Ключи подошли, и участковый с соседкой вошли в квартиру.
В квартире Ольги Павловны действительно было «неладно», как вполне справедливо высказалась Ангелина Власьевна. Уже в коридоре виден был царящий повсюду разгром — все вещи из шкафов вывалены и разбросаны, сами шкафы распахнуты. Впечатление было такое, как будто в квартире пошуровала шайка грабителей... впрочем, подумал Иван Васильевич, возможно, так оно и было на самом деле.
Из спальни послышался вдруг тихий сдавленный стон. Ангелина Власьевна всплеснула руками и бросилась в том направлении. Участковый двинулся следом, стараясь при этом по возможности не исказить картину предполагаемого преступления и вместе с тем как можно лучше ее, эту картину, запомнить.
Войдя в спальню, он увидел следующее: Ангелина Власьевна склонилась над немолодой, весьма полной женщиной в махровом халате поверх ситцевой ночной рубахи, которая лежала почему-то не на кровати, а на ковре и время от времени тихо стонала. В первый момент участковый предположил, что женщина пала жертвой инфаркта, инсульта или другой подобной напасти, но, приглядевшись, он увидел на ее лице и волосах подсохшую кровь, что в сочетании с царящим в квартире разгромом говорило о криминальном характере случившегося с Ольгой Павловной несчастья и о том, что к Ивану Васильевичу и его служебным обязанностям все это имеет самое непосредственное отношение.
В этом был один плюс и один минус: к Кипятковым он сегодня точно не пойдет, но на ужин попадет очень не скоро.
Тем временем Ангелина Власьевна принесла из кухни воды, обтерла соседке лицо влажным платком и еще побрызгала. Усилия ее не пропали даром, Ольга Павловна приоткрыла глаза и, увидев склоненную над собой соседку, испустила еще более жалобный стон.
— Ольга Павловна, — осведомилась соседка голосом, полным сострадания, — кто ж это так тебя, сердешную?
— Откуда ж я знаю! — слабым голосом ответила пострадавшая. — Позвонили в дверь, сказали, что выигрыш мне принесли, ну я и открыла... а они меня сразу — по голове... больше ничего не помню. Видно, они меня после уж сюда притащили, ударили-то прямо возле двери.
— А какой выигрыш-то? — заинтересовалась соседка. — Откуда бы это выигрыш?
— Кофеварка, — жалобно поведала Ольга Павловна. — Они сначала по телефону позвонили, сказали, что я кофеварку выиграла, хорошую, немецкую, а потом уж в дверь звонят...
— Сколько же раз вам говорили, — менторским голосом произнес участковый, выглянув из-за плеча Ангелины Власьевны, — не пускайте в квартиру незнакомых людей! Требуйте предъявления документов!
— А это кто такой? — испуганно спросила Ольга Павловна, покосившись на незнакомого мужчину.
— Участковый наш, Иван Васильевич, — представила милиционера Ангелина Власьевна.
— Иван Васильевич Кочетков, — представился сам участковый.
— Документы предъявите! — проговорила слабым голосом лежащая на полу женщина.
«Научил на свою голову», — подумал участковый, однако признал совершенную правоту пострадавшей и предъявил свое служебное удостоверение.
Пострадавшая не смогла рассмотреть красные корочки из своего неудобного положения, неловко приподняла голову... Тут же лицо ее покрылось мертвенной бледностью, глаза закатились, и Ольга Павловна потеряла сознание.
Сердобольная соседка переполошилась, принялась снова брызгать водой, но участковый, которому не раз доводилось наблюдать симптомы сотрясения мозга, сказал Ангелине Власьевне, чтобы она оставила в покое несчастную жертву неизвестных злоумышленников, нашел телефон и вызвал сперва «Скорую помощь», а затем дежурных оперативников из ближайшего отделения милиции.
В ожидании врачей и своих коллег он расспросил Ангелину Власьевну: не слышала ли она ночью подозрительных звуков из соседней квартиры, на чем основывался ее страх и нежелание одной идти к соседке, а самое главное — не знает ли она, Ангелина Власьевна, какие ценности могли храниться в доме у Ольги Павловны, из-за чего ее скромной особой могли заинтересоваться грабители?
Ангелина Власьевна последовательно отвечала, что страх ее не был основан ни на чем конкретном, а вызван просто каким-то нехорошим предчувствием, что ночью подозрительных звуков она, слава богу, не слышала, а то бы вовсе со страху умерла, а насчет ценностей ничего не знает и вообще приучена с детства чужими ценностями не интересоваться и в чужие дела нос не совать.
В последнем Иван Васильевич несколько усомнился, однако вслух свои сомнения не высказал. Тут как раз подоспела «Скорая помощь», и все дальнейшие вопросы отложились на потом.
Окончательно убедившись в том, что труп исчез, я в ужасе подумала, что его уже обнаружили, сообщили в милицию и увезли для опознания. Учитывая, что насильственный характер смерти не вызывает сомнений, по делу об убийстве ведется следствие, и первый, на кого падут подозрения, безусловно, я...
Не успела я как следует испугаться, как тут же опровергла собственные предположения.
Я представила, как на место обнаружения трупа приехала следственная бригада — несколько машин, куча народу, эксперты с фотоаппаратурой и прочим оборудованием, может быть, проводник с розыскной собакой, лишние люди, без которых не обходится ни одно серьезное дело и которые ходят вокруг, курят и подают дурацкие советы...
После такого нашествия здесь была бы пропасть следов — и машин, и людей, валялись бы окурки, вся трава затоптана. Ничего этого не было, единственный окурок, который я нашла, — вчерашний Аленин «Вог»... Кстати, если бы тут побывала милиция, они бы этот окурок нашли раньше меня.
Короче, милиции здесь еще не было.
С одной стороны, это меня немного успокоило, с другой — всякое неизвестное зло пугает еще больше известного и понятного. Если тут не было милиции, то куда девался труп? Может быть, это все же не то место? Да нет, ерунда. Кроме того, что я прекрасно узнала овражек и расщепленную березу, вот ведь следы Алениной машины, да еще и окурок... Сомнений не оставалось, это был тот самый овражек, где мы с Аленой оставили вчера труп. Но куда же он подевался?
Я походила вокруг, но не нашла больше ничего, проливающего свет на исчезновение покойника. Пора было возвращаться, и я, уныло ссутулившись, двинулась обратно к Приморскому шоссе.
Кроме того, что исчезновение трупа испугало меня само по себе, оставалась нерешенной еще одна проблема: где мне взять блокнот, который требует телефонный шантажист?
До города я добралась без особенных проблем, но устала ужасно. Залезла под душ и долго стояла под горячими струями, понемногу приходя в себя.
И тут сквозь шум воды расслышала требовательный звонок в дверь.
Сердце у меня ушло в пятки. Неужели шантажист, не дозвонившись до меня, решил нанести личный визит?
Я выскочила из-под душа, набросила на мокрое тело махровый халат и побежала к дверям. Звонок заливался как сумасшедший. Кроме того, из-за двери решительный мужской голос сурово произнес:
