Вестник, оставшийся без хозяина. Антону уже приходилось сталкиваться с подобными случаями в Мультиверсуме. Брошенные виртуальные двойники напоминали безумцев. Они совершали непонятные действия и выкрикивали бессмыслицу. Толку от них не было никакого, и их безжалостно стирали.
К хозяину гостиницы «Молочное море» некому было проявить подобное милосердие. Поэтому комнату на втором этаже денно и нощно оглашали громкие вопли. Последние слова Баграта перед смертью.
Стоя перед открытой дверью, Антон поежился, борясь с желанием заткнуть уши. Не слишком ли много мертвецов на одного скромного хакера?
– Привет, Багор, – сказал он, входя в комнату.
Вестник – в противоположность своему покойному хозяину высокий и очень худой тип – замолчал. Прислушался. Но спустя мгновение крики возобновились. Антон яростно помотал головой.
– Ну и как ты предполагаешь расспрашивать его про Дверь? – поинтересовался он.
– Расспрашивать? Кто говорил о расспросах?
С этими словами Мертвец подошел к Багру. И, вытянув руку, медленно погрузил пальцы в его голову. Пошевелил ими там, внутри. Зрелище было отвратительное, но процедура оказалась плодотворной. Вестник смолк и застыл, вращая глазами.
– Те, кто полагают аналоги пустыми оболочками, глубоко ошибаются, – задумчиво сказал Мертвец. – Внутри у них немало интересного. С определенной точки зрения они даже обладают собственными воспоминаниями.
– Ты имеешь в виду логи предыдущих сессий? – В Антоне проснулось профессиональное любопытство.
– Я имею в виду воспоминания, – Мертвец внимательно посмотрел на него через плечо. – А некоторые виртуальные оболочки, Антон, скрывают в себе душу.
Они встретились возле самого «Молочного моря». Там, где волны разбивались о высокий парапет набережной, все чаще перехлестывая через него.
Буря крепчала. Гром перекатывал в небе чугунные ядра размером с гору. Молнии делали ночь прозрачной, как день.
Капитан Берес придержал испуганно гарцующего коня. И здоровой рукой подал своим гвардейцам сигнал «врассыпную».
«Вот и свиделись!» – хотел крикнуть Айзенбард, но решил не драть глотку. Уж больно шумело разгулявшееся море.
Промолчал и Берес, Его поднятая рука сжалась в кулак. Двенадцать всадников опустили пики параллельно земле. Коротыш и его люди расположились спина к спине так, чтобы сбоку их прикрывал парапет. Пиратов было мало, и капитан считал их участь решенной, Он махнул рукой, подавая сигнал к атаке.
Из-за угла вывернул Пес Войны и замер, вглядываясь. Ледяные струи ливня жалили его прямо в лицо, перемежаясь с угрожающе большими градинами. Но ему удалось различить, что нападающие с одной стороны несомненно гвардейцы. И он побежал им на помощь, вздымая над головой верный палаш. Этой ночью еще оставалось время для подвигов.
Увы, гвардейцы не отличались таким же хорошим зрением. Увидев бегущего к ним вооруженного человека, они несправедливо посчитали его пиратом. И действовали соответственно. Двое всадников отделились, чтобы расправиться с Псом Войны. Остальные атаковали настоящих корсаров.
«Чернокрылые» вместе с Айзенбардом действовали слаженно и хладнокровно. Двое из них были вооружены гарпунами на длинных древках. У третьего был широкий меч и клевец. Гарпунами было удобно разить атакующую лошадь в грудь, упирая в землю толстое древко, или стаскивать на землю всадника, используя торчащий сбоку крюк.
Участь упавшего решал удар клевеца, пробивающего кирасу или раскалывающего шлем вместе с черепом. Увернувшись от пик, корсары взяли двоих всадников. Лошади третьего Айзенбард ловко подрубил ноги, и она с громким ржанием рухнула на пути остальных. Началась свалка,
Оставшиеся всадники развернулись и поскакали на новый заход.
Хозяин упавшей лошади приподнялся было, но наскочивший пират стукнул его мечом по шее. И тут же двое гвардейцев взяли его на «носатые пики».
В одного из них полетел гарпун, брошенный уверенной рукой китобоя. Кираса выдержала удар, но оглушенный всадник рухнул с лошади. «Чернокрылый» же вскочил на парапет. И оттуда прыгнул на круп лошади второго гвардейца. Резанул ему засапожным ножом горло и был на скаку срублен палашом.
Айзенбард вывел из боя еще одного гвардейца, разрубив ему левую ногу. Осталось четверо всадников против двоих пиратов. Нет, уже трое всадников. Спутник Айзенбарда ловко снял гвардейца «летучей рыбой», угодившей ему прямо в глаз.
А что же Пес Войны?
Ему пришлось драться, защищая свою жизнь. Гвардейцы либо не расслышали его крики, либо им не поверили. Разделившись, они поскакали на него с двух сторон, опустив пики к земле,
В изящном пируэте младший лейтенант уклонился от острия, нацеленного ему в печень. И обрубил второе, смотревшее ему в грудь.
Гвардеец бросил бесполезное древко и схватился за палаш. Его напарник поднял лошадь на дыбы, отводя пику для нового удара. Пес сделал глубокий выпад и поразил лошадь в горло. Ему в лицо ударила горячая струя крови. Несчастное животное рухнуло на подогнувшиеся задние ноги. Замешкавшийся всадник оказался придавлен бьющимся в агонии телом.
Удар палашом, нанесенный ему на скаку, Пес смог парировать. Оружие гвардейца с жалобным звоном переломилось у рукояти. Тот поспешно схватился за притороченного к седлу «тарантула».
Но младший лейтенант не дал ему размотать сеть. Он ударил гвардейца в бедро. И когда тот, истекая кровью, сполз с седла, добил его ударом в голову.
В этом не было надобности, все-таки он сражался с союзником. Но Пса Войны охватила его знаменитая боевая ярость. В ней он с трудом различал друзей и врагов. Рыча сквозь выступившую на губах пену, Пес бросился вперед.
И тут Силы гневного Моря тряхнули Остров в восьмой раз.
Лестница, по которой они спускались втроем – Антон, Мертвец и Багор, ковыляющий впереди походкой зомби, – изогнулась змеей. И сбросила их на пол первого этажа.
К счастью, «призрак» не может сломать шею. Поднявшись на ноги, Антон убедился, что Мертвец и Багор тоже в порядке.
– Не помню, чтобы здесь раньше бывали землетрясения, – сказал он.
– Это не простое землетрясение, – объяснил Мертвец. – Оно предшествует физическому стиранию этого острова с сервера. Концу света, другими словами.
– Ах вот оно что, – Антон посмотрел на стремительно текущий песок в часах. – Теперь ясно.
С улицы раздался шум. В выбитую Мертвецом дверь ворвался бурный поток воды. С собой он прихватил труп человека в мундире, кирасе и гребенчатом шлеме. А также отрубленную руку бирюзового цвета. Чешуйчатую, с пышным веером плавника, растущим над локтем. При виде руки Мертвец сделался мрачен.
– Они уже здесь, – сказал он. – Боюсь, твои часы отстают.
Началось все с волны. Она поднялась высоко над парапетом и застыла на томительно долгое время. Слишком долгое, чтобы не подумать о вмешательстве сил, властных над течением воды. От нее исходило собственное зеленоватое свечение,
