– Да? Очень мило, вы меня успокоили.
– А где портрет?
– Не волнуйтесь, в надежном месте. Должно быть, он нужен вам очень сильно, раз вы рискнули пробраться ко мне в комнату в этот час?
– Понимаете, я уже говорил, эта вещь не моя и спорить на нее я не имел права. Это портрет моего дяди. Отец и он были очень близки. Дядя умер молодым, и портрет много значит для моего отца. За последние несколько недель мы с отцом сблизились. Мне бы очень не хотелось, чтобы он узнал о моем глупом поступке. Мой образ жизни и так сильно огорчал отца. Пари, которое мы заключили, более чем глупое. Неправильно было просить вас покинуть Лондон. Я запаниковал, узнав о вашем желании выйти за меня замуж. Единственное, что удалось придумать ради своего спасения, – избавиться от вас. Это был поступок труса. То, на что я попросил поспорить вас, равнялось ставке на портрет. Будь я отцом сына, совершившего такой проступок, я был бы разочарован его действиями и суждениями.
– Понятно, – тихо ответила Фелисити. – Значит, тут уже ничего не сделаешь, так?
– Что вы имеете в виду?
– Я о портрете. Вы можете его забрать.
– Фелисити! – Найджел испытал прямо-таки волну облегчения и шагнул к ней. – Я все возмещу вам. Исполню любое ваше желание!
Фелисити долго смотрела на него и молчала.
– Неужели мысль о браке со мной вам так невыносима?
– Дело не в вас. По-моему, я совершенно ясно выразился насчет моих чувств к вам.
– Да-да. – Она взмахнула пистолетом. – Вы хотите спать со мной, но не как с женой.
– И вам придется смириться с тем, что иначе не будет. И мне придется смириться. Я не позволю вам свести меня с ума.
Фелисити помолчала.
– А если иначе?
– Что иначе?
– Все будет иначе. Что, если я захочу переспать с вами, не имея намерения вступить в брак? – Она заглянула ему в глаза. – Что тогда?
Найджел покачал головой:
– Этого я не допущу.
– Почему?
– Потому что ваша жизнь потерпит крах. Вы желаете брака и всего, что с ним связано. Однажды я буду готов для брака, но не теперь.
– А если бы я была замужем? А что, если бы я собиралась выйти замуж… Скажем, за лорда Норкрофта. Завтра. Тогда вы согласились бы переспать со мной?
– Нет! – Он был шокирован. – Поверить не могу, что вы способны на такое.
– А я не могу поверить, что вы такую возможность упустите. Моральные принципы не мешают вам спать с замужними дамами. Вы сами говорили, что брачные клятвы нарушали не вы. А вот если бы я была замужем за Норкрофтом…
– Он один из моих старинных друзей. Я никогда…
– Значит, дело не во мне? Видит Бог, раньше вы не колебались, если речь шла о замужней женщине. Можете забрать портрет. В этом случае и во всем, что касается наших отношений, можете объявить себя победителем.
– Что?
– Я капитулирую. Я отступаю. – Она решительно повела плечом. – Я нашла мужчину, с которым могла бы провести остаток жизни. Это тот самый мужчина, что предназначен мне судьбой, но я не могу получить его, и если я ему не нужна, тогда мне вообще никто не нужен. Вы хотите, чтобы я ушла из вашей жизни, и я вам в этом помогу.
– Фелисити!
– Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы с этого момента избегать встреч с вами. Возможно, я все же уеду из Лондона. Поеду в деревню, буду жить среди полей и лесов, любуясь звездами. Сосредоточусь на работе. Возможно, даже сама открою комету-другую.
– Фелисити, вам вовсе не обязательно…
– Нет, обязательно. Понимаете, Найджел, вы признались, что я вам нужна, так вот, вы нужны мне столь же сильно. Я привыкла любить вас всей душой. Я полюбила вас с того момента, как вы появились на садовой стене. Наши частые встречи в последнее время будут лишь напоминать, что вы никогда не станете моим. – Она глубоко вздохнула. – Несколько минут назад вы спрашивали, что я хочу вместо портрета. Вы сказали: «Чего бы вы ни пожелали».
– Да? Я так сказал?
– Мне хотелось бы… Мне хотелось бы никогда не знакомиться с вами.
– Фелисити…
– Вам пора.
По голосу стало понятно, что она расстроена. Что он натворил? Это была не та Фелисити, какую он знал.
– Думаю, вы уйдете тем же путем, что и пришли. Поторопитесь, пока солнце не взошло. Я пришлю портрет в Кавендиш-Хаус утром.
– Я не могу, не могу вас так оставить.
– А как вы могли бы меня оставить? В толпе на балу? На тропинке в саду? После танца для двоих?
– Не знаю.
– Найджел, идите, пожалуйста. Просто уходите.
Он направился к балкону и остановился.
– Значит, это прощание? Можно мне вас поцеловать?
– Зачем?
– Потому что мне будет вас не хватать. Потому что, несмотря на отвращение к браку, несмотря на отказ воспользоваться вами, мне будет не хватать тех мгновений, когда я обнимал вас.
Фелисити долго не отводила взгляда от его глаз, и Найджел осознал, что больше никогда не утонет в этих глазах.
– Ну хорошо. – Она подошла и подставила лицо. – Поцелуйте меня, Найджел. И постарайтесь запомнить этот поцелуй, потому что больше никогда…
– Фелисити, – мягко проговорил Найджел.
Поцелуй его был нежным и сладким. Прощальный поцелуй. Он ощутил желание, более сильное из-за невозможности осуществить его. Он обнял Фелисити и крепко прижал к себе. Жар ее тела сквозь тонкую ткань охватил его, воспламенил страсть и согрел душу. Как можно было быть таким дураком? Из глубины ее горла вырвался тихий стон, она жадно ответила на поцелуй. Если не отпустить ее сейчас же, будет слишком поздно. Тогда он не отпустит Фелисити никогда. Он отнесет ее на постель, и все будет кончено. Ну разве это было бы не великолепно? Свободная рука обняла его за шею, губы раскрылись ему навстречу.
Найджел смутно осознал, что другая рука Фелисити все еще держит пистолет.
В тот момент, когда он подумал об этом, пистолет выскользнул из ее руки.
Глава 9
Отцу по-настоящему нужен мужчина, способный сделать его дочь счастливой. А если мужчина не таков, то нужна хорошо стреляющая дочь.
Уильям, граф Данбери
Как только прогремел выстрел, Фелисити поняла, насколько ситуация ужасна с точки зрения стороннего наблюдателя. Следующее, о чем она подумала, так это о том, что с судьбой не поспоришь.
Был шанс, что выстрел не услышат. Он прозвучал вовсе не громко, чуть громче хлопка. К сожалению, пуля угодила в длинную жардиньерку, предмет особой гордости Фелисити. Жардиньерка разлетелась на куски, произведя нечто вроде взрыва. Этого Фелисити никак предположить не могла.
