Оливия все еще злилась, хотя сама не могла сказать, почему именно. Она согласна была с тем, что Стерлинг имеет полное право впасть в ярость. Если бы он собирался соблазнить ее, а потом навсегда вычеркнуть из своей жизни, она тоже испытала бы приступ гнева. Возможно, Оливия злилась на правду, которая наконец была высказана вслух, или на то, что спустя все эти годы Стерлинг знал ее гораздо лучше, нежели она могла предположить. Но, несмотря на это, она вовсе не собиралась бросаться в его объятия или в его постель. И уж совершенно определенно она не собиралась становиться частью его жизни. Стерлинг действительно изменился за время их путешествия и за прошедшие годы, но, несмотря на это, по-прежнему оставался человеком, на которого можно положиться. Только вот могла ли Оливия вверить ему свое сердце? Позволят ли ее собственные страхи сделать это? Ведь одному из них она так и не решилась взглянуть в глаза. Оливия хотела начать жизнь сызнова. Только как сделать это рядом со Стерлингом?
Секретарь распахнул высокие резные двери и жестом пригласил гостей войти. Оливия оказалась в комнате чуть менее вычурной, нежели предыдущие помещения, и невероятно элегантной.
— Леди Рэтборн. — Высокий красивый молодой человек с копной темных волос подошел к Оливии и взял ее руку в свою. — Позвольте представиться. Граф де Сарафини. — С этими словами граф, не отрывая глаз от Оливии, поднес ее руку к губам. Женщина с удивлением отметила, что он довольно молод — не старше Стерлинга — и ошеломляюще привлекателен. — И я к вашим услугам.
Оливия улыбнулась, глядя в его карие глаза.
— Так любезно с вашей стороны пригласить нас на бал. Ваш дом великолепен.
— А ваше присутствие делает его еще более великолепным. — Граф по-прежнему не сводил с Оливии глаз. — И все же его убранство кажется ничтожным по сравнению с такой драгоценностью, как вы. Вы должны мне позволить показать дом и, возможно, даже город. — Его английский был превосходен, а легкий акцент заставлял голос графа звучать невероятно чувственно. Любая женщина с готовностью внесла бы этого мужчину в свой тайный список желаний. — Палаццо де Сарафини принадлежало двенадцати поколениям нашей семьи. Однако его красота меркнет по сравнению с вашей.
Оливия рассмеялась.
— О, ваши комплименты звучат дьявольски притягательно.
— Только когда дело касается чрезвычайно красивых женщин. — Граф одарил Оливию широкой озорной улыбкой. — Вы правы, я такой.
Граф де Сарафини наконец выпустил руку Оливии.
— Прошу прощения, лорд Уайлдвуд, но ваша очаровательная спутница заставила меня забыть о своих обязанностях.
— Не стоит извинений. Леди Рэтборн любого может заставить забыться, — с любезной улыбкой ответил Стерлинг.
Оливия бросила на него взгляд, но его лицо источало лишь холодную вежливость. Не более того.
— Ваше письмо несказанно заинтриговало меня. — Граф с любопытством посмотрел на Стерлинга. — Мне показалось, за желанием приобрести картину стоит нечто большее.
Стерлинг кивнул:
— Так и есть.
— В таком случае мне не терпится выслушать вашу историю. Но только не сегодня. — Граф вновь переключил свое внимание на Оливию. — Сегодняшний вечер предназначен для танцев и наслаждения компанией прекрасной незнакомки, которая вскоре — я горячо надеюсь на это — станет другом.
Оливия склонила голову набок и посмотрела на графа.
— Много друзей не бывает.
— Именно так я всегда говорю, — преувеличенно весело заметил Стерлинг. — Друзей много не бывает.
Ответом на эти слова послужила улыбка графа де Сарафини. Однако Оливии было ясно, что венецианец имел в виду вовсе не дружбу со Стерлингом.
— Позвольте проводить вас в танцевальный зал, — произнес он, подавая Оливии руку. — Я надеюсь, вы окажете мне честь, согласившись потанцевать со мной.
Оливия одарила графа соблазнительной улыбкой, над которой работала с того самого момента, как Стерлинг заметил, что она совсем не умеет флиртовать. Судя по выражению лица графа, ее усилия не пропали даром.
— С огромным удовольствием.
Они направились в зал, и Стерлинг последовал за ними.
Граф чуть наклонился и с видом заговорщика прошептал Оливии на ухо:
— Вы оказались в моем доме именно сегодня благодаря счастливому стечению обстоятельств, леди Рэтборн.
— Вот как? Могу я спросить, почему вы так думаете, милорд?
— Сегодняшнее торжество устроено по случаю моего заявления о том, что совсем скоро коллекцию моей семьи сможет лицезреть любой желающий. — Граф тихо засмеялся. — А самым главным ее экспонатом является Тициан.
Оливия вопросительно вскинула бровь.
— Интересующая меня картина?
И вновь тихий смех.
— Она самая, моя очаровательная леди Рэтборн. Тициан, которого хотите вы и который есть у меня.
Милостивый Боже! В устах графа простое упоминание о сделке прозвучало невероятно чувственно. Оливия беззаботно рассмеялась, пытаясь скрыть охватившее ее беспокойство. Тот факт, что картина Тициана вызывает к себе неподдельный интерес, может сделать ее недосягаемой. Или же, наоборот, легкодоступной.
— Может быть, завтра вы позволите мне показать ее вам.
— Буду ждать с нетерпением.
Едва только они вошли в зал, к графу подскочил секретарь и что-то зашептал на ухо. Кивнув, де Сарафини повернулся к своей гостье.
— Прошу прощения, но дела требуют моего непосредственного присутствия. Я скоро вернусь. — Он поцеловал руку виконтессы. — И не забудьте: вы обещали мне танец.
— Уж этого я не позабуду. — Ее голос звучал низко и чувственно, тая в себе обещание. Оливия была собой довольна.
— Мастерство растет на глазах, — раздался у нее за спиной голос Стерлинга.
Однако Оливия все еще смотрела вслед лавирующему между гостями хозяину дома.
— О чем это ты?
— О том, как ты с ним флиртовала, конечно. — В голосе Стерлинга зазвучали зловещие нотки. — Ты быстро учишься.
Оливия пожала плечами.
— Это как езда верхом. Даже если не садился в седло на протяжении многих лет, навык восстанавливается после нескольких тренировок.
— Что он тебе сказал? Наверняка какой-нибудь сладкий вздор, призванный вскружить тебе голову.
— Он просто говорил то, что все мужчины говорят женщине, если хотят заманить ее к себе в постель. — Оливия пока не готова была поделиться со Стерлингом информацией о картине. Он придумал, как заполучить погребальный кувшин. Теперь ее очередь. В конце концов это ведь ее будущее висит на волоске. — Впрочем, тебя это не касается.
— О, меня это как раз касается. Потому что ты отдана мне на попечение. И я буду интересоваться всем, что касается тебя, до тех пор, пока мы не достигнем поставленной цели.
