Справа от меня сидела еще одна девушка — блондинка,
представившаяся как Филис Итон. Ее характер сразу угадать было трудно. Должно
быть, и ей доводилось пленять мужские сердца, но сейчас она сидела скромно
потупив взор и разговаривала так тихо и невнятно, что приходилось напрягать
слух.
Прямо напротив меня расположился мужчина, назвавшийся
Сиднеем Селмой. Это был законченный хам, фальшивый, как трехдолларовый банкнот,
явно склонный к пошлостям самого низкого пошиба.
Сидевшая рядом с ним молодая женщина, Роза Флакстон, видимо,
пришла за стол первой; Селма явился вторым и, естественно, уселся рядом с ней.
Она была, пожалуй, немного полновата, лет тридцати с небольшим, однако на вид
свойская, добродушная бабенка без всяких предрассудков.
Через минуту появился и наш последний сосед по столу — Эдгар
Ларсон. Это был сухой, жилистый субъект лет сорока, высоколобый, с
пронзительным взглядом и плотно сжатыми губами, одетый в серый костюм с серым
же галстуком. Видимо, он старался ничем не обращать на себя внимания, однако,
как это часто бывает, именно этим старанием и выделялся.
Увидев его, я сразу понял, что сел он за этот стол не
случайно. Ни один приличный стюард не посадил бы его сюда без специального
указания, подкрепленного либо деньгами, либо властью.
Для игры, которую я затевал, лучшую исходную позицию
придумать было трудно. Этот Селма был настолько прямолинеен в своем идиотском
донжуанстве, что мне оставалось лишь расслабиться на своем стуле и предоставить
первое слово ему.
Болтал он без умолку. Пространно и с подробностями
разглагольствовал о самом себе, о своем происхождении, изрекал житейские
мудрости. Правда, чем он зарабатывал на жизнь — не сказал, и никто его об этом
не спросил. Посмотрев на него повнимательнее, я вдруг подумал, не кроется ли
под его личиной типичного сыночка богатых родителей что-нибудь мерзкое: он
вполне мог подрабатывать подставным игроком в заштатном казино или просто
сводничать. Я решил, что Сидней Селма успеет всем надоесть задолго до окончания
путешествия.
Сыщик Ларсон, казалось, слушал глазами. Как только кто-нибудь
заговаривал, он поднимал на говорящего свои серые глаза и пристально его
разглядывал, после чего снова опускал взгляд в тарелку. Иногда он загадочно
улыбался. За все время ужина мы не услышали от него и десяти слов.
Официант сумел обслужить нас так, что все были готовы
подняться из-за стола одновременно. Однако, выйдя на палубу, мы обнаружили, что
там не очень уютно: дул прохладный ветер, увеличивалась зыбь. Норма Рад-клиф
объявила, что ей нужно разобрать вещи, после чего она обязательно сделает кружок
по палубе перед сном. Похоже было, что Берта ошиблась в ней на сто процентов:
не станет она цепляться за меня только для того, чтобы не отдать другой. Тем не
менее я некоторое время слонялся по палубе — на случай, если она вдруг выйдет.
Другие пассажиры не знали, чем себя занять. Видимо, все устали после сборов и
проводов, поэтому постепенно стали расходиться. Замерзнув, я тоже спустился к
себе в каюту, где развернул обогреватель так, чтобы удобно было посидеть в
кресле и почитать. Но в девять часов дверь затряслась от грохота. Это мог быть
только один человек. — Войдите, — пригласил я.
Берта влетела в каюту и оглушительно захлопнула за собой
дверь.
— Что ты расселся?
— Читаю.
— Ты сейчас должен строить глазки Норме Радклиф. — Ты же
сказала, что она возьмет инициативу в свои руки, — возразил я.
— Чего же ты он нее ждешь, черт возьми? — взревела Берта. —
Чтобы она пришла сюда, сорвала дверь с петель, схватила тебя за шиворот,
утащила к себе и прицепила на тебя багажную бирку «В каюту»?
— Нет, — устало проговорил я. — Просто я сделал то, что ты
сказала. Говоря откровенно, особого интереса ко мне она не проявила.
— Умные девушки так и не начинают, — сказала Берта.
— Но почему ты так уверена на ее счет?
— Да ты вылези на палубу и посмотри, что делается на этом
корыте, — начала втолковывать Берта. — Люди едут на Острова, чтобы развлечься.
Кто они? Здесь есть высокооплачиваемые секретарши, скопившие деньги на морское
путешествие. Несколько молоденьких вдовушек. Некоторое количество замужних
женщин, чьи мужья погрязли в работе, а жен отослали отдыхать. Есть люди,
которым перевалило за семьдесят. Они подумали: что толку баловать правительство
налогом на наследство после смерти? И, подчинившись здоровому импульсу, ушли на
пенсию. Беда только в том, что никаких других импульсов у них не осталось; они
просто катят в Гонолулу. Так вот, — продолжала она, — все молодые женщины
осматриваются вокруг и ищут подходящих мужчин. Сколько приличных мужиков может
быть на этом корабле?
Я проигнорировал этот вопрос.
— Никаких иллюзий! — провозгласила Берта. — Пока молодой
человек оканчивает колледж, служит в армии, пытается что-то сделать в бизнесе,
у него нет денег на то, чтобы укатить в Гонолулу на шикарном лайнере и бездельничать
там три недели. Здесь есть, конечно, несколько богатеньких отпрысков и
несколько коммивояжеров, подделывающихся под богатеньких отпрысков. Женщине
нужно, чтобы было с кем прошвырнуться по палубе, потанцевать. Пусть другие
видят: все, что необходимо, чтобы покорить молодого мужчину, — все при ней!
— Тогда Норме нужен приятель вроде этого типа, по имени
Сидней Селма, — предположил я.
— И будет нужен, — с напором откликнулась Берта, — если ты
его не обскачешь.
— Так что, она сейчас на палубе?
— Да, она гуляет на палубе, — сказала Берта.
— Она говорила что-то вроде того, что ей нужно разобрать
веши, а потом она сделает кружок по палубе перед сном.
Берта застонала.
— О Господи! Да она ведь тебе сказала, где и когда будет!
Опомнись, черт побери! Марш на палубу и дай хотя бы шанс бедной девушке!
Я надел кепи, выключил свет и вышел на палубу.
Нормы Радклиф я не нашел. Зато встретил Сиднея Селму,
гулявшего сразу с тремя женщинами — Розой Флакстон, Филис Итон и еще одной,
которой я не знал. На первый взгляд всем им было ужасно весело.
Я хотел было вернуться, но потом решил сделать еще круг. И
тут заметил в тени женскую фигуру, кутавшуюся в меховое манто. Вглядевшись, я
узнал Норму Радклиф.
— Вы, кажется, прячетесь? — спросил я, подойдя к ней.
— Нет, — засмеялась она, — просто укрылась от ветра и дышу
свежим воздухом на сон грядущий.
— Наверно, нелегкая была работенка — разобрать все вещи,
развесить все по вешалкам? — Чтобы завязать разговор, я нес какую-то чушь.
— Конечно.
— И все равно, у вас такой вид, словно вы прячетесь.
— Ладно, сдаюсь. Я действительно прячусь. Я недоуменно
поднял брови.
