Уайлдвуд склонился к ее руке и прикоснулся к ней губами:
— Леди Стэнфорд.
Она чувствовала на себе пронзительный взгляд его черных глаз, и этот взгляд и прикосновение его губ взволновали ее. Что в этом человеке так привлекало ее? Сабрину беспокоило, что он мог мгновенно вызывать у нее совершенно нежелательные чувства. И то, как его губы касались ее руки, как он смотрел на нее, наводило на неприятную мысль, что он делал это не только умело, но и достаточно часто.
Она решительно подавила волнение и отняла руку.
— Приятно видеть вас снова и так скоро, но должна признаться, что не понимаю цели вашего визита.
Сабрина одарила его любезной улыбкой, в душе надеясь, что он перейдет к делу и будет краток.
— Сын просил меня поговорить с вами. Полагаю, по просьбе вашей дочери. — Уайлдвуд обвел глазами комнату, — Может быть, мы сядем?
— Конечно. Как я понимаю, они хотели, чтобы мы обсудили их свадьбу?
Взглянув украдкой на позолоченные бронзовые часы, стоявшие на камине, она увидела, что у нее еще есть немного времени. Эту беседу надо закончить побыстрее. Сабрина указала ему на кресло, а сама присела на краешек обитого парчой дивана.
Уайлдвуд кашлянул. На какой-то момент самоуверенный дипломат, как ни странно, смутился.
— По правде говоря, о вашем путешествии.
— О моем путешествии?
— Да. М-м, Белинда очень обеспокоена неожиданной поездкой, которую вы собираетесь совершить, и они с Эриком попросили меня поговорить с вами.
Безмятежное выражение на лице Сабрины не изменилось, она ничем не выдала раздражения, нараставшего в ее душе с каждым его словом.
— Так любезно с вашей стороны оказать моей дочери подобную помощь. Приятно сознавать, что ее будущий свекор всегда будет рядом с ней в трудную минуту. Однако это мои личные дела, и я не могу обсуждать их с вами. — Сабрина встала, заставляя Уайлдвуда сделать то же самое. — Боюсь, в вашем приезде сюда не было никакой необходимости.
Она улыбнулась, надеясь обезоружить его. В самом деле, какой благовоспитанный англичанин посмеет вмешиваться в личную жизнь?
— Леди Стэнфорд, — Уайлдвуд угрожающе сдвинул брови, — если бы вы были мужчиной, мне бы и в голову не пришло продолжать этот разговор, но поскольку вы — дама и не пользуетесь покровительством мужчины, я считаю своим долгом предложить вам свое.
Сабрина всеми силами старалась удержать на лице улыбку, не стиснуть зубы и не сжать кулаки. Сдержаться и не сказать этому надутому, надменному, лицемерному ослу, куда ему следует отправиться со своим мужским покровительством.
Он посмотрел на нее со снисходительной усмешкой.
— Поскольку ваша дочь собирается замуж за моего сына, я считаю, что и вы становитесь членом моей семьи. И как глава семьи, я не могу позволить вам покинуть Лондон.
Его слова все же не лишили ее самообладания. Сабрина имела богатый опыт в умении сдерживаться, в умении справляться с врожденным высокомерием мужчин такого сорта. Она научилась прятать свои чувства под маской невозмутимости и за многие годы довела это умение до совершенства. А заявление Уайлдвуда лишь слегка задело ее, оставив в душе почти незаметную царапину, крохотную трещинку.
Она глубоко вздохнула:
— Лорд Уайлдвуд, я искренне благодарю вас за заботу, но вы должны понять, я прожила без мужа тринадцать лет, не пользуясь… как это вы выразились? О, да, мужским покровительством. — Она снова улыбнулась ему заученной улыбкой. — И вы должны признать, что дела мои шли вполне успешно. Поэтому, хотя я высоко ценю вашу заботу, она в данном случае неуместна.
Сабрина взяла его под локоть и повела к двери.
— Сожалею, но у меня совсем мало времени, до отплытия остается меньше часа, поэтому…
— Нет! — перебил ее Уайлдвуд, останавливаясь и сердито глядя на нее. — Видимо, вы не понимаете. Я не позволю вам уехать без всякого объяснения.
— В самом деле? — Сабрина, улыбаясь, смотрела на него. — Думаю, вам не остается ничего другого.
Тысяча разнообразных эмоций промелькнула на его лице, и раздражение Сабрины сменилось злорадным удовлетворением. У него не было законного права контролировать ее поступки, а его моральные обязательства выглядели по меньшей мере неубедительно.
— В таком случае, — его черные глаза засверкали, и Сабрина вздрогнула от укола восхитительного страха, — я просто поеду с вами.
— Что? — вырвалось у Сабрины, — Не представляю… не могу поверить…
«Что, черт возьми, он собирается делать?» Она не могла взять его с собой! Ничего из этого не получится. Путешествие продлится целые месяцы. И все это время они каждый день будут вместе и на корабле, и в пустыне. Разве она сможет день за днем общаться с ним, не раскрывая свою истинную натуру, свои подлинные чувства? Вернее, сможет ли она устоять перед этим человеком?
Уайлдвуд походил на лису, которой удалось забраться в курятник, у него был довольный, уверенный и — Боже, помоги ей, — торжествующий вид. Немногие из тех, кто достаточно хорошо знал Сабрину, поняли бы, что ему не стоило так вести себя, ибо это был лучший способ вызвать ее гнев, воспламенить дух и укрепить решимость.
Она собрала всю свою волю, с самым невинным видом посмотрела на него и с удовлетворением заметила нерешительность и сомнение, промелькнувшие на его лице.
— Хорошо! Пора ехать. — Она кивнула и быстро шагнула к двери, предоставляя ему возможность следовать за ней.
— Подождите! — крикнул он повелительным тоном человека, привыкшего к тому, что ему беспрекословно повиновались.
— Есть проблема? — Сабрина остановилась и обернулась к нему.
— Конечно, есть проблема! Вы не можете ожидать, что я отправлюсь в какое-то глупое путешествие, ничего не зная об этом заранее?
Сабрина посмотрела на него так, как смотрела бы на капризного ребенка.
— Лорд Уайлдвуд, я не ожидаю, что вы будете сопровождать меня в этом путешествии. Я ожидаю, что вы сядете в свою карету и вернетесь в ваш уютный дом. Еще я ожидаю, что вы скажете моей дочери и вашему сыну тоже, что я — взрослый человек, отвечающий за свои поступки, вполне способный вести свои собственные дела. И наконец, я ожидаю, что вы поймете, что независимо от того, кто на ком женится, меня будут связывать с вашей семьей только тонкие нити этого брака. — Она глубоко вздохнула и посмотрела прямо в его бездонные глаза. — И это значит, что у вас нет абсолютно никакого права указывать мне, что можно и чего нельзя, — Она вежливо кивнула и вышла в холл. Уиллз ожидал ее с саквояжем в руках.
— Ладно, — спокойно сказал Уайлдвуд, не отстававший от нее ни на шаг. Она посмотрела на него, и холодок пробежал по ее спине, когда она увидела блеск его глаз и выражение лица. Это был взгляд человека, принявшего вызов, взгляд — помоги ей, Боже, — человека, уверенного в своей победе. — Полагаю, нам следует поторопиться, если мы хотим отплыть вовремя,
