— Конечно. — Делия сделала глубокий вдох. — Примите мое смиренное извинение…
— Нет, дорогая, — перебила бабушка. — Не твое извинение.
Все снова повернулись к Джорджине.
— Хорошо. — Мать Делии воздела глаза кверху, словно прося звезды о помощи, затем расправила плечи и встретилась взглядом с дочерью. — Я… так сказать…
Делия вскочила и бросилась через комнату в объятия матери.
— Мама, прости меня!
— Нет, дорогая, виновата я. — В голосе матери послышалось всхлипывание. — Мне следовало всегда находиться рядом с тобой, а не бросать тебя…
— Но я заслужила неодобрение всей семьи. Я ввела тебя в заблуждение…
— Ты мой ребенок и, несмотря ни на что, навсегда останешься моим ребенком. Но меня беспокоило, что ты отказалась следовать предначертанию звезд.
— Суеверный вздор, — пробормотала бабушка.
— Вовсе нет, — возразила Джорджина со страдальческим вздохом. — Некоторые прогрессивные мыслители нашего времени подтверждают влияние звезд на нашу жизнь.
— Абсолютная чушь, — резюмировала бабушка. Джорджина пристально посмотрела на свою свекровь. Ее суеверные взгляды, особенно приверженность к астрологии, всегда служили причиной препирательств между ней и остальными членами семьи. Отец Делии посмеивался над своей женой, дети тоже, но бабушка и остальные Эффингтоны считали абсурдом увлечение Джорджины астрологией и другими видами предсказания будущего. Никто всерьез не считал мадам Пруше — астролога Джорджины — истинной провидицей. Мадам Пруше представляла собой дружелюбную, розовощекую женщину, которая жила в небольшом коттедже в тихой деревушке, расположенной вблизи Лондона.
— Наши поступки определяются не звездами, а нами самими, — тихо высказала свое мнение тетя Грейс.
— Возможно, но звезды сильно влияют на поступки, — резко воспротивилась Джорджина.
— Тем не менее, — громко заявила бабушка, — мы не должны допускать ни скандалов, ни бесчестья, ни того, чтобы небеса стали причиной раздора в семье.
Джорджина кивнула в знак согласия:
— Вы, как всегда, правы. Бабушка одарила ее нежной улыбкой:
— Я знаю, дорогая.
В комнате все облегченно вздохнули.
— Итак, — обратилась бабушка ко всем собравшимся, — если вы будете столь любезны удалиться, я хотела бы обсудить кое-что с моей внучкой наедине.
Дамы поколебались секунду или две, испытывая естественное любопытство и желание не пропустить что-то очень интересное, затем встали и, попрощавшись, направились к выходу, обмениваясь мнениями.
— Должна сказать, я разочарована, — заявила Пандора, обращаясь к Марианне. — Я впервые присутствовала на столь необычном собрании и ожидала чего-то более волнующего.
Марианна пожала плечами:
— Может быть, следующий скандал тебя удовлетворит.
— Кэсси вечно нас обнадеживает, — улыбнулась кузине Джиллиан.
— В следующий раз постараюсь оправдать ваши ожидания, — насмешливо ответила Кэсси.
Джорджина, прежде чем уйти, снова обняла Делию.
— Мы поговорим позднее, дорогая. — Она кивнула свекрови и последовала за остальными женщинами. Тетя Кэтрин вышла последней и закрыла за собой дверь.
— Ты доставила всем нам много неприятностей своим поступком, не так ли? — Бабушка кивком пригласила Делию сесть. Делия вернулась к диванчику и опустилась на него. — Что ты скажешь в свое оправдание? — Она вопросительно приподняла бровь.
— Да, — ответила Делия, тяжело вздохнув. — Я доставила много неприятностей вам.
— Однако благодаря усилиям твоей сестры этот безрассудный поступок теперь воспринимается как романтический. А ты стала у нас трагической героиней.
— Да, но… — Делия взволнованно пощипывала обивку дивана. Ей не нравилось, что ее воспринимают не такой, какая она есть на самом деле.
— В действительности же то, что тебе пришлось пережить, называется позором. Я имею в виду скандал, траур и прочее.
Должно быть, — тихо произнесла Делия. Ее постигло своеобразное наказание, и, вероятно, она ЮЗ заслужила его. Бабушка права: она испытала позор, который останется с ней навсегда.
— Другое дело, если бы ты любила этого человека. Делия посмотрела в глаза бабушки. Между тем та продолжала:
— Думаю, тогда ты выглядела бы безмерно подавленной. Делия осторожно спросила:
— Почему вы считаете, что я не подавлена?
— Дорогая деточка, ты можешь дурачить кого угодно рассказами о необыкновенной любви, но меня ты не можешь обмануть. Я слишком хорошо знаю тебя. — Бабушка сложила свои руки на коленях. — Во-первых, твои глаза не покраснели от слез.
— Я оплакивала его, — возмущенно воспротивилась Делия. «Или, может быть, утраченную возможность быть вместе», — подумала она.
— Конечно, дорогая. Я удивилась бы, если бы ты не страдала. Смерть любого известного нам человека огорчает нас так или иначе. Но когда кто-то теряет любовь, в душе возникает пустота, и горе не ослабевает со временем. Как давно он погиб?
— Более шести месяцев назад. — Делия вдруг осознала, как на самом деле мало времени прошло после смерти Чарлза.
— Всего полгода? — тихо подтвердила бабушка, явно подразумевая, что шесть месяцев — незначительный срок, чтобы забыть о потери настоящей любви. — Во-вторых, я хорошо знаю твою мать. Она очень добрая женщина, хотя с некоторыми странностями, касающимися судьбы, звезд и всякой всячины. Любая мать всегда знает, когда в сердце ее ребенка вселяется любовь. Джорджина не вела бы себя с тобой так строго, если бы верила, что ты действительно страдаешь. И в-третьих, признавая свою ошибку, ты ни разу не обмолвилась о любви.
— Я просто не хотела выставлять свои чувства на показ.
Бабушка снисходительно улыбнулась. Делия вздохнула:
— Что ж, признаюсь, я действительно не очень горевала о смерти Чарлза, хотя сожалела о случившемся. — Она встала и прошлась по комнате. — Он, вероятно, заслуживал лучшей жены, чем я. Я не могу даже по-настоящему оплакать его. Я чувствую себя ужасно в такой ситуации.
— Значит, ты не любила его?
— Нет, не любила. — Делия обхватила себя руками. — Я даже не знала его как следует.
— Очень многие женятся без любви, недостаточно зная партнера. Любовь приходит со временем.
— Именно на такой оборот событий я надеялась, но у нас не оказалось времени… — Делия покачала головой. — Я не знаю, как все произошло, бабушка. События развивались так быстро… — Она посмотрела в глаза собеседнице. — Трудно объяснить.
— Прошло очень много времени с тех пор, как мне минуло двадцать два года и за мной ухаживали порядочные молодые люди, но без тени волнения в глазах и без страсти к приключениям в душе, — поведала бабушка будничным тоном, явно предаваясь воспоминаниям.
