— Да, благодарю вас.
— Итак, милорд, скажите, какие еще преимущества вы видите в ухаживании за вдовой, помимо избежания необходимости просить родительского разрешения? — Делия наполнила один бокал для него, другой для себя.
Она протянула ему бокал, и его пальцы слегка коснулись ее пальцев. По ее руке пробежала дрожь. Она быстро сделала глоток и закашлялась.
— О, это бренди. Сент-Стивенс тоже глотнул и кивнул:
— Действительно бренди, и великолепное бренди. Делия посмотрела на бокал и нахмурилась.
— Я вполне ясно сказала Гордону — это мой дворецкий — поставить сюда графин с хересом.
— Может, он решил, что мужчины в основном предпочитают бренди.
— Может быть. — Она покачала головой. — Он недавно почувствовал себя неважно. Ему уже немало лет, и, признаюсь, я немного беспокоюсь о нем.
— Уверен, что с ним все будет в порядке, — заметил Сент-Стивенс твердо.
— Да, конечно. — И все же она решила послать кого-нибудь проведать его вечером.
— Когда я увижу вашего дворецкого, то выражу ему свою благодарность, что он уберег меня от хереса. — Сент-Стивенс улыбнулся, и Делия нашла его улыбку очень заразительной.
За несколько минут ему удалось рассеять все ее опасения. Он воспринял ее признание гораздо лучше, чем она могла предположить, и отнесся к ее обману так, словно он не имел никакого значения. Очень благородно с его стороны. Она бы восприняла такое признание не столь снисходительно. Может, потому что он лучше ее. Его реакция сегодня в совокупности с его благородным поведением прошлым вечером, когда он настаивал на необходимости поговорить с ее отцом, согревали сердце Делии. В общем, лорд Мистери — прекрасный джентльмен.
Она сделала еще глоток бренди и посмотрела ему в глаза поверх бокала.
— Какие еще преимущества?
— В ухаживании за вдовой? Она кивнула.
— За любой или конкретной вдовой? — Его голос звучал холодно, но пронзительный взгляд излучал тепло.
— Думаю, за одной конкретной вдовой..
О, преимущества в ухаживании за прелестной леди Уилмонт настолько многочисленны, что их невозможно перечислить, но я все-таки попытаюсь. — Он глотнул бренди и посмотрел на нее так, словно видел ее без черных кружев. — Как вдова, вы имеете больше свобод, чем незамужняя женщина. Вы независимы. У вас есть свой собственный дом, и нет нужды в сопровождающих дамах. Вы можете во многих случаях жить по своим правилам.
— Однако существуют правила общества, которые обязательны для всех, — заметила она высокомерно. — Я не хотела бы навлечь на себя скандал.
Сент-Стивенс вопросительно приподнял брови. Очевидно, он знал о ее прошлом.
— Хорошо. Я не хотела бы навлечь на себя еще один скандал.
— Учитывая ваш недавний обман, мне трудно поверить вашим словам.
— Вздор. Я действовала очень осмотрительно. — Делия самодовольно улыбнулась ему. — Вы, милорд, ничего не заподозрили.
— К моему великому стыду. — Он поднял свой бокал. — И вы, вероятно, не позволите мне забыть когда-нибудь такой неудачный инцидент.
— Не позволю. — Она засмеялась. — Признаюсь, меня не очень беспокоит скандал. Я уже испытала его и пришла к убеждению, что ничье мнение относительно моих поступков не имеет такого значения, как мое собственное. Я намерена прожить свою жизнь в согласии с собой, а не с кем-то еще.
— Думаю, так и будет. — В его голосе чувствовалось восхищение.
— Однако я боюсь, что легче сказать, чем сделать. Я не уверена полностью, что у меня хватит смелости пренебречь правилами общества, в котором я прожила всю свою жизнь.
— Приятно слышать.
— Почему?
— Ну, потому что я не хотел бы, чтобы моя будущая жена стала героиней скандалов. — Он мрачно покачал головой, и она решила, что ей только показалось, будто в его глазах промелькнули веселые искорки. — Подумать только, ведь такое поведение может плохо отразиться на детях.
— На детях? — Она удивленно вскинула брови. — Я не говорила, что выйду замуж за вас, и, если мне не изменяет память, вы даже не просили моей руки.
— Вы правы. — Он широко раскрыл глаза с притворным удивлением. — Не могу представить, чтобы я забыл такую вещь, как обращение к вам с просьбой выйти замуж за меня. Очень хорошо, тогда я беру назад.
— Что берете назад?
— Свои слова, и вы можете участвовать в скандалах сколько пожелаете.
— О, благодарю за милостивое разрешение, — сухо промолвила Делия.
— Не стоит благодарности, — ответил Сент-Стивенс со снисходительным жестом. — Я уже предвижу ваше скандальное поведение. — Он подался вперед, так что его губы оказались в дюйме от ее губ. Неужели он собирался поцеловать ее? — И оно пока ограничивается только общением со мной.
— С вами, милорд?
— Я Энтони, — представился он, переводя взгляд с ее глаз на губы и обратно. — А друзья зовут меня просто Тони.
— Значит, я буду вашим другом? — Ей очень хотелось, чтобы он поцеловал ее.
— Конечно. — Он наклонился ближе, и его губы слегка коснулись ее губ.
Поцелуй был особенный, в значительной степени отличающийся от прошлого поцелуя.
— Я Делия, — также представилась она не задумываясь. — Или на самом деле Филадельфия. Но мои ближайшие друзья и родственники зовут меня Делией. Если я буду звать вас Тони, то вам следует называть меня Делией.
Сначала они звали друг друга как леди Уилмонт и лорд Сент-Стивенс.
— Очень хорошо, Делия. — Он произнес ее имя словно драгоценный подарок или ответ на молитву.
Затем они стали Филадельфией и Энтони.
— Конечно, в высшей степени неприлично называть друг друга просто по имени.
Теперь Делия и Тони.
— Кажется, ты говоришь вздор, Делия, — отметил он с медленной соблазнительной улыбкой.
— Я никогда не говорю вздор. — Чего же он ждет?
— Может, пришло время сделать то, чего ты никогда не делала. — Его голос звучал низко и искушающе.
— Может быть. — Она заглянула в его темные глаза и захотела всего того, что они обещали. — Что ты предлагаешь?
— Для начала я предложил бы поцелуй.
— Но он уже был. Ты ведь целовал меня раньше.
— Да. — Он задумчиво кивнул. — Но наш поцелуй в Эффингтон-Холле не считается, потому что там я принимал тебя не за ту, кто ты есть на самом деле. Более того, первый поцелуй не имеет особого значения.
— Не имеет значения? — Ее взгляд скользнул к его губам. — Я бы так не сказала. Для меня он показался очень значительным.
— Его значительность заключается в том, что он первый.
