— Серый волк под горой, — сказала она, кивнув в сторону
веселого квартета.
Небольшая качка давала Селме повод то и дело приникать к
одной из дам, поддерживать ее рукой за талию, а потом убирать руку так, чтобы
слегка провести ею по бедрам.
— Довольно шустрый, — заметил я.
Она снова кивнула и начала что-то говорить, но передумала и
замолчала.
По палубе бродили и более солидные люди: две или три супружеские
пары, четыре или пять пар женщин, которым на вид было лет за тридцать. Они явно
вышли не просто подышать воздухом, а чтобы осмотреться на корабле, оценить
ситуацию и пассажиров.
Внезапно Норма Радклиф сказала:
— Ну ладно, я уже надышалась. Пора идти спать. Доброй ночи,
мистер Лэм!
— Доброй ночи, — ответил я.
Дверь, ведущая к каютам, была тугая, и я придержал ее для
Нормы.
— А вы еще остаетесь гулять? — спросила она.
— Нет, — ответил я после секундного размышления, — я тоже
отправлюсь на боковую.
— Спокойной ночи, — сказала она еще раз и дружески
улыбнулась.
Я пошел к себе. Дверь каюты Берты была раскрыта, и, когда я
проходил мимо, она заметила меня и сделала знак зайти.
— Ну, как дела? — нетерпеливо спросила она.
Я пожал плечами.
— Ты нашел ее?
— Да, нашел, — ответил я. — Она закуталась в манто и отошла
в тень, так что ее почти не было видно.
— Но ты увидел?
— Увидел, — сказал я. — Кажется, она слегка пошевелилась. Но
из-за этого манто ее сразу можно было и не узнать.
— Она стояла одна?
Я кивнул.
— И ты остановился и заговорил с ней?
— Да.
— И что она тебе сказала?
— Что собирается пойти спать, — ответил я.
— Что еще?
— Я спросил, не прячется ли она, и она ответила, что да. И
добавила что-то про серого волка.
— Это про того молодца, что ходил с тремя бабами и при
каждом удобном случае гладил их по заднице?
— Про того самого. Берта фыркнула.
— Вот паразит, прости Господи! И они таки будут его терпеть,
потому что соперников у него нет. Если, конечно, им не удастся взять в оборот
тебя. Но пока у тебя все идет отлично. И у Нормы тоже.
— Норма ничего особенного не делает, — возразил я. — Просто
вышла подышать воздухом, а потом, почти сразу после того, как я появился,
сказала, что уже устала, и пошла спать.
— И ты придержал для нее тяжелую дверь? Ту, что ведет с
палубы?
Я кивнул. Берта улыбнулась мудрой, таинственной улыбкой.
— Ты все сделал правильно, — милостиво закончила она.
Я вернулся к себе в каюту, но минут через десять-пятнадцать
мне стало интересно посмотреть, что делают Селма и три его дамы, и я снова
вышел на палубу. Почти все пассажиры уже разошлись, но Селма и его трио
настойчиво продолжали моцион.
Роза Флакстон, правда, уже держалась слегка в стороне.
Увидев меня, она воскликнула:
— Давайте уговорим мистера Лэма сделать кружок с нами. Идите
сюда, мистер Лэм! У нас заход на милю.
Она отделилась от шеренги и протянула мне руку. Я принял
приглашение и взял ее под локоть. Селма обернулся, смерил меня неприветливым
взглядом и сосредоточил свое внимание на двух других девушках. Теперь он
обнимал их обеих за талии всякий раз, когда корабль накренялся, и убирал руки,
когда он выправлялся.
Я заметил, что девушка слева от него выказывала явное
недовольство его фамильярностью, а Филис Итон, шедшая справа, не протестовала;
ее взгляд был так же скромен и невинен, как и за ужином. Селма телепатически
почувствовал, что здесь он пощечины не заработает, и пользовался этим вовсю.
Роза Флакстон провела меня по палубе два круга, а потом
сказала:
— Ну, все, мистер Лэм. Свою милю я отшагала и план
выполнила. Доброй ночи! — и резко свернула к двери.
Когда она налегла на нее всем телом, я сказал:
— Позвольте мне. — Открыл дверь, и она проскользнула внутрь.
— Спокойной ночи! — повторила она. — До скорой встречи.
В глазах у нее сверкнули веселые искорки. Я так и не понял,
воспользовалась ли она мной, чтобы отделаться от Селмы, или действительно
закончила свою милю.
Про этот выход на палубу я решил Берте не рассказывать.
Глава 6
В морских путешествиях принято говорить «доброе утро» всем
попутчикам, легко вступать в разговоры, стоя у борта, а при желании — и
знакомиться. Здесь совсем не так, как на берегу, где каждый тащится по
наезженной дорожке со своею ношей, и нет ему дела до других людей, бредущих по
параллельным дорожкам.
На кораблях атмосфера совсем другая, и приспосабливаются к
ней по-разному.
Всегда находятся снобы, не желающие ни с кем вступать в
беседу и сразу дающие это понять своим попутчикам. А есть энтузиасты, которые
только и делают, что бегают по кораблю и знакомятся.
Есть люди, возможно впервые в жизни вырвавшиеся из
каждодневной рутины; им очень хочется разбавить серый, однообразный круг своих
приятелей новыми знакомствами. Бывают и такие, что и хотели бы наслаждаться
путешествием и общаться с незнакомыми людьми, но стесняются вести себя
по-компанейски.
Наконец, есть огромное число нормальных людей, вполне
склонных заводить знакомства с другими людьми, у которых близкие вкусы или
сходное прошлое; но у них уже полно друзей дома, так что слишком расширять круг
знакомств они не стремятся.
В общем, в первый день поездки на корабле возникает странная
мешанина человеческих существ, которые бродят туда-сюда, постепенно
пропитываясь атмосферой путешествия и приспосабливаясь к новому образу жизни.
Но ко второму дню ситуация меняется. Люди уже как-то
разобрались и разделились на группы. Деловое напряжение береговой жизни спало,
пассажиры становятся людьми. Именно на второй и третий день на борту
завязываются дружеские связи.
Наблюдать за тем, как вели себя разные люди, было очень
интересно. Утром первого дня Сидней Селма встретил кое-какой отпор. Лишь к
полудню, когда девушкам удалось прояснить ситуацию, Селма стал им намного
милее, а уж к полудню второго дня его акции взлетели чуть ли не до небес.
Однако Норма Радклиф продолжала избегать его. Стараясь
поменьше с ним сталкиваться, она все больше и больше тянулась ко мне, словно в
поисках защиты.
