Она сделала глубокий вдох.
— Много лет назад мой муж Джек…
— Твой первый муж, — перебил Николас, и легкая тень пробежала по его лицу.
— Да, — согласилась Сабрина, — конечно, мой первый муж, Джек, любил азартные игры. Любые. Вы знаете, что глупое пари стоило ему жизни?
Николас кивнул.
— Однажды во время самой обычной карточной игры он выиграл довольно необычное письмо. В этом письме приводились подробные указания, как найти золото, спрятанное двадцать лет назад в Египте. Золото предназначалось Наполеону для финансирования его египетской кампании. Но корабль затонул, а золото так и не нашли. Как мне рассказывали, когда Джек выиграл письмо, все за столом приняли это за шутку. Игроки смеялись и говорили, что он выиграл ничего не стоивший листок бумаги. Но Джек, должно быть, воспринял это серьезно. Он спрятал письмо, и недавно я его нашла. — Она замолчала, оценивая его реакцию. — Поэтому мы здесь.
Сабрина пристально смотрела на Николаса. Во время ее рассказа его лицо оставалось непроницаемым, не было заметно ни интереса, ни насмешки. На правах мужа он мог вообще прекратить эту затею. Но хотелось ли ей сейчас пренебречь его желаниями? Она надеялась, что он выполнит условие их брака участвовать или хотя бы поддерживать ее деловые предприятия. Однако они уже нарушили одно условие брачного соглашения, не нарушит ли он и другое? Она в волнении теребила край одеяла.
— Где это письмо? — наконец равнодушным тоном спросил Николас. Сердце Сабрины замерло от дурного предчувствия.
— Сейчас достану. — Она высвободила из-под одеяла голую ногу.
— Сабрина! — с негодованием воскликнул Николас.
— Бри, — усмехнулся Мэтт.
Она сердито посмотрела на обоих, от раздражения ее слова прозвучали более резко, чем она хотела:
— Ради Бога, я не собираюсь выпрыгивать из кровати голышом. Николас, пожалуйста, не делай из меня дурочку. Мэтт, до сих пор я никогда не раздевалась перед тобой и не собираюсь делать этого сейчас. Признаюсь, иногда мужчины ведут себя как полные идиоты.
Она ловко завернулась в одеяло и встала.
Мэтт, оценив ее сообразительность, усмехнулся.
Николас неодобрительно свел брови.
У Сабрины мелькнула мысль, что в этом одеянии она похожа на египетскую мумию. Подойдя к своему саквояжу, она открыла его и, покопавшись внутри, извлекла пожелтевший от времени листок бумага. Приблизившись к Николасу, она протянула ему письмо.
Он холодно оглядел ее с головы до ног.
— Тебе не кажется, что этот разговор лучше продолжить, когда ты будешь одета?
Она не позволила смутить ее и не уступила ему:
— Возможно. Но моя одежда не имеет никакого отношения к сути этого дела. Не так ли?
— Тем не менее…
Мэтт раздраженно вздохнул:
— Да прочти ты это проклятое письмо, чтобы мы могли обсудить его.
Николас недовольно взглянул на него и взял бумагу. Завернувшись в одеяло поплотнее, Сабрина присела на краешек постели. Время тянулось медленно. Сабрина пристально вглядывалась в лицо мужа, и ею овладевало беспокойство. Невозможно было понять, как он ко всему этому относится. Она взглянула на Мэтта. Он приподнял бровь, забавляясь происходящим. Мнение Николаса его совершенно не интересовало. Ожидание становилось для Сабрины невыносимым.
Николас взглянул на нее.
— Без сомнения, это самое нелепое послание, какое мне когда-либо приходилось видеть.
У Сабрины упало сердце.
— Что?
Мэтт вскочил и выхватил письмо из рук Николаса.
— Я знал, что он так к этому отнесется. Посмотри на него, Бри, — в этом напыщенном накрахмаленном типе нет ни капли воображения или авантюризма. Кроме всего прочего, надо обладать еще и смелостью. А у него ее не хватает.
Лицо Николаса покраснело от гнева.
— Я ни от кого не потерплю оскорблений, тем более от американца с сомнительной репутацией и дурными манерами, который путает смелость с глупостью.
— Джек Уинфилд решился бы на это, — нанес ему ответный удар Мэтт.
Лицо Николаса исказилось.
— Я не Джек Уинфилд, — сквозь зубы процедил он, — и не желал бы им быть.
Они свирепо смотрели друг на друга. Сабрина вскочила на ноги и, путаясь в одеяле, мешавшем ей передвигаться, встала между ними.
— Неужели вам мало одной драки? Я не хочу, чтобы вы опять вцепились в горло друг другу.
Она повернулась к Мэтту:
— Николас мой муж, нравится тебе это или нет. Я обязана с ним считаться и не позволю оскорблять его. А теперь ты послушай, — обратилась она к Николасу. — Я даже не помню, сколько лет Мэтт был мне преданным другом. Он помогал мне, когда я нуждалась в этом, и готов помочь мне сейчас. По условиям нашего брака ты согласился быть равноправным партнером в любом моем предприятии. Я имела в виду эти поиски.
— А если я откажусь присоединиться к тебе? Или не разрешу продолжать эти глупые поиски? Что тогда?
Сабрина отвела глаза. Она смотрела на маленькое светлое пятно на полу у нее под ногами. Как странно, в тот момент, когда решался вопрос всей ее жизни, в ее памяти навеки останется это маленькое пятно. Она заставила себя посмотреть Николасу в глаза. Страх охватил ее. Неужели она нашла человека, которого искала всю свою жизнь, только для того, чтобы сейчас потерять его? Как заставить его понять, что поиски золота — это не просто желание раз, богатеть? Это поиски потерянной радости жизни. Ее горло сжалось, и она поняла, что уже давно сделала свой выбор.
— Я бы предпочла, чтобы ты присоединился к нам. Твое участие для меня очень важно. Однако если ты отказываешься… — Она выпрямилась и замолчала, набираясь храбрости. Обратного пути не было. — Я все равно продолжу поиски.
Черные глаза Николаса пылали гневом, но он сдержанно заметил:
— Ты имеешь представление о том, как опасно в наше время в Египте? Страна кишит головорезами и грабителями, охотниками за сокровищами более древними, чем твое. Но любой из них перережет твою милую шейку при одном намеке на французское золото.
— Я готова рискнуть, — спокойно сказала она.
— Ну, а я не готов подвергать тебя риску. — Он раздраженно провел рукой по своим темным волосам. — Ты не откажешься от этой глупости, даже несмотря на мой запрет? Разве ты не понимаешь, что твой поступок, твое открытое пренебрежение к моему мнению разрушат наше будущее?
Слезы подступили к глазам Сабрины, но она постаралась скрыть их. Вряд ли она сможет удержать его, даже если заложит свою душу.
— Да.
Николас повернулся и направился к двери.
