Стерлинг разжал пальцы и, отвесив вежливый поклон, направился к Оливии.
— Мне показалось, ты хочешь потанцевать. — Он подал Оливии руку.
— Да. — В голосе женщины послышались раздражающе благодарные нотки. Она откашлялась. — Мы танцевали сегодня всего один раз, а вечер…
— И ты пожелала потанцевать еще раз, прежде чем вечер подойдет к концу. — Стерлинг вывел Оливию на середину зала, обнял за талию и одарил понимающей улыбкой. — Со мной.
— Да, — выдохнула Оливия и гневно посмотрела на своего партнера. — С тобой.
Стерлинг тихо засмеялся.
— Понимаешь, я позволяю тебе командовать мной лишь потому, что тоже хочу потанцевать с тобой?
— Я должна быть польщена? — Оливия обворожительно улыбнулась. Услышать признание Стерлинга было приятно. Мысль же о том, что они танцуют так же легко и непринужденно, как прежде, причиняла почти физическую боль. Со стороны могло показаться, будто они вовсе не разлучались. Будто на протяжении последних десяти лет они так и танцевали изо дня в день в объятиях друг друга. Именно по этой причине Оливии следовало вообще избегать танцев со Стерлингом. И все же она не могла устоять. Она почти уже забыла, какое удовольствие доставляют ей танцы. А уж мысль о том, как сильно она соскучилась по Стерлингу, и вовсе следовало выбросить из головы.
— Итак, — он улыбнулся, — Джозайя уже излил перед тобой душу?
— Что заставило тебя задать этот вопрос? — высокомерно спросила Оливия.
— Вы двое вели слишком серьезную беседу. А ведь во время танца важные вещи не обсуждают.
Оливия вопросительно вскинула бровь.
— Ты следил за нами?
— Не более чем ты следила за мной, — мягко возразил Стерлинг.
— Я не… — Оливия запнулась и, безропотно вдохнув, сдалась на милость своего партнера. — Знаешь, она слишком молода для тебя.
— В самом деле? А мне показалось, что ее возраст вполне мне подходит.
— Ну, раз ты этого хочешь. — Оливия пожала плечами. — Я просто подумала, что тебе нужна более… состоявшаяся женщина. Умудренная опытом. Практичная.
— Ты хочешь сказать — чуть постарше?
— Не обязательно. — Оливия на мгновение замолчала. — И все же девушка ее возраста…
— Ей восемнадцать, если не ошибаюсь. — Стерлинг усмехнулся. — Давным-давно созрела для замужества.
— Вздор, — фыркнула Оливия. — Девушка восемнадцати лет от роду еще не знает, что ей нужно от жизни. Когда мне было восемнадцать…
— И что же? — Стерлинг вопросительно вскинул брови. — Что случилось, когда тебе было восемнадцать?
«Когда мне исполнилось восемнадцать, я влюбилась в тебя, идиот!» — подумала Оливия и тут же прогнала эту мысль прочь.
— В восемнадцать лет я была взбалмошной и слишком романтичной, — высокомерно произнесла она.
— Ты была тогда красавицей, — улыбнулся Стерлинг. — Красавицей и осталась.
— Очень мило говорить мне такие комплименты, — смущенно пробормотала Оливия. Возможно, когда-то он и был любовью всей ее жизни, но теперь все изменилось. Да и как вообще мысль о возможной любви могла прийти ей в голову? Стерлинг теперь ее друг, и уже никогда не станет кем-то другим.
— А еще ты постоянно хихикала.
— Неправда. Я никогда не хихикала. — Оливия удивленно посмотрела на Стерлинга. — Да и теперь не имею такой привычки.
— Теперь, возможно, и нет, но раньше ты хихикала. — Стерлинг искусно развернулся, и Оливия последовала за ним без колебаний и усилий. Как же разительно отличался умелый партнер от неуверенного в себе Джозайи. — Я это отчетливо помню.
— Я, возможно, смеялась легко и беззаботно, но уж точно не хихикала. Глупое хихиканье меня всегда раздражает.
— Тогда меня это вовсе не раздражало и даже, напротив, казалось восхитительным. Хотя, должен признаться, смешливость мисс Джонсон мне таковой не кажется.
— В юности девушки много смеются. Это естественно, — заметила Оливия. — Но ты не находишь подобное поведение восхитительным, потому что тебе самому тоже не двадцать.
— Наверное, ты права. — Стерлинг глубоко вздохнул. — А жаль.
Оливия удивленно вскинула бровь.
— Ну-ка, ну-ка? Ты жалеешь о прошедшей молодости или о том, что не можешь оценить достоинств очаровательной восемнадцатилетней девушки?
— И о том, и о другом. Впрочем, я все еще в состоянии оценить прелести восемнадцатилетних девушек. — Стерлинг усмехнулся. — Вот только жить ни с одной из них я не смогу.
Оливия улыбнулась, однако развивать тему не стала.
— А ты так и не ответила на мой вопрос.
— На какой именно?
— Джозайя рассказал тебе о своих чувствах?
— Да, ты был прав. Не понимаю, почему я ничего не замечала. — Оливия вздохнула. — Ужасно неловко было говорить, что я не разделяю его чувств. И при этом постараться не разбить его сердце.
— Он славный молодой человек.
— Верно. Но у меня нет никакого желания выходить за него замуж.
— А он сделал тебе предложение? — В голосе Стерлинга прозвучало удивление.
— На тот случай, если я не смогу выполнить условия завещания и не буду знать, как жить дальше, — пояснила Оливия. — Он очень добр, раз предложил помощь.
— Доброта тут ни при чем, — твердо произнес Стерлинг. — Ты необыкновенная женщина, Оливия. Теперь лучше, чем прежде. Красивая, обворожительная, умная и решительная. Нетрудно понять, почему ты вскружила голову молодому человеку. И не только тому, о котором мы сейчас говорим.
Оливия чуть склонила голову набок и посмотрела на своего собеседника.
— Даже тебе?
— Ты вновь заигрываешь со мной, Ливи, — произнес Стерлинг, резко меняя тему разговора. — Но, как и прежде, тебе это не слишком хорошо удается.
— Вздор. Я не заигрываю. — Щеки Оливии окрасил румянец.
Граф тихо засмеялся.
— Наклон твоей головы, томный взгляд, голос… Нет, ты определенно не умеешь флиртовать.
— Совершенно верно. Более того, все совсем не так, как ты описываешь. Во всяком случае, если ты что-то и заметил, то с моей стороны это было непреднамеренно. — Оливия на мгновение задумалась. — Но если ты считаешь, что я пыталась с тобой флиртовать, скажи: что не так в наклоне моей головы, в выражении глаз или голосе?
— Во-первых, — начал Стерлинг, изящно разворачиваясь в такт музыке и увлекая Оливию за собой, — ты наклонила голову слишком сильно. Нужно делать это почти незаметно, как если бы ты пыталась прочитать мои мысли по выражению глаз.
— Вот так? — Оливия еле заметно склонила голову.
— Гораздо лучше. — Стерлинг одобрительно кивнул. — А говорить ты должна чуть беззаботнее, словно в твоих словах нет ничего сколько-нибудь важного, хотя на самом деле они полны скрытого смысла и обещаний.
