— Я же не знал... — промямлил Олешек.
— Незнание не освобождает от ответственности! — изрекла я злорадно. — Так что жди, возможно, твоей персоной вплотную заинтересуется милиция... или бандиты.
Он был мне ужасно противен — толстый, потный, трясущийся от страха. Пускай теперь мучается и сидит со своей Вероникой — тоже, доложу я вам, то еще наказание...
На прощание расцеловавшись с Ленкой, я закрыла за собой дверь офиса и вздохнула с облегчением.
К вечеру я заскучала. Вадим позвонил и сказал, что скоро приедет, в квартире у него я навела относительный порядок, по телевизору ничего интересного не показывали, я изучила уже три газеты с объявлениями на предмет поиска новой работы и теперь совершенно не представляла, чем еще заняться.
И тут очень кстати раздался телефонный звонок.
— Аня? — голос у Елены Вячеславовны был не то нервный, не то испуганный. — Аня, это я... а дома Вадим Романович?
— Он недавно звонил, сказал, что скоро придет, а что случилось? — забеспокоилась я.
— Да, случилось... — она замолчала, — но... я не уверена.
— Господи, да говорите, Елена Вячеславовна, тут не до сомнений, — взмолилась я, — все это очень серьезно...
— Действительно, тетю Лиду убили из-за этого... — тихо, убеждая саму себя, проговорила Елена Вячеславовна.
— Ну так что?
— Он пришел, — со вздохом начала она, и я сразу поняла, что «он» — это ее ненаглядный Сенечка-козел, кому же еще и быть-то, — он пришел, такой... вежливый, ласковый... давай, говорит, проведем сегодня тихий, семейный вечер... поужинаем при свечах...
— Так-так, при свечах, — протянула я, — у вас что — электричество отключили?
— Вот и я говорю — зачем свечи жечь, когда белые ночи и так все хорошо видно? — при этих словах Елена Вячеславовна издала не то всхлип, не то смешок.
— Да бросьте вы про свечи-то! — не выдержала я.
— Простите, никак сосредоточиться не могу. Ну, значит, сели за стол, он бутылку шампанского даже купил.
— С какой такой радости?
— Семейный вечер, — теперь уже я ясно слышала сарказм в голосе своей собеседницы, — тем более что дети в поход ушли, мы дома одни были. Короче, стал он меня расспрашивать снова о предках. И кем у тети Лиды отец был, да из какой он семьи, да куда делись дед с бабкой, да куда делся брат отца Иван Скавронский?
— А вы что?
— А что я? Как договаривались — тяну резину, притворяюсь, что ничего не помню, что маразм у меня и склероз. Семен еще шампанского мне подливает... редкостная гадость, скажу я вам, видно, он бутылку в ларьке купил, там шампанским настоящим и не пахнет!
Я несколько удивилась таким речам Елены Вячеславовны, но отнесла их за счет выпитого шампанского...
— Дальше...
— Дальше он все настойчивее становится, а я притворилась, что опьянела. Рассказываю ему всякие случаи из семейной хроники, причем те, что с моей мамой происходили и с тетей Лидой уже после войны. А ему-то, видно, нужно знать, что было до революции! Наконец терпение у него, видно, лопнуло, он напрямую уже спрашивает: кто, мол, спас Ванечку? А я-то откуда знаю, говорю, я его, Ванечку этого, в жизни не видела, сгинул Ванечка в Гражданскую войну. Тогда он рассердился и говорит: какую женщину в вашей семье называли добрым ангелом, спасительницей Ванечки? От чего она его спасла и как ее зовут?
— Круто! — вставила я. — Совсем муженек вас за дуру держит!
— Ага, а меня будто стукнуло — вот как оно обернулось! Я ведь вам с Вадимом Романовичем не очень поверила: чтобы Сеня с бандитами связался, думаю, да ни за что! И вот когда он прямо процитировал то место из письма, про которое вы рассказывали, я все поняла.
«Наконец-то, — подумала я, — лучше поздно, чем никогда».
— И что вы ему сказали? — забеспокоилась я.
— Я говорю, что слышала, как мама как-то рассказывала о том, что в детстве Ванечку чуть не переехала карета. И гувернантка его в самый последний момент из-под колес выхватить успела. Тут Семен прямо затрясся весь. «Как ту гувернантку звали, — кричит, — забыла небось?» Я еще посидела немножко, вроде вспоминаю, а потом и говорю: звали ее мадемуазель Бонасье, я точно вспомнила. Вот с тех пор в нашей семье и считается, что добрый ангел, кто спас Ванечку, — это мадемуазель Бонасье.
— Почему Бонасье? — удивилась, в свою очередь, я.
— Сама не знаю, — призналась Елена Вячеславовна, — ляпнула первое, что в голову пришло, вспомнились «Три мушкетера»...
— Это все? Или еще что-нибудь было? — требовательно спросила я.
— Да что было? — с неожиданной злобой ответила Елена Вячеславовна, — как услышал он все это, так сразу засуетился и заспешил. Мне, говорит, тут надо на минутку отлучиться, я, говорит, скоро... Я кричу — как же тихий семейный вечер при свечах? А он только рукой на бегу махнул — и был таков!
— Давно? Давно слинял-то? — спросила я.
— Да уж с час будет...
— Как же вы за ним не проследили, Елена Вячеславовна, — огорчилась я, — может быть, что-то нужное узнали бы. Ведь он небось побежал Пересвету докладывать про пароль...
— Да знаю я, куда он пошел! — с досадой ответила она. — В ту, теткину квартиру. Потому что у меня ключи от нее пропали из сумочки. Но если вы думаете, что это так важно, то можно туда сейчас поехать и поймать их с поличным.
— У вас же ключей нет!
— Так это тех нет, теткиных, а она мне еще раньше давала второй комплект, запасной.
— Едем! Вот как раз Вадим пришел.
Я быстренько обрисовала ему ситуацию, и Вадим согласился, что поехать надо хотя бы для того, чтобы понаблюдать за домом.
— Что там наблюдать! — решительно высказалась при встрече Елена Вячеславовна. — Надо раз и навсегда выяснить все!
Мы с Вадимом переглянулись за ее спиной.
— Елена Вячеславовна, вы уверены, что это не будет вам во вред, — засуетился он, — может быть, мы сами...
— Нет уж! — она решительно тряхнула головой. — Едем!
И мы поехали на квартиру ее покойной тети Лидии Андреевны. Елена Вячеславовна всю дорогу молчала. Я тоже помалкивала. Что-то подсказывало мне, что очень скоро так или иначе дело наше решится.
Мы не стали подниматься на лифте, хоть Вадим и пытался возражать. Елена Вячеславовна просто чуть запыхалась.
На площадке было тихо. Я приложила ухо к дверям квартиры и прислушалась. Вдалеке слышались голоса, мужской и женский, но, возможно, — это у соседей работал телевизор.
Елена Вячеславовна достала из сумочки ключи и решительно отперла дверь. Вадим попытался отодвинуть ее в сторону и войти первым. Я тоже не хотела остаться последней, поэтому мы все трое ввалились в прихожую одновременно.
