— Отлично, — сказал я. — А кто с тобой сидит за столом?
— Еще не знаю. Я подумала, что обработать Норму Радклиф
удобнее тебе. Под это дело я и выставила Стефенсона Бикнела, чтобы он взял тебя
с собой. Только смотри, Дональд, не торопись, действуй осторожно. У нее не
должно возникнуть никаких подозрений. Пусть дело идет своим чередом. И наверно,
будет лучше, если мы сделаем вид, что не были раньше знакомы, а просто
познакомились на корабле.
— Где твоя каюта?
— Дальше по коридору, — ответила Берта. — Можно подумать,
что Стефенсон Бикнел закупил здесь чуть ли не все одноместные каюты. А это не
просто. Обычно на этот корабль все места распродаются месяцев за десять.
Конечно, бывает, что потом многие аннулируют свои заказы.
— Ты что, думаешь, Бикнел спланировал эту поездку в Гонолулу
заранее?
— Откуда я знаю, что именно он спланировал? — ворчливо
ответила Берта. — Я хочу тебя вот еще о чем предупредить, Дональд. Он очень не
любит, когда его допрашивают. Нервничает ужасно. Он предпочитает сам
рассказывать то, что считает нужным, а когда разговор начинает хоть чем-то
напоминать допрос, просто звереет. Поэтому-то ты ему с первого раза и не
понравился. Ты устроил ему настоящий перекрестный допрос.
— Ничего я не устраивал, — возразил я. — Просто хотел
кое-что уточнить.
— Вот этого он как раз и не любит. Он что-то скрывает про
свою Миру. Носится с ней как курица с единственным цыпленком и думает только о
том, как бы ее защитить. — И в сердцах добавила: — Ох и ушлая она, видно, баба!
Ты только подумай: превратить такого упрямого старого дурака из смертельного
врага в полоумного воздыхателя — и всего-навсего за три месяца!
— Бикнелу придется привыкнуть к расспросам, — сказал я. —
Мне совсем не улыбается работать вслепую. Несколько вопросов к нему у меня уже
есть.
— Нет, Дональд, сейчас нельзя. Тебе сначала надо сгладить
неприязненное отношение к себе. Пока он платит деньги и возмещает расходы, он
наш клиент. Сейчас тебе нужно привести себя в порядок, чтобы произвести
впечатление на Норму Радклиф. Лезть из кожи вон тебе не придется. На таком
корабле выбор мужчин небогатый, и Норма это быстро сообразит, если я правильно
ее вычислила. Ты здесь будешь подарком судьбы, — продолжала рассуждать Берта, —
и Норма обязательно положит на тебя глаз в первую же минуту, иначе в тебя моментально
вцепится, какая-нибудь другая девица. Так что от тебя даже ничего не требуется.
Сиди тихонько и не мешай ей; она все сделает сама.
— А если она не станет ничего делать? — спросил я.
— Глупости. Это же морское путешествие, Дональд! Да будь у
тебя хоть запах изо рта, или перхоть, или еще какая-нибудь дрянь, о которой
твердят в рекламах, все равно любая уважающая себя девушка непременно в тебя
вцепится. И совсем не потому, что она чем-то проникнется к тебе лично. Просто
подцепить в путешествии приличного мужика и пощеголять с ним, словно в новом
наряде, — это особая женская доблесть.
Вскочив с места, Берта крутанула ручку двери, рывком
распахнула ее и хотела выскочить в коридор, но наткнулась на коридорного
стюарда.
Он спросил:
— Вы — миссис Кул?
— Да, а что?
— Вам посылка.
— Какая посылка?
Стюард показал ей огромную корзину с фруктами и конфетами,
завернутую в желтый целлофан.
— Если желаете, я отнесу ее в вашу каюту, — сказал он.
Берта схватила конверт, болтавшийся на ручке корзины,
оторвала его, раскрыла, вытащила карточку, минуту смотрела на нее в
остолбенении, а потом торопливо приказала:
— Оставьте пока здесь. Отнесете ее позже. Захлопнув дверь,
она трагически прошептала:
— Дональд, нас вычислили!
— В чем дело?
Она протянула мне карточку с надписью: «Наилучшие пожелания
от полиции Денвера».
Я постарался сохранить непроницаемое лицо, но, видимо,
чем-то все же себя выдал; а может, ситуация оказалась уж настолько несуразной,
что Берта обо всем догадалась и завопила:
— Дональд! Опять твои идиотские шуточки! Да ты… — Она
схватила разукрашенную корзину и стала размахивать ею, явно собираясь шмякнуть
ее посреди моей каюты.
— Она стоит двадцать четыре доллара семнадцать центов,
включая доставку, — успел сказать я.
Берта застыла на месте и уставилась на меня, а потом на
корзину..
— Черт бы побрал тебя с твоими расчетами!
— И все это еще можно съесть, — добавил я. Берта сорвала с
корзины желтый целлофан и стала вышвыривать оттуда фрукты, конфеты, орехи и
баночки с мармеладом.
— Не надо ее здесь разгружать, — сказал я. — Это тебе.
Берта не останавливалась.
— Я же не буду это есть, — продолжал я. — Придется выкинуть.
Она все равно не останавливалась.
— И деньги пропадут, — не унимался я. — Отличные фрукты,
дорогие; и конфеты такие, что…
Берта глубоко вздохнула, отшвырнула обертку, потом побросала
фрукты и конфеты обратно в корзину и направилась к двери.
— Дональд, — укоризненно сказала она, — ты прекрасно знаешь,
что я не позволю, чтобы это пропало. Теперь я все съем.
— Можешь кому-нибудь раздать, — осторожно предложил я.
— Кому?
— Кому-нибудь, кто проголодается.
— На этом корабле никто не проголодается, — грустно заметила
она и добавила: — И потом, какого черта мне отдавать товары на двадцать четыре
доллара семнадцать центов кому-то, кого я даже не знаю?
— Можешь угостить этого денверского полицейского, —
подсказал я, — Эдгара Ларсона. У вас завяжется крепкая дружба.
Берта посмотрела на меня испепеляющим взглядом и потащила
корзину к себе в каюту.
Глава 5
Нарочно спустившись в столовую несколько позже назначенного
времени, я обнаружил, что за моим столом, накрытом на шесть персон, уже сидят
четверо.
В компании ощущалась некоторая напряженность, обычная для
первых часов морского путешествия. Все уже готовы вступить в приятельские
отношения, но никто пока не знает, как их завязать. Каждый предпочитает, чтобы
первый шаг сделал кто-то другой.
— Добрый вечер, — сказал я, усаживаясь за стол. — Моя фамилия
Лэм. Кажется, нам предстоит провести несколько дней вместе.
Норма Радклиф оказалась слева от меня. Лет двадцати семи,
рыжеволосая, с голубыми глазами, лукаво поглядывавшими то на одного, то на
другого, она имела вид человека, давно познавшего все жизненные проблемы и
большинство из них для себя решившего.
