С одной только разницей. Невесты одеваются в белое. А ее одежды словно были окрашены кровью.
И в руках она несла не ветку жимолости, а шипастый прут терновника.
Третьим вошел изможденного вида человек в выцветшей робе. Ростом он был, пожалуй, даже повыше девицы и здоровяка. Но узкоплеч, сутул, повадкой похож на голенастого паука-косаря.
Острый нос загибался вперед, соперничая с торчащим подбородком. Жидкие пегие волосы длиной до плеч обрамляли круглую лысину. У серого лица, как и у мятой робы, не было возраста. Глаза смирно смотрели в пол.
Вокруг его шеи обвивалась толстая железная цепь. К ней крепился стальной оклад солидного тома в переплете из черной кожи с тремя ремнями-застежками.
Немалых размеров книжища, носимая на груди, дополнительно сгибала человека, тянула его книзу. Тонкие пальцы с длинными ногтями непрерывно оглаживали железные полоски оклада.
Они были крепко прикованы друг к другу — человек и книга. Было понятно сразу: то был непростой союз, скрепленный непроизносимыми клятвами и общей мрачной тайной.
Тайной, похожей и не похожей на те, что тенью следовали за двумя остальными гостями кедрового зала.
8
Была еще одна тайна. Та, что связывала этих троих и товарищей Михи — команду «Молотобойца».
Они знали друг друга. Их встреча здесь не была случайностью.
Как понимал Миха, глядя на желваки, катавшиеся по скулам Дана, горец многое бы отдал, чтобы ее избежать.
— Привет, Лейтенант, — прохрипел здоровяк в кожаной куртке. — Давно не виделись.
— Не ждали встретить тебя, — напевно вторила девица. — Особенно здесь, в местах боевой славы.
Сероликий хозяин книги промолчал.
За Дана ответил Тинкин.
— И вас не ждали, — он цокнул языком. — Надо же, вся компания снова в сборе. Чернильная Душа, Безумная Девка и Псиная Шкура. Говорили, что в Оросе вас скормили Рыбе. Видно, даже неразборчивую тварь стошнило от такого подношения.
— Я один раз обещала вырезать тебе язык, — девица шагнула вперед, похлопывая прутом по ладони. — Не сложилось. Теперь я заставлю тебя его сожрать.
— Еще шаг, — весело сказал Тинкин. — Еще всего шаг, Невеста, и твой мертвый жених станет вдовцом.
— Что. Вам. Надо.
Слова Дана грохотали каменными окатышами. Такие предупреждают о скорой лавине.
— Зашли посмотреть на тебя, Лейтенант, — сказал здоровяк. — Услыхали, что ты здесь, и поспешили, хе-хе, со всех ног. Не каждый день выпадает шанс увидать старого дружка.
— Я тебе не друг, Пагос, — хлестнул взглядом Дан. — И не зови меня Лейтенантом.
— А как тебя звать? — заинтересовался Пагос. — Шкурником? Предателем? Какое имя тебе подходит, выбирай.
— Пустое, — Дан покачал головой. — Тебе меня не вывести, Пагос. Не удавалось раньше, не получится и теперь.
— Эх, жаль, — притворно вздохнул здоровяк. — Так ведь мы с тобой тогда не договорили, в тайге.
Он был быстр. Второй после Дана человек, встреченный Михой, который от неподвижности умел мгновенно перейти к выпаду, броску. Рука Пагоса вылетела вперед. Из широкого рукава порхнул шипастый шарик, разматывая тонкую цепочку.
Дан не шевельнулся. Не двинул даже бровью. Шарик вонзился в кедровую доску на полпальца от его виска. Щепки брызнули в стороны.
— Жаль, — повторил Пагос. — Капитан сказал не трогать тебя. До Турнира. Запретил даже портить твою разрисованную шкуру. Но ведь когда он закончит с тобой, мне ничего не останется, Лейтенант.
Он выдернул шарик из стены, сматывая цепочку обратно в рукав.
Дан сидел, как сидел. Только рука метнулась вперед, будто охотясь за мухой.
Он перехватил цепочку посередине, сжал в кулаке.
— Не называй меня Лейтенантом, — сказал Молот, наматывая цепочку на руку.
Пагос захрипел. На его огромной шее вздулись жилы. Было видно, что он тянет цепь на себя изо всех сил. Но Дан продолжал подтягивать его к себе.
Негнущиеся ноги Пагоса заскользили по полу. С грохотом, ломая подвернувшийся табурет, он рухнул.
9
Стол отлетел в сторону. Дан мгновенно оказался на ногах. В вытянутой руке пистоль. Ствол смотрит в лицо девице.
Тинкин пританцовывал рядом, сжимая посох поперек груди. Он не сводил взгляда с обладателя книги.
— Дан, милый, ты собираешься стрелять в меня? — девица развела руками. — Я ведь стою перед тобой без оружия.
— Сама невинность, а?
— Помолчи, Тин. Лютия, это не я пришел к вам.
— Восемь лет назад дела обстояли по-другому.
— Восемь лет назад я был другим. Я отработал мой долг сполна. С Железноликими меня не связывает больше ничего.
— Капитан считает иначе.
— Передай Кассару — если он хочет что-то сказать мне, пусть приходит сам. Один. А не присылает вас. Иначе ему придется подыскивать новых лейтенантов.
— Ты считаешь себя победителем, горец?
Сначала Миха не понял, откуда раздался новый голос.
Говорил хозяин книги, едва разжимая бесцветные губы.
— Пистоли, бывает, дают осечку. Или мечут свинец в глаза хозяину.
Маслянистый зрачок дула уставился в переносицу человека с серым лицом.
— Можем проверить, Стеррано, — прищурился Дан. — Шансы у нас равны. Хоть, говорят, тебя и не берут пули.
— Не сегодня, горец. — Неприятный голос. Как треск ломающихся прутьев. И ощущение от него гадкое — будто мохнатые лапки ступают по коже. — Сегодня мы просто уходим. Вставай, Пагос.
— Запомни, Лейтенант. — Пагос поднимался, неуклюже опираясь на руки. — Когда Капитан закончит с тобой, я помочусь на твое мертвое лицо. А потом отрежу твои волосы и пришью сюда, — он показал место на куртке.
За Дана ответил Тинкин.
— Эй, Шкурник! — закричал он, показывая пальцем за спину Пагоса. — Там собака!
Пагос с рычанием шатнулся к нему. Но Стеррано, человек с книгой, сухо щелкнул пальцами.
И здоровяк послушно последовал к выходу вслед за ним и девицей в алом.
Минута, и только поломанный табурет, опрокинутый стол и куча осколков на полу напоминают о неприятных гостях. Да еще испуганные физиономии выглядывают с кухни и спрашивают, не позвать ли стражу.
ДАН ПО ПРОЗВИЩУ МОЛОТ, ВОДИТЕЛЬ «МОЛОТОБОЙЦА»
10
— Нет, стражу не надо, — сказал Дан.
Убрал пистоль за спину и, нагнувшись, одним движением поставил стол на место.
— Вставай, малый, — Тинкин протянул руку Михе, который так и сидел на полу. — Застудишь корешок.
