– Что? – испуганно спросила Памела. – О чем вы говорите?
– Где мы встречались с вами, Памела? – Он повысил голос, словно в отчаянии. – Это достаточно простой вопрос.
– Простой? Возможно... – Она тряхнула головой, словно хотела прийти в себя. – Почему вы об этом спрашиваете? Именно в этот момент? Меня совсем не интересуют... вопросы! Во всяком случае, такие!
Он нахмурил брови, глядя на нее:
– Я спросил, потому что вы по какой-то глупой причине отрицаете, что мы с вами уже встречались.
Она смотрела на него, не веря своим глазам и невольно отстраняясь от него. Еще момент назад, находясь в его руках, она была готова рассказать ему все, что он захочет, а теперь ее пугал его тон, какой-то командный, королевский...
– Почему вы так уверены, что мы с вами уже встречались?
– Я никогда не забываю женщин, которых целовал. А они не забывают меня. – Его тон был высокомерен, словно он не допускал ничего иного.
– Перестаньте, ваше высочество. – Памела презрительно фыркнула. – Я допускаю, что вы целовали множество женщин, но я не поверю, что вы всех их помните. Также я сомневаюсь, что они помнят ваши поцелуи.
– Я помню, и они помнят.
– Глупости! Из всех поцелуев едва упомнишь хотя бы один.
– Вот почему происходят скандалы, позор и бегство из своей страны.
У Памелы перехватило дыхание.
– Памела... я... – Он явно сожалел о сорвавшихся словах, это было видно по его глазам.
– По крайней мере я бежала из своей страны, но она у меня есть, – сказала она не раздумывая, резко повернулась и направилась к выходу.
Как он смел сказать ей такое?! Как она могла сказать ему то, что сказала?! Она горела от стыда.
– Вы так просто не уйдете! – крикнул он ей вслед, а потом схватил ее за руку и заставил повернуться к нему лицом. – Это было подло, гнусно, Памела.
– Знаю. – Она вздохнула. – Сожалею безмерно. Вы не...
– Я заслуживаю этого. Я говорил о вас плохо. Не знаю, что со мной случилось. Я не имею права так думать о вас.
– О! – Она вскинула подбородок. – Как думать?
Он крепко, до боли обнял ее.
– Я думаю о вашей шелковой коже...
– Остановитесь! – Она попыталась оттолкнуть его от себя, но он не отпускал ее.
– Никогда! – прошептал он ей на ухо. – Я жду, когда ваши глаза потемнеют от страсти.
– Прекратите! – повторила она, чувствуя, что слабеет.
Ей очень хотелось рассердиться, но не удалось.
– Я мечтаю о звуках вашего голоса, полного страсти от моих ласк...
– Алексей... – Памела задрожала.
– Я думаю о вашем запахе на моей подушке, когда вы уйдете.
– Господи! – едва слышно вымолвила она. – У вас, видимо, огромная практика.
Крупица рационального в ее голове напомнила ей о респектабельности. Хотя парк в это раннее время был почти пуст, она все же помнила, что это публичное место, и попытка Алексея поцеловать ее в шею была просто недопустима. Она должна как-то собраться с силами и... если, конечно, ноги ее не подкосятся от слабости, обязательно остановить его. И сейчас же!
– Я думаю о вас, дорогая Памела. Думаю ежечасно, ежеминутно. С того момента, как мы встретились. Вы помните? Тот момент, когда мы увидели друг друга, когда поцеловались?
– Да, конечно... – Она пыталась успокоиться, прийти в себя. – Впервые, когда мы... – Однако осознание того, что происходит, подобно холодной воде, плеснувшей ей в лицо, заставило ее вырваться из его объятий. – Вы как животное! При чем здесь это: встречались ли мы когда-то с вами или не встречались? Целовались или нет?
– Да, я никогда не ошибаюсь в таких случаях. К тому же, – он прищурился, – я ненавижу секреты, а вы полны секретов, моя дорогая.
– Мои секреты, есть они у меня или их нет, – это не ваше дело. Вы, если говорить правду, не мой жених.
– Я не переношу нечестность.
– Неужели? – Она повернулась и внимательно посмотрела на него. – Однако вы сейчас намерены ввести всех в заблуждение. Что такое лицемерие, вам, должно быть, знакомо.
– Это все не так. У меня не было выбора.
– В таком случае нечестность, обман могут быть оправданны?
Алексей сжал зубы до скрипа.
– Памела...
– Я никогда не была нечестной с вами, а ваши намеки и предположения меня оскорбляют. Я просто держу свои секреты при себе. – Она погрозила ему пальцем. – Ведь я сказала вам это в первую же нашу встречу. Я понимаю, что вам трудно это понять, ибо вы проводили все время в кутежах и продолжаете хвастаться этим.
– Я не хвастаюсь, я еще никогда...
– А еще... – Она подняла руку, требуя не перебивать ее. – Поскольку вы не терпите нечестность, я скажу вам, что я не терплю... высокомерия!
– Высокомерия? – Он повторил это слово еще раз.
– Да, высокомерия.
– Вы не можете обвинить меня в этом. – Алексей недоуменно смотрел на нее, словно не верил своим ушам. – Зачем мне быть высокомерным? Высокомерие нужно тем, кто пытается показать себя всему миру. Я же всегда знал, что мне не надо этого делать. – Он скрестил руки на груди. – Ведь я принц!
– Вы не считаете себя высокомерным? Ха! – Она вдруг подбоченилась и, передразнивая, повторила его слова: – «Я никогда не забываю женщин, которых целовал, а они не забывают меня тоже». Простите, ваше высочество, ваш поцелуй сейчас не подтверждает этого.
– Я совсем не так говорил. – Он сердито посмотрел на нее.
Она презрительно повела плечами.
– Или еще: «Я говорю на девяти языках без акцента, да еще на одном, похожем на тот, каким говорит плохой актер в плохой пьесе».
– И все же я оскорблен. – В его голосе было настоящее негодование.
– Я этого и хотела, – резко сказала Памела, подходя к лошади. – Не откажите в любезности, помогите мне сесть на лошадь. Я хочу вернуться домой. Одна.
– Как вам угодно.
Он подошел к ее лошади, а затем помог Памеле сесть в седло. Сделал он это не так любезно, как следовало бы, и тут же отошел. Ей уже, очевидно, было все равно.
– Я передаю вас в заботливые руки леди Овертон. Вижу, что она и граф Стефанович совсем недалеко от нас. – Тон его был таким холодным, что Памеле захотелось ударить его, да посильнее, совсем по-детски и с удовольствием.
– Отлично! – Памела повернула лошадь и сразу же пустила ее легким галопом.
Увидев впереди Клариссу и графа, она перешла на тихий шаг. Ей было нужно хотя бы несколько минут, чтобы осознать все, что произошло.
