— Прости, Мел. Просто момент оказался неудачным. Я
потом постараюсь все исправить.
Но она сомневалась, что это ему удастся. Внезапно ее
поразила мысль, что у нее нет даже собственного дома, куда она могла бы вернуться
после поездки.
Ей вдруг стало нестерпимо жаль своего домика в Нью-Йорке, а
потом она вспомнила о фотографиях Анны, которые хотела убрать по возвращении. И
ее интересовало, что сделает Питер с портретом Анны.
Теперь это был и ее дом, и ей не хотелось всякий раз,
оглядываясь, натыкаться взглядом на Анну, но она не собиралась затрагивать эту
тему до их возвращения в Лос-Анджелес. Она все еще называла его Лос-Анджелесом,
а не домом, поскольку он еще не стал ее домом. Ее домом был Нью-Йорк. Она замечала
это и у двойняшек. Когда они были у Карлоса О'Брайена, какие-то мальчики
спросили Джессику, откуда они, и она ответила: «Из Нью-Йорка», — не
задумываясь, а когда Марк посмеялся над этим, она объяснила, что они только что
переехали в Лос-Анджелес. Но в остальном они привыкали намного быстрее. Мел
заметила, что они общаются между собой как братья и сестры, за исключением
Марка и Вал, у которых были свои причины.
Единственной, кто заболел в последний день, оказалась
Валерия. Она купила на пляже мороженое, и Мел застонала, услышав об этом. Она
не отходила от Вал, пока ту несколько часов тошнило, а потом у нее всю ночь был
понос. Питер хотел дать ей какое-нибудь лекарство, но девочка категорически
отказалась принимать что-либо, и, когда Мел наконец легла в постель в четыре
часа утра, он проснулся.
— Как она?
— Заснула наконец. Бедный ребенок. Я никогда не видела
ни одну из них такой больной. Не понимаю, почему она отказалась от «пометила»,
который ты ей предложил; обычно она не такая упрямая.
— Мел, с ней все в порядке? — Он нахмурился,
подумав о чем-то.
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю. Я не слишком хорошо знаю ее. Но она выглядит
совсем иначе, чем в Аспене или во время Дня Благодарения.
— В каком смысле?
— По правде говоря, я точно не могу это выразить.
Просто какое-то странное чувство. Она давно проходила медосмотр?
— Ты заставляешь меня нервничать. Что ты
подозреваешь? — Ей ничего не приходило в голову, кроме угрозы лейкемии, но
он отрицательно покачал головой.
— Может быть, анемия. Она, кажется, очень много спит, и
Пам сказала, что ее тошнило после рождественского ужина.
Мел вздохнула:
— Думаю, это просто нервы. Мне кажется, Джесс тоже
неважно выглядит. Переезд тяжело сказался на них, в их возрасте такое дается с
трудом. Но, возможно, ты прав. Я отведу их обеих к врачу, когда мы вернемся.
— Я дам тебе адрес нашего терапевта. Не
волнуйся. — Он впервые за все эти дни поцеловал ее. — Не думаю, что
это серьезно, мне кажется, ты права. Девочки в таком возрасте склонны к нервным
потрясениям. Просто с тех пор, как Пам в прошлом году страдала анорексией, я
стал слишком подозрительным. Вероятно, ничего опасного нет.
В комнате девочек возле постели Вал сидел Марк.
Он несколько часов прождал, пока уйдет Мел. Вал проснулась,
но была ужасно слаба после схватки с мороженым. Она беззвучно плакала, а Марк
гладил ее по волосам, и они тихо шептались, чтобы не разбудить Джесси и Пам.
— Как ты думаешь, это повредит ребенку? — шепотом
спросила Вал у Марка, и он с жалостью посмотрел на нее. Она выяснила это через
два дня после приезда из Нью-Йорка. Он сводил ее на тест на беременность. И они
оба знали, когда это произошло.
Они впервые занялись любовью в День Благодарения.
Сейчас Вал выглядела ужасно испуганной. Они еще не решили,
что делать, но если они надумают оставить ребенка, то ей не хотелось, чтобы он
родился неполноценным.
— Я не знаю. Ты принимала какие-нибудь лекарства?
— Нет, — прошептала она. — Твой отец пытался
дать мне что-то, но я отказалась.
Марк кивнул, это была самая незначительная из проблем. Вал
была на пятой неделе беременности, а это означало, что у них остается меньше
двух месяцев для принятия решения.
— Как ты думаешь, ты можешь сейчас уснуть?
Она кивнула. У нее уже слипались глаза, и он, наклонившись,
поцеловал ее и на цыпочках вышел из комнаты. Он хотел признаться во всем отцу,
но не мог из-за Рождества, свадьбы и всего остального, да и Вал умоляла его не
делать этого. Если она соберется сделать аборт, то ему придется отвести ее к
хорошему врачу, а не в какую-нибудь мерзкую клинику, но он воздерживался от
разговоров на эту тему до их возвращения в Лос-Анджелес. Ни к чему еще больше
нервировать Вал.
— Марк? — Джессика повернулась к нему в своей
постели, когда он уже выходил из комнаты. Своим прощанием они разбудил
ее. — В чем дело? — Она села и перевела взгляд с него на свою сестру.
— Я просто зашел посмотреть, как Вал. — Валерия
уже заснула, и он не стал возвращаться с порога.
— Что-нибудь случилось?
Джесс, должно быть, ни о чем не догадывается, решил Марк,
раз она совершенно не помнит, как Вал весь день страдала от мороженого.
— Она съела что-то, и ей стало плохо.
— Я имею в виду другое.
— Нет, с ней все в порядке. — Но его трясло, когда
он вернулся в свою комнату. Джесси что-то почуяла, а он знал, что двойняшки,
как говорят, чувствуют, что происходит друг с другом. Только не хватало, чтобы
Джесс поделилась своими подозрениями с его отцом или со своей матерью, и все
полетит к чертям.
А он хотел сам обо всем позаботиться. Он должен сделать это.
Другого выхода нет.
Глава 27
Они вылетели в Лос-Анджелес утром в канун Нового года. Вал
была еще слаба, но у нее хватило сил выдержать перелет. Они добрались до дома в
четыре часа дня, уставшие, загорелые и довольные путешествием. В последний день
Питер в конце концов вышел из оцепенения, и все хорошо провели оставшееся
время. Даже Мел. Хотя это вряд ли можно было назвать медовым месяцем. Питер
извинился перед ней, когда они летели домой, и она ответила, что все понимает.
По крайней мере, она хоть немного отдохнула перед началом работы на новой
телестудии в Лос-Анджелесе. Она должна была явиться туда завтра в полдень, в
первый день нового года, а в шесть часов вечера ей предстояло выйти в эфир с
Полем Стивенсом. Он много лет проработал на студии, и, хотя у него оставались
некоторые преданные поклонники, его рейтинг начал падать, и они вводили Мел,
чтобы вновь поднять его. Руководство телестудии надеялось, что вместе они
составят неотразимый дуэт. Поль был высоким, стройным, голубоглазым, с хорошо
поставленным глубоким голосом, и, как показывали опросы, его стиль нравился
дамам. Руководители студии знали, что программа выиграет от этого дуэта, и,
даже если Стивенс будет не на высоте, Мел выручит его.
