Материнское сердце обливалось кровью. Ну почему это должно
было случиться сейчас? Неужели этот идиот не мог подождать воскресенья? Есть у
него хоть капля совести? Судя по всему, нет.
Олимпия целый час провела с дочерью, пытаясь ее утешить.
Однако Джинни продолжала твердить, что ни на какой бал не поедет. Останется
дома с Максом и Гарри. Придется Веронике ехать одной.
– Я этого не допущу! – твердо заявила Олимпия. –
Я знаю, сейчас тебе не до того. И никакого настроения нет. Но завтра, под руку
с Чарли, ты будешь выглядеть принцессой. Выйдешь на реверанс – все парни
упадут. Джинни, тебе придется это сделать!
– Мам, я не могу, – возразила дочь, уставившись в
потолок. У нее было такое лицо, как будто настал конец света. Слезы по щекам
текли не переставая.
Олимпия понимала, как ей сейчас тяжело, но она знала и то,
что жизнь не кончается и ее дочери еще многое предстоит испытать в жизни. Она
готова была задушить этого Стива за то, что заставил страдать ее девочку. Но
сейчас она могла сделать только одно – утешить дочь.
Уже пробило полночь, когда Олимпия вернулась в спальню.
Джинни немного успокоилась. Слава богу, хоть плакать перестала.
Гарри уже спал. Олимпия легла, закрыла глаза и стала
беззвучно молиться. Пожалуйста, Господи, пусть завтра вечером все будут в
здравом уме и ведут себя подобающе. Избавь меня от новых сюрпризов, я их больше
не вынесу… Прошу Тебя, Господи, дай мне один спокойный вечер! Только один! Благодарю
Тебя, Господи!
И она уснула.
Глава 8
Настала суббота – день рождественского бала дебютанток. С
утра было морозно, но небо ясное, ни снега, ни ветра. День был чудесный.
Олимпия проснулась, охваченная волнением. Она молилась об
одном – пережить этот день без эксцессов. Одеть дочерей, полюбоваться тем, как
они выйдут на поклон и торжественно спустятся в зал по лестнице, рассадить
гостей, чтобы они были довольны. Казалось бы, желания вполне скромные, но за
последние несколько дней столько всего случилось, что будет чудо, если никто не
сломает ногу, не сляжет с инфекцией и не закатит прилюдно какую-нибудь сцену.
Ну а если уж без этого никак нельзя, то Олимпия была готова принять все удары
на себя.
В двенадцать она должна везти девочек в парикмахерскую, на
два – записана сама. К четырем они будут с чудесными прическами.
Олимпия приготовила завтрак, отнесла Фриде поднос, немного
поговорила со свекровью, поделилась последними новостями. Девочки еще не
вставали. Гарри уехал в клуб играть в сквош. Максу лучше. Чарли ночевал у
приятеля. На данный момент в доме все было спокойно.
В одиннадцать часов Джинни была на ногах и, охваченная
паникой, сбежала по лестнице. Обнаружив мать у Фриды, она ворвалась в комнату с
криком:
– Одна перчатка пропала!
Длинные белые перчатки на балу Аркады были обязательным
атрибутом.
– С чего ты взяла? Я их вчера обе видела. На твоем
комоде лежат, там же, где и сумочка.
Джинни смутилась и взглянула виновато.
– Я их вчера брала к Дебби – похвалиться. А потом мы со
Стивом стали ругаться. Я впопыхах одну забыла. А теперь Дебби говорит, что
ночью ее собака изгрызла перчатку в клочья.
– Боже мой! – Олимпия сделала над собой усилие,
чтобы не дать волю отчаянию. – И когда теперь прикажешь искать новую пару?
Ладно, ладно… Съезжу прямо сейчас, до парикмахерской. Надеюсь, подберу размер
точно.
Фрида восхитилась тем, как быстро невестка разрешила
проблему. Через десять минут Олимпия уже выбегала из дома, в джинсах, теплой
куртке и меховых сапожках. К двенадцати она вернулась домой с новой парой
перчаток. Проблема была решена, катастрофа предотвращена, первый раунд выигран.
Ровно в двенадцать выехали в парикмахерскую. Проводив
девочек, Олимпия тут же вернулась домой. Накормила Макса, приготовила кошерный
ленч Фриде, наконец и сама съела сандвич.
Явился с тренировки Гарри. А спустя десять минут пришел и
Чарли и стал подозрительно виться вокруг матери. Он явно нервничал. Олимпия не
могла понять причины его взбудораженного состояния – неужели его так напрягает
предстоящий вечер?! Она обняла сына и сказала ему на ухо:
– Все будет хорошо, не волнуйся!
С Гарри тему бала Олимпия больше не затрагивала. Вопрос
закрыт, и нечего толочь воду в ступе.
Потом она поднялась в спальню, следом за ней двинулся и
Чарли.
– Что-то не так? – спросила мать, но он лишь
замотал головой в ответ. – Ты что-то хочешь мне сказать? – Юноша
опять помотал головой и удалился. Олимпия попыталась отогнать поднимающуюся в
ней тревогу.
Потом позвонила Маргарет. У ее матери поднялась температура,
сказала Маргарет. Но на балу она обещала быть, только с небольшим опозданием –
придется побыть в больнице с мамой, ужином покормить. Иными словами, заехать за
Фридой у нее не получалось. Маргарет извинялась, что подвела подругу, но выхода
у нее не было, мать чувствовала себя очень неважно. Олимпия успокоила подругу,
но, завершив разговор, она долго смотрела на телефон, соображая, как выйти из
положения. К пяти часам надо быть в отеле с девочками. Чарли должен ехать туда
к четырем, так что привезти Фриду совсем некому. Тут у нее мелькнула одна
мысль, и она направилась к Гарри.
Муж слушал настороженно, видимо полагая, что Олимпия все
подстроила специально, чтобы вынудить его участвовать в ненавистном торжестве.
Сейчас жена просила об одном – посадить мать в лимузин, туда же загрузить
инвалидное кресло и позвонить на мобильный, чтобы Олимпия ее встретила. Она
спустится, заберет свекровь, усадит в кресло и поднимет на лифте в зал, где
будет накрыт ужин, предваряющий бал.
Со слов Олимпии все было очень просто. Она не стала
говорить, что в этот самый момент ей предстоит приводить в чувство двух
дрожащих от волнения девиц, одевать их, помогать позировать фотографу,
успокаивать, насколько возможно, да еще и себя привести в порядок.
– Сможешь оказать мне такую услугу? – спросила
она, обрисовав Гарри его задачу.
– Похоже, у меня нет выбора, не брошу же я свою мать!
Олимпия ни словом не обмолвилась насчет его возможного
участия и не просила изменить свое решение. Она только хотела, чтобы Гарри
отправил Фриду на машине и сообщил, когда она выедет. Ясно же, что ее просьба
никак не оскорбляла убеждений Гарри. Такая малость была ему вполне по силам.
– Вот и чудесно. Спасибо! Тогда я поехала, а то уже
опаздываю, – на бегу бросила она и умчалась в парикмахерскую.
Джинни уже была причесана, а Вероника еще только садилась в
кресло. Вирджинии в это время будут делать маникюр. Они с сестрой поменялись
местами – сначала ногти делали Веронике. Все было рассчитано по минутам – так,
словно речь шла о военной операции.
В половине четвертого Олимпия позвонила домой и напомнила
Чарли, что пора выезжать. Фрак, брюки, сорочка, белый галстук, жилет, носки и
лакированные туфли. И еще перчатки – ему полагается быть в перчатках. Сын
обещал выйти через пять минут. Сказал, у него уже все собрано.
