— Да нет, просто подрался немного, — ответил я, осторожно
опустившись на стул.
— О Господи! — всплеснула руками Берта. — Опять ты позволил
кому-то себя поколотить! И как это у тебя получается — понять не могу, честное
слово! Все, кому не лень, колошматят тебя, как теннисный мяч! Скажи на милость,
ты сам когда-нибудь кого-нибудь можешь побить?
— Видимо, нет, — ответил я.
— Ну ладно, — махнула рукой Берта. — В общем, мы опять
влипли в историю.
Тут вступил Бикнел.
— Когда я кого-либо нанимаю, — отчеканил он, с ненавистью
глядя на меня, — я рассчитываю на порядочность и преданность этого человека. Я
доверяю ему и ожидаю, что и он будет играть по-честному.
Я поерзал на стуле, пытаясь усесться так, чтобы по
возможности ослабить боль, мучительно вспыхивавшую в каждой мышце.
— Давайте не будем поспешно осуждать Дональда, —
по-матерински вступилась за меня Берта. — Его, конечно, побили, но он все-таки
смышленый чертенок и, наверное, сумеет довести дело до конца.
— Только не за мои деньги! — заявил Бикнел. — Что касается
меня, то я больше доить себя не позволю.
— Но послушайте, — продолжала Берта, — все это можно еще
уладить и…
Но Бикнел решительно замотал головой. Теперь уже у Берты в
глазах появилось такое выражение, словно она его вот-вот убьет.
— А с чего, собственно, сыр-бор разгорелся? — осторожно
спросил я.
— Я только что узнал, — сказал Бикнел, — причем впервые, что
миссис Кул кое-что нашла в доме Бастиона.
— Подумаешь, какую-то старую кинокамеру! — выпалила Берта.
— Да я вам десять таких кинокамер куплю, если вы так
переживаете.
— Дело не в камере, — раздраженно ответил он, — а в том, что
в ней было. Ну-ка, Лэм, расскажите, куда все это делось?
— Она в полиции.
— Я хочу знать, куда делось то, что было в камере?
— В ней была пленка. В полиции ее проявили.
— Знаю, — отрезал Бикнел. — И обнаружили кадры уличного
движения на Кинг-стрит, снятые через два часа после убийства. Боже мой, я-то
думал, что могу вам доверять! Я же платил вам, был с вами абсолютно откровенен
и совершенно не предполагал, что столкнусь со злостным обманом!
— Да кто вам сказал, что вас обманули?
— Я вам говорю!
— Неправда. Вы получаете именно то, за что платите.
— Нет, не получаю. Я нанял вас, чтобы…
— Вы наняли нас, — продолжил за него я, — чтобы мы защищали
Мириам Вудфорд.
— Совершенно верно, — сказал он.
— Вот мы ее и защищаем.
— Нет, не защищаете! Вы должны были передать эту информацию
мне, что бы там ни лежало.
Я отрицательно покачал головой.
— Вот именно это, — среагировал на мой жест Бикнел, — я и
считаю абсолютной, злостной неисполнительностью!
— Бывают случаи, — спокойно сказал я ему, — когда
целесообразно предоставлять клиенту всю имеющуюся информацию; а бывают и другие
случаи, когда это нецелесообразно. Сейчас как раз тот самый случай.
— Я желаю знать, что лежало в этой камере, Лэм.
— Свернутый в рулончик микрофильм, — ответил я, — парочка
квитанций за абонирование индивидуальных банковских сейфов и ключи от них.
— Так! — сказал Бикнел, резко выпрямившись на своем стуле. —
Ну наконец-то! Ведь это же именно то, что нам нужно. Теперь все меняется.
Теперь мы действительно сможем защитить Мириам Вудфорд.
— Значит, вы довольны? — спросил я.
— Вы еще спрашиваете!
— Отлично, — сказал я. — Значит, Берта выкрала эту камеру, а
я достал из нее то, что нужно, и переправил в надежное место. Вы же сами хотели,
чтобы эти материалы были обезврежены, вот они и обезврежены. Теперь ни один
злоумышленник не сможет ими воспользоваться, и вам не о чем беспокоиться.
Вместо того чтобы тут сидеть и ругаться, могли бы поздравить нас с отличной
работой.
— А вы не могли рассказать мне все это раньше, чтобы я не
волновался?
Я вновь отрицательно покачал головой: — Не забывайте, что
полиция нашла квитанцию за фотокопирование и узнала о факте покупки яда.
— Да, — задумчиво произнес он, — это верно.
Я тем временем посмотрел на Берту и вопросительно поднял
брови.
— Ну да, я ему рассказала, — сердито ответила Берта на мой
молчаливый вопрос. — Меня мучила совесть, и я сообщила ему про камеру под
строгим секретом, а он взорвался и начал метать громы и молнии.
— Ну и что? — недовольно спросил Бикнел. — Мы же должны
работать вместе, а я только в первый раз случайно узнал, что мы нашли что-то
важное.
— Вы ведь не знали этого, когда вас допрашивали в полиции,
не так ли? — спросил я.
— Нет.
— Когда сегодня будете перед сном молиться, — сказал я, — не
забудьте вознести за это хвалу Господу.
— Это еще почему?
— Потому, что если бы вы об этом знали, то и полиция узнала
бы. Берта все правильно сделала. Кстати, насколько я припоминаю, у вас были
легкие перчатки, в которые вы закатали некие документы и спрятали все это в
каменной стене.
— Совершенно верно.
— Вы их забрали?
— Вы хотите сказать, достал ли я их из стены?
— Да.
— Нет, не достал.
— Где же они?
— Полагаю, все еще там, в стене.
— Вы никого не посылали забрать их оттуда?
— Нет.
— И никому о них не говорили?
— Нет. Об этом знала только миссис Кул.
— Тем не менее их там нет, — сказал я.
— Вы уверены?
— Не совсем уверен, потому что у меня не было возможности
засунуть в дырку руку и пошарить как следует. Но тот камень, который прикрывал
дырку, лежал на земле. Насколько можно было разглядеть при лунном свете, там
ничего не было. Иначе, я думаю, я бы увидел.
Он нахмурился:
— Да, это может оказаться серьезно. Я промолчал.
— Все равно, — упрямо продолжал он, — я настаиваю на том,
что с вашей стороны имела место явно нечестная игра.
— Я так не считаю.
— А я считаю.
