– Это совершенно излишне! – Фиона снова сжала кулаки. – Я не желаю, чтобы мной торговали, словно вчерашней рыбой!
– Но вы вовсе не вчерашняя рыба, дорогая. – Джонатон улыбнулся. – Кстати, могу я и дальше называть вас Фиона? Как-никак мы были, можно сказать, помолвлены…
– Тогда ты можешь снова оказаться в том же положении, если не проявишь осторожность, – предостерег друга Оливер, однако Фиона, казалось, ничуть не удивилась.
– Конечно, Джонатон.
– Вы замечательная партия, Фиона, а вовсе не какая-то вчерашняя рыба или что-то там еще. Как я недавно слышал от вас, – маркиз начал загибать пальцы, – вы можете вести хозяйство, говорить на семи разных языках и путешествовать, а также многое другое. В любом случае вы вполне подходите на роль идеальной жены.
Фиона пожала плечами:
– А как насчет упрямства? Собственного мнения? Способности бросить вызов?
– Это как раз то, что делает тебя наиболее идеальной, – усмехнулся Оливер.
– Не будем об этом упоминать, – любезно предложил Джонатон.
– Не будем упоминать? Где – в рекламной брошюре? В объявлении?
Фиона не знала, что и думать. Может быть, он говорит несерьезно. А может, он попросту сумасшедший? Казалось, маркиз и впрямь считал это блестящей идеей.
Ситуация показалась Фионе настолько абсурдной, что она неожиданно разразилась смехом.
Джонатон, словно поддерживая ее, ухмыльнулся и подтолкнул Оливера.
– Видишь, ей нравится моя идея.
– Или у нее что-то сдвинулось в мозгу от напряжения. – Оливер внимательно всмотрелся в лицо кузины. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– То есть не сошла ли я с ума? По правде говоря, не знаю. – Фиона попыталась успокоить дыхание. – Все настолько странно.
Тут же Джонатон извлек из кармана жилета носовой платок и подал ей.
– Жизнь по большей части смешна, это правда; все зависит от того, как на нее смотреть. У меня есть сестра, которая собирается выйти замуж за мужчину, когда-то разбившего ей сердце. Тогда он думал, что делал все правильно, однако поступил совершенно глупо, если хорошенько подумать об этом.
– Почему? – Фиона промокнула глаза платком. – Если он делал то, что считал правильным?
Маркиз пожал плечами:
– Если человек является настоящей любовью твоей жизни, ты ничему не должен позволять стоять на твоем пути.
Их взгляды встретились, и они довольно долго смотрели друг другу в глаза.
– Для него в этом есть смысл, – нарушил наконец молчание Оливер. – По крайней мере у тебя будет возможность выбрать себе мужа, который, по твоим словам, хотел сделать…
– Я не собираюсь просить еще одного мужчину, с которым только что познакомилась, жениться на мне. – Фиона решительно тряхнула волосами. – Достаточно трудно и унизительно делать это один раз, так что сейчас…
– Хорошо, тогда вернемся к варианту номер три, – подытожил Оливер. – Сделать капитал непросто, тем более что мы не знаем, сколько времени нам отпущено. – Он рассеянно зашагал по комнате.
– И это исключает всякую возможность инвестировать капитал. – Джонатон нахмурил брови, что-то обдумывая. – Чтобы создать необходимый фонд, потребуется значительное время. – Он остановился и посмотрел на Фиону: – Скажите, вы владеете какой-нибудь специальностью?
– Совсем недавно меня приняли по ошибке за актрису. – Фиона прищурилась. – Может, мне пойти на сцену?
– Не надо говорить вздор. – Джонатон вздохнул. – Вы не играли, а действовали напрямик. В самом деле, в каких областях вы сильны?
– Например, я способна управлять большим штатом слуг и могу организовать обед для сотни человек меньше чем за два дня. Также могу выбрать подходящий фасон, мебель или цветы для любого случая.
– То есть ты способна быть женой, но и только. – Оливер слегка поморщился. – Это и в самом деле выглядит безнадежно.
– Вздор! – тут же возразил Джонатон. – Пока еще слишком рано отказываться от третьего варианта.
– Тем более что это потребует остановиться на варианте номер два.
– Ну же, Фиона, какими выдающимися талантами вы обладаете? – Джонатон с надеждой посмотрел на свою несостоявшуюся невесту.
Вместо ответа Фиона лишь развела руками.
– Дело и правда безнадежно. Я могла бы согласиться выйти замуж за Как-там-его-звать и молить Бога о том, чтобы он оказался порядочным человеком, но…
– Но это совсем не то, что нам нужно! – Джонатон отрицательно покачал головой. – Мы трое должны придумать что-нибудь подходящее.
– Вы меня удивляете. – Она с любопытством посмотрела на Джонатона. – Кажется, вы более чем кто-либо другой должны желать, чтобы я исполнила волю отца. В этом случае у вас не останется никаких обязательств по отношению ко мне, разве не так?
– Верно, зато останется чувство вины. – Джонатон приложил ладонь к сердцу, театрально демонстрируя раскаяние. – Это чувство было бы куда более тяжким, чем я способен вынести.
Фиона не смогла сдержать улыбки.
– Чувство вины?
– Именно так. Если бы я выполнил свое обещание и женился на вас, вам не пришлось бы выходить за Как-там-его-звать. Кроме того, вы обратились ко мне за помощью, попросили вас спасти, а я не смог. Я вынужден буду жить с сознанием вины до конца своих дней. Жить с человеком, с которым не хочешь, – это ужасно, поверьте. – Взгляд Джонатона пылал. – Решение проблемы имеется, просто мы должны найти его!
Он снова зашагал по комнате в одном направлении, Оливер – в другом.
Какой-то частью сознания, не занятого решением насущной проблемы, Фиона попыталась понять, как это они умудряются не столкнуться друг с другом, но кузен отвлек ее от поиска ответа на столь пикантный вопрос.
– Хелмсли пишет рассказы, – сказал Оливер, – хотя ему пока не удалось ни одного из них увидеть напечатанным.
– Верно, пока я ничего не опубликовал. – Настрой у Джонатона тем не менее явно был решительный. – А вы, случайно, не пишете?
– Только письма. – Фиона печально вдохнула. – Честно говоря, у меня нет никаких других умений, кроме тех, которыми обладает любая женщина моего положения. Я прилично играю на пианино, пою лучше, чем играю, но мой голос не относится к разряду исключительных. Также я неплохо рисую, но…
Оливер вскинул бровь:
– Насколько неплохо?
– Очень неплохо. – Фиона и правда гордилась своими художественными способностями. – Я училась этому несколько лет. Папка с моими рисунками находится в моей комнате.
– А можем мы посмотреть ее?
Фиона с удивлением взглянула на кузена:
