Он поморщился:
– Пожалуй, я предпочел бы лесть.
– Но высший свет – место очень странное. Поэтому на самом деле все считают, что вас можно и даже желательно исправить.
– Из-за упомянутых имени и титула?
– Титул не упоминался, хотя, наверное, надо было. Следовательно, ваши ошибки не повлияют на ваше будущее. – Она подняла бокал. – Вы, мистер Кавендиш, неплохая добыча.
Он усмехнулся:
– Это я знал.
– Не сомневаюсь.
– Вы всегда настолько честны?
– Всегда? Может быть, не всегда, но, думаю, в большинстве случаев. Обычно причин для честности нет. Вам предоставили выбор между честностью и лестью. Вы выбрали правду. Мне не оставалось иного выхода, как проявить полную искренность, так?
– Даже если это неприятно?
– Особенно если это неприятно. Вероятно, это пошло вам, мистер Кавендиш, на пользу. Впрочем, не думаю, что вас задела моя оценка. Просто невероятно, что это стало для вас неожиданностью. Вы сами утверждали, что осведомлены об особенностях своего характера.
– Тем не менее вы меня сильно задели. Возможно, я никогда от этого и не оправлюсь.
Фелисити снова развеселилась. Над этим мужчиной явно стоило потрудиться; потенциал у него огромный.
– Теперь вас забавляет и то, что я уязвлен?
– Нахожу ваши действия забавными.
– Правда? Я думал, что выглядел в высшей степени убедительно.
– Совершенно не сомневаюсь, что вы опытный обманщик. По крайней мере так утверждают слухи. – Фелисити повернулась и взглянула на небо, усыпанное звездами. – Прекрасный вечер, не правда ли?
– Прекрасный.
Фелисити почувствовала, что он всматривается в нее.
– Я вам не особенно симпатичен, не так ли? Она повернулась и взглянула на Кавендиша:
– Вы снова хотите услышать откровенный ответ?
– Разумнее было бы желать лести. Но я прошу откровенности.
– Великолепный выбор. – Фелисити вздохнула. – Я не совсем уверена, нравитесь вы мне или нет. Мы едва знакомы. Но для меня вы в высшей степени занимательная личность.
– Занимательная и забавная? Едва ли стоит просить чего-то еще.
Девушка снова сосредоточилась на небе.
– Полагаю, большинство женщин находят вас забавным и занимательным.
– Я не уверен…
– Ах, мистер Кавендиш, мужчину с репутацией, подобной вашей, нельзя назвать скучным и заурядным.
– Я никогда не считал себя скучным и заурядным.
– Нет, вы довольно занимательны. Вы нарушаете общественные установки, когда вам только заблагорассудится, ведете себя совершенно бесцеремонно…
– Я бы не сказал…
– Мистер Кавендиш, у вас довольно-таки скверная репутация.
Кавендиш хотел возмутиться, но не успел.
– У меня ваш ботинок, – вдруг сказала она.
– Что?
– Ваш ботинок, застрявший в шпалерах.
Он долго вглядывался в нее, потом медленно расплылся в улыбке.
– Значит, вы меня узнали.
– Нет, не узнала. Но у вас очень запоминающийся голос. – Она с улыбкой посмотрела на него. – Ладно, скажу вам правду. Мало кто не слышал о вашей поздней встрече с дуэльным пистолетом лорда Помфри, не говоря уже о свидании с леди Помфри, которое тому предшествовало.
– Этот вечер оказался неудачным, – пробормотал Кавендиш. – Но надо сказать, и ваше поведение было не совсем безупречным.
Фелисити открыла рот и повернулась к нему:
– Мое поведение?
– Да, оно представляется мне довольно сомнительным. Я считал вас всего лишь девочкой, но теперь, когда я понимаю, что ваш истинный возраст… – Он пожал плечами.
– Однако я не совершила ничего непристойного!
– Миледи, если вы не понизите голос, все на террасе придвинутся поближе, чтобы расслышать, в какой именно непристойности скандально известный мистер Кавендиш обвиняет бесстрастную леди Фелисити.
– Бесстрастную? Почему вы назвали меня бесстрастной?
– Это сказал Норкрофт. В данный момент это не имеет значения, хотя, уверяю вас, в его понимании это комплимент.
– Неужели? – Фелисити вовсе не была уверена, что ей нравится, когда ее называют бесстрастной. – Не думаю, что это звучит как комплимент.
– Именно так оно и было.
– А вы меняете тему разговора.
– Да, полагаю, именно это я и делаю.
Она вздохнула:
– Вы правы по поводу того вечера. Я вела себя совершенно неподобающим образом. Надо было поднять тревогу. Обратиться в полицию. Звать на помощь. А самое меньшее, что можно было сделать, так это застрелить вас самой.
Кавендиш усмехнулся:
– Это было бы прилично.
– Запомню на случай вашего повторного появления.
– Повторения не будет.
– Вы прекратили развлекаться с замужними женщинами?
– Я расстался с леди Помфри.
– Только не говорите, что вы исправились.
– У меня нет намерения исправляться сейчас. Не вижу такой необходимости. Если не брать в расчет взаимные удовольствия с некоторыми представительницами противоположного пола, а также склонность к игре (обычно я выигрываю) и чрезмерно мягкий нрав, я ничем не отличаюсь от мужчин моего возраста и положения.
Фелисити взглянула на него с явным недоверием.
– Вы говорите это так, будто вы не единственный со скандальной репутацией и это делает ваше поведение приемлемым.
– Мое поведение можно оправдать. Я молод. Для изменений у меня впереди целая жизнь. Кроме того, как вы сказали, я неплохая добыча.
– Ваше высокомерие поражает, – сухо заметила она.
– Еще раз благодарю вас.
Сделав знак лакею, он заменил пустые бокалы на полные. Фелисити потягивала шампанское и с любопытством вглядывалась в собеседника.
– Зачем вы нашли меня сегодня? Я не из тех женщин, которые обычно вас интересуют.
– Думаю, из любопытства.
– Вы имеете в виду, что я не стала громко кричать, увидев вас?
– Меня заинтересовала женщина, не ужаснувшаяся оттого, что на ее балкон взобрался явно развратник.
– А почему я должна приходить в ужас?
Кавендиш помолчал.
– Ну, с учетом вашей добродетели…
Фелисити подавила смех.
