
Но вместо этого он постарался сломать жизнь ей.
