– Да даже по закону полгода ждать полагается!
– По закону? – глазки Валентины забегали. – По какому такому закону? Это на тот случай, если родственники обнаружатся, а у тебя никаких родственников нету!
– Ошибаетесь! – проговорила я, вспомнив своих сестер, таких разных. – Чего-чего, а родственников у меня выше крыши, не знаю, куда от них деваться…
Я вошла в бывшую свою комнату и огляделась по сторонам.
Нет, здесь я не чувствовала себя дома.
– И вообще, – добавила я, чувствуя, что возмущение уходит так же быстро, как пришло. – С чего вы взяли, что вам отдадут мою комнату… в случае чего?
– А мы с адвокатом посоветовались, – выложила бесхитростная Валентина. – Очень умный адвокат Валерьян Львович, он у Гоши на станции машину чинил, так он сказал, что если мы в этой комнате три года проживем, то нам ее отдадут по факту проживания…
В ответ на такое бесхитростное объяснение я только расхохоталась. Злость окончательно улетучилась.
Валентина почувствовала перемену в моем настроении и добавила:
– Ну, ты это… извини… мы тут быстро приберем… и, между прочим, мы тебе обои новые поклеили, совершенно бесплатно… и еще… насчет халатика… ты, это, не обижайся…
– Ладно, – я хихикнула. – Халат можешь оставить. Будем считать, что это мой подарок на вашу следующую свадьбу. Но комнату вы того… освободите. Мне тоже где-то жить надо.
– Мы же что? – бормотала Валентина, теребя полу халата. – Нам сказали, мы и поверили…
– Поспешили! – вздохнула я, и спохватилась. – Эй, соседи, а где мои вещички?
– Ты не беспокойся, – засуетилась Валентина. – Мы их еще выбросить не успели… Мы их в два счета обратно приволокем!.. Верно, Гошенька?
– И на том спасибо, – вздохнула я.
Следующие два дня я спала, приводила в порядок комнату и объяснялась со своим шефом Женей по поводу прогулов. На третий день меня вызвали к следователю на дачу показаний. Там я просидела долго, больше полдня. Следователь оказался дотошный, спрашивал меня очень подробно и отпустил нехотя, присовокупив, что еще вызовет, и не раз.
Положительным итогом можно считать тот факт, что мне вернули сумку со всем ее содержимым. Я очень обрадовалась паспорту и ключам.
На этот раз я открыла дверь своими собственными ключами, как в добрые старые времена.
Вообще, кажется, моя жизнь постепенно возвращалась в привычные рамки. Валентина с Гошей, напуганные моим неожиданным воскресением из мертвых, моментально освободили мою комнату и вели себя вполне прилично. После их кратковременного нашествия моя комната даже заметно выиграла – Валентина успела переклеить обои и повесить новые занавески, которые со вздохом оставила мне в подарок. Самое же главное – в результате временной смены хозяев у меня царил удивительный порядок, отчего комната стала даже заметно больше.
Увидев свое жилище в таком новом, непривычном виде, я решила, что в этом что-то есть и в дальнейшем стоит поддерживать порядок самостоятельно. Ведь теперь я и сама стала совсем другой – избавилась от драных джинсов и ботинок на толстой подошве, называемых в народе… ну, вы сами знаете как. Теперь я буду носить юбки и платья, и даже – вы не поверите! – туфли на каблуке! Вот разберусь с делами, и побежим с сестрой по магазинам. Она сейчас в расстройстве, это ее отвлечет от мыслей о том, каким подлецом оказался ее муженек. Пока Ольга разрешила мне поносить кое-что из ее шмоток.
На работе мой новый облик вызвал сначала шок, а потом – уважительное удивление, и, наконец, явный интерес. Даже в глазах нашего хамоватого шефа Жени появился характерный мужской огонек. Правда, дальше этого дело не пошло – ему, с его сложным семейным положением, никак нельзя заводить на работе романов, да и мне он, честно говоря, на фиг не нужен.
В общем, я начала новую жизнь, и эта жизнь мне самой нравилась.
Итак, открыв дверь собственными ключами, я вошла в полутемную прихожую.
В квартире было непривычно тихо – из комнаты соседей не доносилось ни орущей попсы, ни фальшивых голосов телевизионных персонажей, ни очередного бурного выяснения отношений…
Из этого я сделала закономерный вывод, что соседей нет дома, и направилась к себе в комнату.
У меня тоже было непривычно темно, несмотря на то, что время было еще не позднее. Плотные шторы были задернуты, и в полумраке комната выглядела как-то непривычно и тревожно.
Странно, мне казалось, что утром я раздернула занавески…
Я в несколько шагов пересекла комнату, протянула руку, чтобы раздернуть их – и вдруг за моей спиной раздался негромкий голос:
– Не делай этого.
Я резко обернулась.
За моей спиной стояла…
Но этого не может быть!
За моей спиной стояла та самая особа, которая едва не отправила меня на тот свет, сообщница покойного Григория. Если верить Кириллу – моя младшая сводная сестра Ирина.
Я все еще не могла, даже мысленно, назвать ее сестрой.
– Черт! – проговорила я скорее удивленно, чем испуганно. – Как ты здесь оказалась? Ведь ты… ведь тебя арестовали!
– Не всегда можно верить тому, что видишь! – проговорила она насмешливо. – Ну, здравствуй, сестричка! Давно не виделись!
Я шагнула к ней, чтобы лучше рассмотреть, чтобы спросить о чем-то… но тут же раздался сухой металлический щелчок – и я увидела в руке Ирины пистолет, ствол которого был направлен мне в грудь.
– Стой на месте! – процедила она, сверкнув глазами. – Стой, а то я тебя пристрелю!
– Но как же… – повторила я недоуменно.
Две милицейские машины с синими мигалками остановились возле забора стройплощадки. Из передней, легковой, вышел мрачный немолодой мужчина в помятом коричневом костюме, с круглой багровой лысиной, и полненькая невысокая блондинка с фотоаппаратом. Из другой, «уазика», вывели молодую особу в наручниках. Рядом с ней стоял долговязый милиционер с погонами лейтенанта. Еще один лейтенант остановился возле «уазика» и закурил.
– Соколова! – лысый мужчина повернулся к блондинке. – Оформляй протокол. Такого-то числа мы, нижеподписавшиеся, провели следственный эксперимент с целью выяснения обстоятельств убийства…
Полненькая Соколова разложила листки на капоте машины и начала старательно заполнять бланк. Дойдя до середины, она подняла незамутненный образованием взгляд и спросила начальника:
– Вячеслав Романович, а в слове «эксперимент» пишется «у» или «ю»?
– Слушай, Соколова, ты в школе что делала? – Лысина начальника побагровела. – Какое «у»? Где ты там «у» нашла? Там ни одного «у» нету на всем протяжении!
– Значит, «ю»… – и Соколова продолжила писать.
– Обвиняемая! – начальник всем телом повернулся к девушке в наручниках. – Поясните следствию, как произошло убийство гражданки Шараповой!
