— Ты переутомилась, любимая.
— Почему ты так решил? — Она протянула ноги к
камину.
— Ты похудела и выглядишь уставшей.
— Пожалуй, ты прав… Это жестокий бизнес. — Она
улыбнулась ему. Она знала, что он тоже переживает трудные времена. Две новые
пересадки сердца и Мари, у которой снова возникли проблемы со стероидами, но
сейчас ей стало лучше.
— Как дела с контрактом?
— Джордж говорит, что все решится в ближайшие часы. Они
должны подписать его в понедельник утром, когда я вернусь.
Питер долго молчал, затем посмотрел на Мел. Он не знал, как
подступиться к этому вопросу, надо действовать решительно, либо сейчас, либо
никогда. Возможно, это его последний шанс в жизни или по крайней мере в этом
году.
— Мел…
— Да? — Она смотрела на огонь, а теперь с улыбкой
подняла на него глаза, расслабившись впервые за несколько недель крайнего
напряжения. — Да, доктор?
Ему хотелось подойти к ней, но он не стал этого
делать. — У меня есть к тебе вопрос.
— Что-нибудь не так? — Возможно, речь пойдет о
Пам, но в последнее время с ней все было нормально.
Даже лучше, чем с Вал, оценки которой, как Мел недавно
выяснила, оказались хуже некуда. Но она собиралась поговорить об этом с Питером
перед отъездом.
Им придется немного обуздать двух влюбленных голубков, пока
Вал окончательно не выгнали из школы, и Мел требовалась поддержка Питера. Но
пока с этим разговором можно было не спешить. — В чем дело, любимый?
— Я давно собирался обсудить с тобой твой контракт.
Мел удивилась. До сих пор он не вмешивался в ее работу и не
давал советов, и она полагала, что это к лучшему. Он разбирается в
тележурналистской кухне так же плохо, как она в хирургии, и они могли
предложить друг другу только моральную поддержку.
— Мой контракт?
— А если тебе не подписывать его?
Она улыбнулась:
— Проблема не во мне, а в них. Я могла бы в любой
момент подписать его, если бы эти ублюдки согласились с нашими условиями.
Думаю, они в конце концов пойдут на это. Но пока что это война нервов.
— Я знаю. Но если ты не подпишешь его… — Он на
мгновение задержал дыхание, а затем продолжил:
— И подпишешь контракт с кем-нибудь еще?
— Это возможно, если я не получу того, что хочу. —
Но она до сих пор не поняла, о чем идет речь. — Почему? Что ты имеешь в виду? —
Он явно пытался ей что-то сказать, но она не знала, что именно.
Питер посмотрел ей прямо в глаза и высказал все одним
словом.
— Брак. — На ее лице отразилось полнейшее
непонимание, затем удивление, и она побледнела, уставившись на него.
— Что ты хочешь сказать? — почти шепотом спросила
она.
— Я хочу жениться на тебе, Мел. Я несколько месяцев
набирался смелости, чтобы предложить тебе выйти за меня замуж, но не хотел
ломать твою карьеру. Но при столь длительной задержке подписания твоего
контракта, я подумал… мне хотелось знать…
Она встала и зашагала по комнате, потом остановилась у
камина спиной к нему, а затем медленно обернулась.
— Я не знаю, что ответить тебе, Питер.
Он попытался улыбнуться, но ему было так страшно, что он не
смог выдавить из себя улыбку.
— Меня устроит простое «да».
— Но я не могу сделать это. Я не могу отказаться от
всего, чего добилась в Нью-Йорке. Я просто не могу… — Глаза у нее наполнились
слезами. — Я люблю тебя, но не могу пойти на это… — Мел вся дрожала, Питер
подошел к ней и обнял ее, прижав ее к себе так, чтобы она не видела его слез.
— Все в порядке. Мел. Я понимаю. Но я должен был
спросить тебя.
Она отстранилась от него, чтобы взглянуть на его лицо, по
которому теперь, как и у нее, текли слезы.
— Я люблю тебя… о, ради бога, не проси меня об этом,
Питер. Не заставляй меня доказывать тебе то, что я не в состоянии доказать.
— Тебе ничего не надо доказывать мне, Мел. — Питер
вытер слезы и опустился на диван. Они больше не могли обманывать себя и
продолжать летать из одного конца страны в другой, чтобы увидеться. Конец был
неизбежен, — " оба понимали это. Питер смотрел на нее, проникая своим
взглядом ей прямо в душу, и печально качал головой. — Я думал, что мы оба
— такие счастливые люди; у нас хорошие дети, прекрасные карьеры, и мы нашли
друг друга. — Он грустно улыбнулся. — Теперь я вижу, что ошибся.
Мел молчала. Потом наконец она успокоилась.
— Я не знаю, Питер, что сказать тебе.
— Ничего не говори. Но если ты передумаешь, то я здесь,
и я люблю тебя. Я хочу жениться на тебе.
Я поддержу тебя во всех твоих разумных начинаниях.
Ты можешь работать сколько захочешь на любой студии в
Лос-Анджелесе.
— Но Лос-Анджелес — это не Нью-Йорк.
Ему хотелось спросить, неужели Нью-Йорк значит для нее
больше, чем он, но воздержался от вопроса.
— Я знаю. Нам не стоит обсуждать это.
— Выходит, я жертвую нашим счастьем ради работы, это
отвратительно.
— Правда иногда выглядит отвратительно.
— А ты захочешь продолжать… с… нами… со мной… если я
подпишу новый контракт и останусь в Нью-Йорке? — Она вся дрожала. Что у
нее останется, если она потеряет Питера? Ничего.
— Да, мы будем продолжать поддерживать наши отношения,
сколько выдержим. Но так не может длиться вечно, и мы оба понимаем это. А когда
все закончится, Мел, мы оба лишимся того чудесного, необходимого нам обоим
чувства. Я никогда никого не любил так, как тебя.
Мел снова расплакалась и, не в силах дольше продолжать этот
разговор, вышла из дома вдохнуть свежего воздуха и прийти в себя, а вскоре к
ней присоединился Питер.
— Прости меня, Мел. Я не хотел причинить тебе боль.
— Ты не виноват. Просто иногда, — ее глаза вновь
наполнились слезами, и голос задрожал, — в жизни бывает так много тяжелых
моментов, когда приходится выбирать. Я мечтала получить более выгодный
контракт, но сейчас я чувствую, что разобью тебе сердце, если подпишу его.
— Не разобьешь. — Он крепко прижал ее к
себе. — Ты делаешь то, что тебе необходимо, Мел, и это самое главное. Я с
уважением отношусь к твоей работе.
— Почему мы такие несчастные? — всхлипывала
она. — Почему мы не живем в одном городе?
Он улыбнулся, смирившись со своей судьбой, он зря пытался
что-то изменить.
— Потому что жизнь часто бросает нам вызов, Мел. Мы
справимся. Даже если бы пришлось ездить в пять раз дальше, я все равно
продолжал бы видеться с тобой. Ты приедешь к нам на Рождество?
