Решимость переполняла девушку, и она улыбнулась лукавой улыбкой. Может быть, она изменилась не так уж сильно? И может быть, если мужчина, любви которого она решила добиться, – ее муж, то лучшее место, откуда следует начать за него борьбу – их собственная спальня?
– Похоже, что, хотя вы выведали обо мне все, что только можно было, я о вас так и не узнала практически ничего. – Джоселин взглянула на Рэнда из-под полей изящного соломенного капора, который захватила с собой из Лондона потому, что шляпка – она это точно знала – была необычайно ей к лицу.
Джоселин сидела на одеяле под старым дубом на поросшей травой горке недалеко от замка. Рэнд полулежал рядом, опершись на локоть. Джоселин попросила его показать ей окрестности, решив, что, раз она собирается добиться привязанности этого человека, следует проводить в его обществе как можно больше времени. Он без колебаний согласился и даже пошел так далеко, что попросил кухарку собрать кое-какую провизию в корзинку для пикника.
Яства были восхитительные, погода тоже. Они мило болтали о всяких пустяках. Джоселин узнала, что Рэнд любит Шекспира и больших собак и терпеть не может спаржи. Еще она обнаружила в темных глазах Рэнда любопытные зеленые точки, которые появлялись, когда солнце светило ему в лицо.
Но теперь настало время для более серьезного разговора.
Рэнд весело рассмеялся.
– Что именно вы хотели бы знать?
– Дайте подумать, – произнесла она прежним беспечным тоном, словно разговор ничего для нее не значил. На самом деле она хотела узнать все что только возможно об этом человеке, который стал ее мужем.
Девушка опустила руку в корзину, покопалась в еще остававшихся там сладких пирожках и других лакомствах, выудила яблоко и фруктовый ножичек.
– Расскажите, как вы были секретным агентом.
– Не могу, – улыбнулся он.
– Почему?
– Прежде всего ни один секретный агент не сознается в том, что он агент. Это провалило бы его работу.
– Но вы им все-таки были?
– С чего вы это взяли? – поднял он брови.
– Ну как же, я… – Джоселин обиженно втянула в себя воздух. – Наверное, я и в самом деле ничего об этом не знаю. – Тут ее лицо прояснилось. – Но я знаю точно, что вы выполняли какое-то правительственное поручение всего неделю назад!
– Можно выполнять всевозможные правительственные поручения и не будучи агентом, – уклончиво сказал Рэндалл.
Джоселин бросила на него негодующий взгляд:
– Вам известно, что вы невыносимы?
– А вы – невозможно любопытное создание. – Он взял у нее яблоко, нож и начал снимать с плода кожицу.
– Вы хотя бы перестали считать меня меркантильной, – пробормотала она, наблюдая, как ловко он обращается с ножом.
– Я не уверен, что любопытство намного лучше. – Бомон ровно нажимал на тупой край лезвия, непрерывно поворачивая яблоко, так что кожура отделялась тонкой длинной спиралью.
– Почему?
Его пальцы были длинными и сильными, движения уверенными, точными и одновременно неторопливыми.
– Любопытная женщина может навлечь на себя всякого рода неприятности.
– Неужели?
Ярко-красная спираль упала на светлое одеяло.
– Есть такая примета или детская игра – буква, в которую складывается очищенная кожура, является первой буквой имени будущего супруга или супруги. – Рэнд ткнул в кожуру ножом, – Не очень-то она похожа на букву, разве что на какое-то ущербное «П».
– Наверное, Пруденс. Или Паула.
– Или Патриция, – рассмеялся он. – Есть и другие имена, но мне больше ничего не приходит в голову.
– Пенелопа, – с улыбкой подсказала Джоселин. – И еще Прюнелла.
Он изобразил на лице ужас.
– Спаси меня, Боже, от дамы по имени Прюнелла!
– Смею сказать, сэр, что вы спасены, поскольку уже женаты на женщине с другим именем, – засмеялась Джоселин.
– Именно. – Он придал кожуре приблизительную форму буквы «Д». – Так гораздо лучше.
– Правда лучше? – Она заглянула ему в глаза.
– Думаю, да, – кивнул он.
Джоселин медленно наклонилась, так что их губы оказались совсем рядом. Он хотел поцеловать ее! Джоселин поняла это по выражению его глаз. И все-таки не достаточно сильно. Пока.
Она забрала из его левой руки яблоко, а из правой нож и снова выпрямилась. Он прерывисто выдохнул, а Джоселин чуть заметно улыбнулась. Начало очень даже неплохое.
– Расскажите мне, Рэнд, еще о своей семье. – Она отрезала от яблока кусочек. – О вашей маме.
– О моей матери?
Он озадаченно сдвинул брови, и возникшее напряжение мгновенно исчезло. Джоселин мысленно застонала. Его мать! Довольно глупо было спрашивать об этом. В такие моменты мужчина меньше всего нуждается в напоминании о матери.
А ведь до сих пор все шло довольно гладко.
– Да, – сдавленно вздохнула Джоселин. Раз уж она заговорила об этом, следовало продолжать. – Моя мама умерла, когда я была совсем маленькая, и я едва ее помню. Мне не терпится познакомиться с вашей.
– Вы ей понравитесь. – Рэнд некоторое время пристально смотрел на Джоселин. – Как я подозреваю, она всегда боялась, что я женюсь на кисейной барышне.
– А ей это не понравилось бы? – Джоселин откусила кусочек яблока и отметила взгляд, которым Рэнд посмотрел на ее губы. Она начала жевать медленно и тщательно.
– Ни в коем случае. Она сама очень независимая женщина. – Джоселин откусила еще раз, и Рэнд проглотил слюну. – До свадьбы, насколько мне известно, она хорошенько помучила отца.
Джоселин отрезала еще кусочек и поднесла его к губам, затем как бы передумала и протянула Рэнду. Он взял, коснувшись пальцами ее пальцев, и между ними пробежала искра. Рэнд сунул яблоко в рот, и по его губам потекла капелька сока. Джоселин машинально потянулась и вытерла ее. Но Рэнд схватил ее руку и слизал сок с пальчика, затем перевернул руку ладонью вверх и поцеловал. Джоселин пронизала дрожь. Их взгляды встретились, и она увидела в его глазах отражение собственного желания.
Он медленно как во сне привлек ее к себе. Их губы слились, и время словно остановилось. Они отбросили всякую сдержанность. Рэнд порывисто прижал ее к себе, а она обхватила его руками с неведомой ей доселе пылкостью. Его поцелуи были жесткими и требовательными, и охваченная восторгом Джоселин отвечала ему не менее страстно. Его губы были сладкими, как яблоко, и горячими. Она жаждала его во всем откровенном смысле этого слова.
Он с силой провел руками по ее спине, по бедрам, и они скатились с одеяла на траву. Оказавшись сверху, Джоселин с наслаждением ощущала каждый дюйм его мускулистого тела. Она оторвала губы от его рта и принялась покрывать поцелуями его щеки, лоб, жилку, бившуюся у основания шеи. Его запах, его прикосновения переполняли ее, окружали, покоряли. Его руки двинулись вниз по юбке вдоль ее ног. Юбка завернулась, и он коснулся ее обнаженной кожи. Джоселин прерывисто вздохнула и соскользнула на траву. Он осторожно коленом раздвинул ей ноги. На краткий миг ей стало страшно, но испуг тут же исчез, сметенный более могучим чувством.
