Я вежливо прикрыл ладонью зевок. Сержант Хуламоки
по-прежнему смотрел на меня, но я был убежден в том, что мое лицо ничем меня не
выдало. Тогда он посмотрел на мою напарницу, но Берта была как скала.
— Я подумал, что вы сможете сказать нам что-нибудь по этому
поводу, мистер Лэм.
— Бастион приехал сюда месяц назад, — ответил я. — Эти кадры
могли быть сняты в любой момент в течение этого месяца. Все, что я могу вам
посоветовать, — переспросите эту вашу привлекательную женщину, сколько раз она
ездила по Кинг-стрит за последний месяц.
— Да, конечно, — разочарованно произнес сержант Хуламоки. —
Я и не собирался бросать эту нить. Я, конечно, рассуждаю в рамках следствия, не
имея в виду доказательств для суда.
— А я предпочитаю говорить о доказательствах для суда, —
ответил я, глядя ему в глаза. — Только такие доказательства могут помочь в
раскрытии преступления.
— Я так и не понял, обвиняете ли вы в чем-нибудь Мириам
Вудфорд, — вмешался Бикнел. — Но если да или если вы собираетесь это сделать,
то я найду для нее лучших адвокатов на этих Островах, а она перестанет отвечать
на ваши вопросы до тех пор, пока не окажется в суде.
— Нет-нет, мы ее ни в чем не обвиняем.
— Что же вы в таком случае делаете? — спросил я.
— Просто хотели бы рассчитывать на ваше сотрудничество.
Берта фыркнула. Я недовольно посмотрел на нее и обратился к
Хуламоки:
— Мы очень благодарны вам за внимание; можете на нас
рассчитывать.
По лицу сержанта пробежала тень усмешки.
— Благодарю вас, Лэм. Мы вам действительно признательны. Мы
к вам еще зайдем, вы можете не беспокоиться на этот счет. Будем постоянно
держать с вами связь. По правде говоря, мы настолько ценим ваше сотрудничество,
что не хотели бы, чтобы кто-либо из вас покинул Острова, не предупредив нас об
этом. — Сержант Хуламоки с неожиданной для него торжественностью обменялся с
нами рукопожатиями, и на том они с Дейли ушли.
У Бикнела был такой вид, словно он проглотил две унции
касторки.
— Она этого не сделала, — пробормотал он. — Она не могла
этого сделать! Я верю ей! Я… Я люблю ее! — И он закрыл лицо руками.
Мы с Бертой сидели молча. Внезапно он поднял на нас глаза и
надрывно проговорил:
— Идите! Я хочу побыть один. И надо делать наше дело. Надо
следить за тем, чтобы Мириам не пострадала от этих гиен… Сколько это будет
стоить — не важно. Теперь все ограничения сняты.
Берта посмотрела на меня, и ее жадные глазенки заблестели.
— Не волнуйтесь, Бикнел, — успокоила его она. — Мы как раз
готовы преподать этим гавайским зазнайкам урок на всю жизнь. — Она открыла
дверь, и мы вышли.
Бикнел сидел, в отчаянии обхватив голову руками.
— Вот так-то! — сказала Берта в коридоре. — Он любит эту
девушку, Дональд. Ты слышал, что он сказал?
— Про то, что он ее любит? Лицо Берты аж перекосилось.
— Да нет, дурья твоя башка, про то, что сняты все
ограничения на оплату.
— При условии, что мы ее выручим, — напомнил я.
— Так иди же и выручай! — рявкнула она.
— Каким образом?
— Все равно каким! Но помни, если ты допустишь, что эта баба
в тебя влюбится, мы пропали. Теперь ты понимаешь, почему ему нужна была
женщина-детектив. Он боялся тебя с первой минуты знакомства. Он понял, что ты
во вкусе Мириам.
— Ошибаешься, — ответил я. — В ее вкусе был Эзра Вудфорд.
Глава 18
Я сидел у телефона и ждал. Звонок раздался, когда уже совсем
стемнело.
— Вы меня узнаете? — спросила Мириам.
— Да.
— Где стоит ваша машина?
— На стоянке у отеля.
— Встретимся в ней.
— А вы сможете найти ее?
— Да.
— О’кей, — сказал я. — Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
Я повесил трубку, выключил везде свет и вышел на улицу. Был
чудесный, теплый гавайский вечер. Я прошел на стоянку, сел в машину и стал
ждать.
Вдруг за моей спиной раздался сдавленный голос:
— Ну поезжайте же!
У меня хватило ума не оглянуться. И так было ясно — Мириам
спряталась на полу за спинкой сиденья.
Я завел мотор и вырулил со стоянки.
Лишь когда мы проехали с полдюжины кварталов, Мириам
выбралась из укрытия и сказала:
— Если вам раньше никогда не приходилось видеть женских ног,
то вас ждет небывалое потрясение.
С этими словами она задрала юбку и перемахнула на переднее
сиденье.
— Приходилось, — ответил я. — Правда, не такие красивые.
— К сожалению, — вздохнула она, — сейчас не время для комплиментов.
Она придвинулась ко мне вплотную и схватила меня за руку. Я
почувствовал, что рука ее дрожит.
— Что случилось? — спросил я.
— Поедем куда-нибудь в такое место, где можно спокойно
остановиться, там и поговорим, — попросила она.
Я понесся по шоссе к мысу Коко, поглядывая в зеркало заднего
вида. Похоже, за нами никто не следил. Миновав мыс, я помчался дальше вдоль
побережья. Дорога была практически пустынна, однако я не останавливался, пока
мы не добрались до укромного места, где шоссе красиво взмывало над заливом. С
отвесного каменного откоса открывался прекрасный вид на океан; рядом была
просторная автостоянка. Нам повезло — ни одной машины.
Я остановился, заглушил мотор, выключил свет и, повернувшись
к Мириам, спросил:
— Итак?
Она ухитрилась развернуться задом наперед на своем сиденье и
буквально лечь на рулевое колесо так, чтобы оказаться лицом к лицу со мной.
— Дональд, — проговорила она, — вы мне верите?
Я подсунул руку ей за плечи, чтобы хоть немного защитить
руль, и осторожно ответил:
— Это зависит…
— От чего?
— От нашего теперешнего разговора. Что вы рассказали в
полиции?
— Рассказала все, как есть, — ответила она.
— Кто с вами разговаривал?
— Хотите верьте, хотите нет, Дональд, но разговаривал со
мной сам начальник полиции.
— Ну и как он?
— Ничего, приятный.
