– Где? – спросил Антон, озирая небольшую поляну, в центре которой росло крепкое дерево с раскидистой кроной. – Не вижу.
– Древо Основателя прямо перед тобой, друг, – сказал голос за его спиной.
Нервно обернувшись, Зверев увидел пожилого, изможденного мужчину. Одет он был в удивительно чистую белую робу. Его череп, покрытый красноречиво говорящими о возрасте пятнами, был гол, но лишен татуировок. На простом веревочном поясе два явно ритуальных предмета – декоративного вида серп и зеленая ветка в прозрачной колбе.
– Здравствуй, рыцарь. – Он протянул Глебу сухую жилистую руку. – Рад тебя видеть у нас снова.
– Взаимно, Садовник. – Тамплиер осторожно ответил на рукопожатие. – Как здоровье? Как спина?
– Сгибаюсь потихоньку, – улыбнулся друид. – А ты, грешник, как всегда, неутомим? Твой друг пыхтит, как загнанная лошадь.
– Этот старый догматик знает, что говорит. – Глеб подмигнул Антону. – Он еще застал настоящих лошадок.
Антон почувствовал себя в центре спектакля в любительской постановке «Встреча старых друзей». Неважно, насколько искренни были его участники, избавиться от ощущения фальши он не мог никогда.
Может быть, потому, что у него давно уже не было друзей. Ни старых, ни новых, никаких. Только Марта, ради которой он и явился сюда,
– Прошу прощения, – вмешался в беседу Антон. – Но мне показалось, ты, Глеб, сказал, что он посадил саженец семь лет назад. Так?
– Да, – серьезно ответил рыцарь.
– И вы хотите сказать – этому.., ясеню, да? Этому ясеню не пятьдесят лет, как можно подумать, а всего семь? Ничего не напутали? Такого эффекта не добиться никакими стимуляторами роста.
– Вы правы. – На лице друида вновь появилась улыбка. – Но это не обычное дерево. И растет оно необычно. Вам доводилось слышать о метаэволюции?
– Садовник, – решительно вмешался Глеб. – Я знаю, как ты хотел бы прочесть этому неофиту одну из своих замечательных лекций. Но боюсь, в этом вопросе он разбирается не хуже тебя.
Друид обиженно поднял брови, собрался что-то сказать. Глеб прервал его (и заодно удивленного Антона) движением руки.
– Давайте погодим с объяснениями, – сказал он. – Садовник, я привел Антона не глазеть на чудеса Дома. И на этом месте мы тоже не случайно. Антон, подойди к дереву и прочти, что написано на табличке между корней. Тебе будет интересно. Ну, давай же!
Пожав плечами, Антон подошел к дереву и опустился на корточки. Одной рукой он оперся на влажный слой насыпанной почвы, второй потянулся и смахнул растительный сор с вырезанной из дерева таблички. Кто-то взял кусок, похоже, старой мебели, выжег на нем две строчки и обрызгал это все защитным лаком.
Я посадил это дерево и построил этот дом. Надеюсь, что когда-нибудь мой сын придет сюда, чтобы продолжать мое дело.
7.09.33
Г. С,
– «Г.С.» означает… – Антон уже знал ответ. Знал еще до того, как прочел надпись, прикоснувшись ладонью к прохладной коре ясеня, посаженного человеком, мечтавшим снова вернуть людям деревья.
– Георгий Светлов, – сказал рыцарь.
– Это мирское имя Основателя, – добавил друид. – Вам плохо, Антон?
Шершавая кора приятно холодила затылок и спину. Нет, ему не было плохо.
Вспоминать легче с закрытыми глазами.
О нем часто говорили, что он лучший. В школе, в специальном закрытом интернате. В Академии, в Штабе Экологической Обороны. Он бы предпочел, чтобы это было ошибкой, сбоем отлаженной тестовой системы – ловчей сети для латентных гениев. Но, увы, никакой ошибки.
Шла новая война, не имевшая аналогов до сих пор. Страна и армия нуждались в лучших.
Упрямого выпускника, заявившего на собеседовании, что он отказывается от распределения и собирается изучать закрытые экологические системы, вызвал к себе ректор. Но говорить с ним не стал, а, потрепав по плечу, вышел из кабинета.
За его столом остался сидеть незнакомый молодой генерал с серебряными ветками омелы в петлицах. Странная эмблема. Странный генерал. Он все время поводил плечами, как будто новенькая форма ему жала. Или он вообще не привык носить мундир.
– Давай знакомиться, герой, – сказал он, протягивая руку. – Генерал Белуга. Ты можешь звать меня Георгий Викторович.
– Выпускник Светлов Георгий.
Они пожали друг другу руки через ректорский стол. – Тезки, значит, – усмехнулся Белуга. – Ну, присаживайся, Георг. Меня так здесь называли, в Академии. А у тебя какое прозвище?
– Старый, – ответил он. – Вы, наверное, уже прочли это в моем досье, това…
– Без званий.
– Извините. Георгий Викторович.
– Глазастый ты. – Генерал похлопал ладонью по толстой пластиковой папке. – Но я его даже не открывал. Мне не интересно всю эту муру читать, да и нечестно получается. А я с тобой честно хочу поговорить. По-человечески.
Георгий посмотрел ему в глаза. Взгляд у генерала был хороший, открытый. Честный.
– Вижу, ты мне не веришь, – цокнул языком Белуга. – Думаешь, я тебя буду уговаривать сейчас идти на практику в ТИЗО. Звездочки сулить, рассказывать про твой гражданский долг, всячески давить на сознательность…Думаешь, а?
– Не без этого, – краешком губ улыбнулся Светлов.
– А ты такой неприступный, все-все для себя уже решивший, будешь мои соблазны отвергать. Потому как «современная война, порожденная иллюзией, что новые средства ее ведения позволяют одержать так называемую „неявную победу“, по-прежнему ведет к взаимному уничтожению».
– Вы все-таки читали досье.
– Нет, – покачал головой Белуга. – Но читал твою дипломную работу. И кое-что из нее, как видишь, даже запомнил,
– Как пример незрелости суждений?
– Отнюдь. По большинству пунктов, в том, что касается, например, целенаправленного влияния на климат, я с тобой полностью согласен. Более того, твои аналитические выкладки подтверждены исследованиями независимых экспертных групп. Только это закрытая информация.
Георгий молчал. Он не мог понять, куда ведет этот разговор. И это его бесило. Лучше бы генерал пытался его переубедить, приводил давно знакомые аргументы, угрожал, в конце концов. Так нет же…
– Но видишь ли, в чем беда, – доверительно наклонился вперед Белуга, – на двух таких, как мы, умников, тезка, есть еще сотня марионеток в правительстве. С головой и потрохами принадлежащих олигархам «Энергополиса»… а кто за этими стоит, ты и сам понимаешь.
Он понимал. Имя новообразованной Службы Федерального Контроля, взявшей на себя функции всех органов надзора и обеспечения госбезопасности, старались пореже произносить вслух. Как будто так можно было приуменьшить ее неумолимое влияние,
– А Самая Главная Марионетка вчера подписал указ, снимающий ограничение на экспорт нефти. Несмотря на то что ближневосточные «торговцы солнцем» прямо заявили – это означает войну. В прошлом году наемники «Shell-Sun Enterprise» уже утопили в заливе четыре танкера, в этом, я думаю, пойдут дальше. Ассенизаторным флотилиям ШЭО прибавится работы.
