В конце августа Джо все еще числился пропавшим без вести, но
в официальном бюллетене против его фамилии появилась коротенькая и зловещая
фраза: «Предположительно убит». Как ни страшны были нацистские концлагеря,
кому-то все-таки удавалось оттуда бежать, но никто из этих людей не встречал
Джо Олбрайта и не слышал о нем.
В этом году Кейт решила не ездить на мыс Код — слишком много
воспоминаний было связано у нее с костром на побережье, с ночным ласковым морем
и шуршащим под ногами песком. Последнюю неделю лета она провела дома, а потом
поехала в колледж, где ей оставалось учиться всего год. Кейт специализировалась
в истории искусств, но понятия не имела, что делать со своим дипломом.
Преподавать ей не хотелось, да и никакая другая работа ее тоже не влекла,
поэтому она отложила окончательное решение на потом.
Вскоре после начала учебы Кейт снова увиделась с Энди. Он
учился уже на третьем курсе Гарвардской школы права и был очень занят. Семинары
и письменные работы отнимали у него почти все время, и он не мог приезжать к
ней слишком часто. Без него Кейт чувствовала себя довольно одиноко, так как
несколько ее близких подруг не вернулись в колледж этой осенью. Две из них
успели за лето выйти замуж, а одна девушка вернулась домой на Западное
побережье: она была вынуждена пойти работать, чтобы содержать больную мать. Ее
отец и двое братьев — все погибли на Тихом океане в течение одного летнего
месяца, и у бедняжки не оставалось другого выхода.
Сама же Кейт просто боялась заглядывать в будущее. Ей
двадцать один год, через считанные месяцы она закончит колледж, а что потом?
Все говорили, что она — интересная, красивая, умная, начитанная и приятная в
общении молодая женщина, но для нее это были пустые слова. Кейт не представляла
себе, как она будет жить без Джо, хотя этот вопрос не мог не вставать перед
ней. Конечно, ей было бы легко найти поклонника, но она к этому не стремилась.
С тех пор как Джо пропал без вести, ей даже в голову не приходило пойти к
кому-нибудь на свидание. Несколько приятных молодых людей из Массачусетского
технологического института не раз приглашали ее в кино или в ресторан, но Кейт
каждый раз отвечала отказом, не давая себе труда даже объяснить причину. Не
могла же она сказать, что на самом деле ее никто не интересует!
Кейт по-прежнему ждала звонка из Вашингтона, который
прояснил бы судьбу Джо. Каждый раз, когда она оказывалась на многолюдной улице,
входила в магазин или в автобус, ей начинало казаться, что она вот-вот
столкнется с ним лицом к лицу. Когда же ей сообщали, что кто-то ожидает ее в
вестибюле общежития, она летела вниз, точно на крыльях, в полной уверенности,
что это он вернулся — вернулся, чтобы больше никогда не уходить. И хотя всякий
раз это оказывался кто-то другой, Кейт по-прежнему не могла примириться с
мыслью, что Джо больше нет, что он исчез, растворился, растаял в воздухе,
словно никогда и не существовал. Смерть казалась ей бессмысленной и жестокой, и
Кейт отказывалась верить, что никогда больше не увидит Джо.
Впрочем, в этом году она, казалось, немного успокоилась, а
вернее — запрятала свою боль так глубоко, что никто ее не замечал; порой ее
лицо даже озарялось слабой улыбкой. С родителями она больше не спорила, но
каждый раз, когда мать намекала, что не плохо бы ей начать встречаться с
каким-нибудь юношей, Кейт стремилась либо поскорее сменить тему, либо выйти из
комнаты. По всему было видно, что она не собирается менять принятого решения, и
Элизабет начала всерьез опасаться, как бы Кейт не осталась старой девой.
Когда она поделилась своими тревогами с мужем, Кларк только
рассмеялся.
— О чем ты говоришь! — воскликнул он. — Какая
«старая дева»?! Ведь Кейт только двадцать один год, к тому же идет война. Подожди,
пока она кончится и молодые люди начнут возвращаться домой. Вот если ничего не
изменится, тогда можно начинать волноваться.
— И когда же она кончится? — спросила Элизабет с
мрачным скептицизмом.
— Скоро. Я думаю, что скоро, — ответил Кларк.
Но до конца войны было еще далеко. В августе был освобожден
Париж, а русские вступили в Польшу, но уже в сентябре нацистская Германия снова
усилила бомбардировку английских городов, впервые в мире применив ракетное
оружие. Прорыв немецких войск в Арденнах также заставил союзников пережить
несколько очень неприятных недель. Правда, контрнаступление немцев захлебнулось
довольно скоро, однако англичане и американцы понесли огромные потери, и
настроение у многих было траурным.
В последний день рождественских каникул к Кейт заглянул Энди
с группой друзей. Он пригласил ее на каток, и Кейт неожиданно даже для самой
себя согласилась. Элизабет отпустила дочь с легким сердцем — она все еще
надеялась, что когда-нибудь общество этого интересного молодого человека
пробудит в Кейт какие-то романтические чувства. Правда, Кейт всегда говорила,
что они просто друзья, однако ее матери казалось, что в последнее время их
отношения стали более близкими и доверительными, и это давало Элизабет повод
надеяться. По ее мнению, Энди был бы для Кейт идеальным мужем. Кларк был с ней
вполне согласен, но считал, что окончательный выбор следует предоставить самой
Кейт.
Компания отправилась на ближайшее озеро и провела прекрасный
день, катаясь на коньках, падая, толкаясь и хохоча. Потом друзья Энди устроили
шуточный хоккейный матч, который, по совести сказать, гораздо больше напоминал
футбол, поскольку на льду то и дело образовывалась самая настоящая куча-мала.
Кейт в этой забаве не участвовала. Выбрав свободный участок льда в самом центре
озера, она спокойно описывала круг за кругом, время от времени пробуя исполнить
фигуры и танцевальные па, которые учила много лет назад. Фигурное катание
всегда ей очень нравилось, в детстве Кейт даже занималась в спортивном клубе и
подавала большие надежды.
С озера они всей компанией пошли в ближайшее кафе и пили там
горячий шоколад, а потом отправились гулять, хотя уже настал вечер и ясный,
чистый воздух звенел от мороза. Кейт и Энди вскоре отстали от основной группы и
пошли медленнее. Они прекрасно провели время, и Кейт была благодарна Энди за
то, что он вытащил ее из дома. Энди в свою очередь был просто счастлив, что
Кейт перестала наконец горевать и начала понемногу возвращаться к нормальной
жизни. И, самое главное, за все время она ни разу не вспомнила о Джо. Энди
решил, что это Рождество стало для нее поворотным пунктом — Кейт оставила
пустые надежды и тоску по прошлому и обратилась к будущему.
— Что ты собираешься делать летом? — спросил он,
когда Кейт взяла его под руку. На самом деле у нее просто начинали мерзнуть
пальцы, но его этот жест сильно приободрил.
— Не знаю. Я пока не думала, ведь до лета еще так
далеко, — рассеянно ответила она, следя за тем, как пар от ее дыхания
клубится и тает в неподвижном, холодном воздухе. — А ты?
— У меня есть одна замечательная идея, — сказал
Энди доверительным тоном и слегка наклонился к ней. — Ведь мы оба
заканчиваем в июне, верно? Отец говорит, что мне не обязательно начинать
работать в его фирме сразу после выпуска, вот я и подумал о том, чтобы устроить
себе медовый месяц. Как ты на это смотришь?
