Тот остановился, как будто налетел на стену, и уставился на фляжку с выражением недоверчивого восторга. Такое выражение могло бы появиться на лице у грибника, который наклонился, чтобы сорвать сыроежку, а вместо нее увидел бумажник, туго набитый наличностью.
– Это что – оно, то самое? – спросил сантехник.
– То, то! – подтвердил дядя Вася. – Чистый, медицинский, девяносто шесть градусов выше нуля!
– А ты кто – Дед Мороз? – поинтересовался сантехник.
– Брат его двоюродный, – ответил дядя Вася. – Только что из Котласа прилетел, еще вещи не распаковал. Ты что – долго будешь разговаривать? Ты лучше садись ко мне в машину, выпей со мной!
– Это я всегда готов! – лицо сантехника посветлело. – Как юный пионер… меня, правда, в магазине ждут, – он сделал неопределенный жест. – Но магазин – это тебе не трамвай, он никуда не уедет…
– Не уедет! – подтвердил дядя Вася и предложил своему новому знакомому место на переднем сиденье.
– Тебя как зовут? – сантехник предпринял еще одну попытку завязать светскую беседу.
– Вася.
– Надо же! И меня Вася!
– За это надо выпить! – и Василий Макарович протянул ему свою фляжку.
– Об-зательно! – сантехник поднес фляжку к губам и сделал большой глоток.
Этот глоток послужил в буквальном смысле последней каплей, которая свалила с ног титана духа. Вася выронил фляжку, уронил голову на сиденье и заснул богатырским сном.
Василий Макарович снял со своего тезки форменный ватник, уложил тезку поудобнее, убрал роковую фляжку обратно в бардачок и выбрался на тротуар. Здесь он напялил ватник, подобрал чемоданчик с инструментами и устремился к антикварному магазину, надеясь, что не пропустил самое интересное.
В дверях магазина он столкнулся с озабоченным мужчиной средних лет, видимо, завхозом магазина.
– Сантехник? – спросил тот, окинув дядю Васю взглядом. – Ты что же так долго?
– Вас много, а я один! – ответил Василий Макарович бессмертным афоризмом советских времен.
– Что значит – много? – окрысился тот. – Я же начальнику твоему сказал, чтобы срочно! У нас тут вещи дорогие, старинные, если их зальет – это ж какой ущерб!
– Начальнику он сказал! – передразнил дядя Вася собеседника. – Начальник – это одно, а я – совсем другое! А твой ущерб меня нисколько не колышет! Не прежние порядки! Мы живем во времена наживы и чистогана, так что каждый блюдет собственные интересы!
В то же время он исподтишка оглядывал магазин.
Большой торговый зал был заставлен разномастной мебелью – здесь стояли и небольшие изящные гарнитуры девятнадцатого века в сносном состоянии, и отдельные стулья с продранной обивкой или шаткие ломберные столики без зеленого сукна, высились громоздкие дубовые комоды и изящные застекленные горки. По стенам висели картины – по большей части посредственные ученические пейзажи средней полосы, покосившиеся заборы, курятники и сараи. В витринах лежали небольшие предметы – гравюры, почтовые открытки, монеты, марки и прочий коллекционный материал.
Мужчина в бежевом пальто стоял перед витриной, с видимым интересом разглядывая ее содержимое. Кроме него, в магазине находился только еще один посетитель – старичок интеллигентного вида в шапке пирожком, который о чем-то расспрашивал лысого продавца.
Дядя Вася перевел глаза на своего собеседника.
– Я все понимаю, – ответил тот. – Не сомневайся, я тебя отблагодарю, как положено…
– Это само собой! – перебил его Василий Макарович. – Без этого никак! Не прежние времена! За спасибо даже будильник не тикает!
– Только уж ты постарайся… – торопил его собеседник. – Ты уж поскорее!
– Скоро только кошки родятся! – ответил дядя Вася. – Ну, показывай, что там у вас случилось?
Мужчина подвел дядю Васю к окну и показал отопительную батарею. В том месте, где эта батарея соединялась с трубой, из стыка текла тонкая струйка, и на полу уже скопилась заметная лужа, в которой плавала большая половая тряпка.
– Вот, значит, тут стык протекает… – сообщил завхоз. – Я бы, может, и сам эту гайку затянул, да только опасаюсь, как бы случайно резьбу не сорвать. Если вода горячая хлынет и ценные вещи попортит, хозяин мне голову оторвет…
– Само собой! – подтвердил дядя Вася. – Если каждый сам начнет чинить, это никакого порядка не будет! Здесь ведь понимать нужно! Это тебе не табуретками старыми торговать, тут голова нужна!
Он поставил на пол чемоданчик сантехника и строго взглянул на завхоза:
– Лично я тебя больше не задерживаю! Я тут сам разберусь, как и что!
Обиженный завхоз удалился, а дядя Вася придвинул к окну старинную китайскую ширму, отгородившись ей от остального магазина.
Под прикрытием этой ширмы он устроился так, чтобы видеть и слышать все, что происходит в торговом зале.
Пожилой мужчина в шапке пирожком купил какую-то монету и ушел. Освободившийся продавец обратил внимание на бежевого господина и вежливо спросил, может ли чем-то ему помочь.
– Можешь, – ответил бежевый. – Скажи хозяину, что к нему пришел поговорить некто В.
– В? – удивленно переспросил продавец. – Это что – имя или фамилия?
– Отчество! – огрызнулся бежевый. – Давай быстро – одна нога здесь, другая там!
– Не понимаю… – обиженно проговорил продавец. – По какому праву вы со мной так разговариваете?
– А тебе и понимать не надо! – бежевый вытянул шею из воротника пальто, как черепаха из панциря, и рявкнул:
– А ну, быстро!..
Продавец испуганно моргнул и скрылся за служебной дверью.
Как только он исчез, бежевый господин открыл свой портфель и достал оттуда какой-то небольшой сверток в желтой оберточной бумаге. Выдвинув ящик старинного комода, он положил туда этот сверток и быстро задвинул ящик.
В ту же секунду служебная дверь распахнулась, и в зал тяжелыми быстрыми шагами вошел высокий, сухощавый пожилой человек с массивной, гордо посаженной головой.
– Это снова ты? – удивился он, увидев бежевого. – А мне продавец сказал, что пришел какой-то В!
– Совершенно верно, – бежевый господин улыбнулся одними губами. – На первой стадии переговоров меня звали А. Первая стадия прошла неудачно, вы не сделали верных выводов, мы приступили ко второй стадии – и меня, как вы помните, звали Б. Но вторая стадия тоже не принесла желаемых результатов, вы проявили удивительное упрямство, и теперь, на третьей стадии, я снова стал другим человеком. Совсем другим человеком, с другими методами убеждения. Поэтому и зовут меня иначе. Теперь меня зовут В, просто В…
– Да хоть Э, Ю или Я! – прорычал антиквар, – Я сказал, что мне нужна еще одна неделя! Это ясно?
– Кажется, вы меня не понимаете, господин Успенский! – процедил бежевый. – Не понимаете, или просто не хотите понимать. Мой работодатель платит мне не за то, чтобы я выслушивал всевозможные нелепые оправдания. Он платит мне за то, чтобы я обеспечивал своевременное исполнение договоров.
