Раздражение заставило Лидию очнуться. Как посмел Сэм осудить ее? Как вообще смел судить? Что он знал о ее жизни? Если бы он только вернулся, она бы сказала ему пару ласковых!
Выбраться на берег оказалось непросто, как, впрочем, и добрести до него по пояс в воде. Намокшая одежда мешала, передвигаться в ней было не в пример труднее, чем плавать в одной сорочке и панталонах. Кончилось тем, что целая толпа народу увидела ее бесславное – на четвереньках – появление на берегу. Лидии было все равно. Все время, пока она вылезала из воды, оскальзываясь в иле, она яростно препиралась с Сэмом, стараясь убедить его в своей правоте.
Его невообразимо привлекательный образ неумолимо отметал все ее доводы в защиту возвращения домой. Слава Богу, никто не мог слышать, в каких выражениях он это делал. Сэм обругал Лидию, и самым мягким из выбранных слов было «потаскуха». Напрасно Лидия снова и снова объясняла, почему обязана вернуться, напрасно раскладывала по полочкам свои в высшей степени уважительные причины – он ничего не желал понимать. Даже когда она мысленно встала перед ним на колени, умоляя поверить на слово и не держать на нее зла, он надменно повернулся спиной.
Тогда она вспылила и потребовала, чтобы он навсегда оставил ее в покое. В ответ Сэм заявил, что она слишком многого хочет.
Среди собравшихся на берегу было несколько мужчин в котелках и один в цилиндре. Был там парнишка в кепке, молодая пара, кормилица с ребенком, несколько разодетых дам под кружевными зонтиками. Публика, одним словом, собралась весьма разношерстная – очевидно, пассажирские вагоны нечасто прицепляли к этому поезду. Задыхаясь, Лидия обвела любопытные лица свирепым взглядом.
– Как вы обе тут оказались? – спросил кто-то. – Заблудились?
– Нет, вышли искупаться! – отрезала она, раздраженно проталкиваясь сквозь толпу.
Примерно шагах в двадцати она заметила, как в прибрежной осоке что-то блеснуло, и узнала шляпу Сэма. Ее прибило течением к самому берегу. Очевидно, шляпа еще не бросилась в глаза никому из тех, кто следовал за Лидией на почтительном расстоянии. Не замедляя шага, она наклонилась и схватила свою находку. Дальше она шла, едва обращая внимания на то, куда ставит ногу, и оглаживая то тулью, то поля. Подумать Только, Сэм уехал без своего неизменного стетсона! Наверняка он ужасно расстроен.
И вдруг Лидия ужаснулась: когда они стояли у реки в ожидании Роуз, Сэм был в куртке прямо поверх рубашки, хотя носил под ней еще и кожаную жилетку. Жилетка, выходит, осталась в лагере. Оставалось надеяться, что никто не рылся в вещах. В любом случае Лидия не собиралась за ними возвращаться.
Поросль впереди открылась во всей своей протяженности, но отнюдь не во всем своем великолепии. Вид, так завороживший Лидию, когда Сэм все еще был рядом, сейчас казался обыденным и блеклым. На краю поросли стояло несколько оставшихся пассажиров. В самом деле, пассажирских вагонов было всего два, оба в данный момент пустовали. Возле локомотива переминались машинист, кочегар и кондуктор.
Пока все шло не так уж плохо, если учесть, что никто не приставал с вопросами. Должно быть, пассажиры сочли необходимым проявить такт. Судя по внешнему виду потерпевших, тем пришлось немало настрадаться. Все терпеливо ждали, когда последует объяснение, и лишь молча следовали за молодыми женщинами вниз по склону. Лидии не нужно было смотреться в зеркало, чтобы узнать, как она выглядит, достаточно было взглянуть на Роуз. Насквозь мокрая, растрепанная, грязная, с почти оторванным рукавом, горничная молча поспешала за хозяйкой.
Именно поспешала – и в конце концов ухватила Лидию за руку. Лицо ее раскраснелось под пятнами ила, дыхание прерывалось. Занятно, что именно она первой заговорила.
– Мисс Лидия, не так быстро!
Та высвободилась и продолжала идти, так как не желала снова оказаться в кругу любопытных.
– Откуда в вас столько прыти? – удивилась горничная. – Что-то не заметно, чтобы вы задыхались. И вообще, где ваш тоник?
Только тут Лидия отдала себе отчет в том, что без труда удерживает первенство в этой энергичной прогулке. Прежде за ней такого не водилось – не только потому, что это было ей не по плечу, но и потому, что виконтесса Венд не одобряла у женщин энергичной походки.
– Что вы держитесь за эту шляпу? – вполголоса продолжала Роуз, стараясь не отстать. – Она вызовет подозрения!
Бросьте ее как-нибудь незаметно в кусты! Лидия молча прижала стетсон к груди.
– Да что это с вами в самом деле?! Как мы будем выпутываться?
Поезд все приближался. Он уже заслонил полнеба. Он был неподвижным и безмолвным, лишь изредка с шипением выпуская пары. Когда Лидия приблизилась, люди в железнодорожной форме разом шагнули навстречу. На их лицах читалось все то же неукротимое любопытство.
– Я остановил поезд, увидев вот это.
Машинист показал на лук, лежавший теперь у подножки, все еще с красным комбинезоном на конце.
– Лук принадлежит мне.
– А кому принадлежит это? – Он ткнул пальцем в красную тряпку. – И что это вообще такое?
– Это тельник.
– То есть нижнее белье? И насколько я могу судить, мужское.
Из толпы тех, кто теснился за спиной Лидии, раздались мужские.смешки и женское хихиканье. Нижнее белье! Виданное ли это дело!
Лидия бросила короткий взгляд на шляпу, которую продолжала сжимать в руках. Стетсон, тельник и кожаная жилетка, которую могли предъявить им в любой момент. Все это мужское. Она напрягла воображение.
– Поначалу с нами был мужчина.
– Но только в первый день! – поспешно вставила Роуз. – Он сбежал от нас еще до вечера.
– Без нижнего белья? – пошутил кто-то.
– Это сменное, – сказала Лидия. – Он оставил ранец и кое-что из вещей. И слава Богу, иначе мы никогда не были бы найдены. Соорудить флаг – это была моя идея, а ранец мы по дороге бросили.
– Но почему он ушел без вещей?
– Он был вдребезги пьян! – снова вмешалась Роуз. – Какой-то бродяга, совершенно никчемный тип.
Аудитория внимала с откровенным осуждением, но не в их адрес, а в адрес того, кто не постыдился бросить женщин на произвол судьбы посреди пустошей.
– Он был американец… кажется, ковбой, – продолжала Лидия, смутившись, когда все повернулись к ней, и добавила: – Сказать по правде, мы не знали, как от него избавиться. Он болтал чепуху и все время ругался. Потом он исчез. Мы искали его!
– Да, звали и звали почти целый час, – вставила Роуз.
– Что за олух! – высказался кто-то.
– Точно! – вздохнула она. – И к тому же пьянчужка. Одно слово, американец!
Это вызвало у присутствующих живое одобрение. Какая-то леди с зонтиком, хихикая, указала своей спутнице на шляпу Сэма, как на нечто в высшей степени нелепое.
