– А что, Джинни и Вер собрались жениться? –
забеспокоился Макс. Он знал, что сестры уезжают учиться, но жениться – это
кое-что посерьезнее. Неужели они уедут насовсем?!
– Про девушек говорят «выйти замуж». «Жениться» – это
про мужчин, потому что они берут себе жен.
– И поэтому называется «жених»? – допытывался
малыш.
– «Жених» – это до свадьбы, а потом он уже называется
«муж».
– А зачем им искать женихов? Они больше не хотят с нами
жить?
– Ну, что ты, зайчик, этого ни у кого и в мыслях нет!
Просто девочки нарядятся в вечерние платья и поедут на бал. И мы с папой
поедем. Папа будет с ними танцевать, и их папа – тоже. И бабушка Фрида поедет.
А потом мы все вернемся домой.
– И это все? Фу, скука! – поморщился Макс. На его
взгляд, день рождения куда веселее. – А мне тоже надо будет ехать?
– Нет. Пускают только взрослых.
Это была одна из традиций мероприятия – до восемнадцати лет
туда никого не приглашали, младшим братьям и сестрам вход был заказан. Вот
старшие – пожалуйста.
Одна из дочерей, подозревала Олимпия, захочет, чтобы ее
сопровождал Чарли, а с кем поедет вторая, оставалось лишь гадать. Скорее всего
– с кем-то из приятелей. Ну, да это их дело. Она лишь могла предположить, как
распределятся роли: Вероника наверняка позовет с собой брата, а Вирджиния –
какого-нибудь дружка.
Ответить на приглашение нужно было в течение месяца, но
Олимпия решила, что тянуть с ответом незачем. На той неделе надо будет послать
подтверждение и чек. Взнос с участниц брали небольшой, средства направлялись на
конкретные благотворительные цели.
Попасть же на бал за деньги было невозможно. Здесь решало не
состояние, а соответствие определенным критериям: имели значение либо наследство,
как в случае с ее девочками, либо аристократическое происхождение, чему ее
дочери также соответствовали, хотя Олимпия никогда не кичилась своими
благородными корнями. Для нее это была данность, некое присущее их семейной
истории и образу жизни качество. Она никогда всерьез об этом даже не
задумывалась. Если Олимпия чем и гордилась, то не своей «голубой кровью», а
собственной семьей и тем, чего сумела сама добиться в жизни.
Макс наконец покончил с печеньем и отправился в свою комнату
играть. Позвонил Гарри, предупредил, что домой вернется поздно: после слушаний
у него назначено совещание с двумя коллегами-судьями. Так что сообщать мужу о
полученном приглашении Олимпия пока не стала. Впрочем, это хоть и приятная
новость, но далеко не вселенского масштаба. «Вечером расскажу, – решила
Олимпия, – а сначала обрадую дочерей».
Олимпия взглянула на часы – пора было везти Макса на футбол,
они почти опаздывали.
После тренировки заскочили в супермаркет, а когда вернулись
домой, девочки уже были дома. Обе собирались отправиться гулять, каждая со
своей компанией. Гарри вернулся позже, чем предполагал, Олимпия в это время
хлопотала у плиты. Девочки же очертя голову пронеслись мимо – только их и
видели.
Бледный Макс неожиданно появился на кухне и пожаловался, что
ему нехорошо, и его стало рвать. Только в половине одиннадцатого уложили его в
постель, и обессиленный малыш наконец уснул.
Гарри выглядел уставшим и отказался от позднего ужина.
Олимпия убрала еду в холодильник, а сама подсела на диван к мужу и положила
голову на плечо. За вечер, после всех треволнений с сыном, ей дважды пришлось
переодеваться. Олимпия успела принять душ, но вид у нее все равно был неважный,
Гарри же хмуро взирал на папки с бумагами, которые принес домой, чтобы
поработать с делами в выходные.
Он поднял глаза и улыбнулся, радуясь, что после суматошного
вечера может наконец побыть в тишине наедине с женой.
– Добро пожаловать на грешную землю, – горько
усмехнулась Олимпия. – Прости, что не удалось по-человечески поужинать.
– Ерунда, я не голоден. А ты бы съела
чего-нибудь, – великодушно предложил он.
Хотя Олимпия общепризнанно и считалась хорошей хозяйкой,
Гарри любил возиться у плиты и отличался куда большей кулинарной
изобретательностью. Особенно ему удавались тайские блюда, и в тяжелую минуту он
неизменно вызывался приготовить для семьи еду – особенно если у Олимпии
выдавалась трудная неделя и она засиживалась на работе допоздна, что,
вообще-то, происходило редко, или когда с детьми что-нибудь случалось, как,
например, сегодня с сыном. Хотя, надо признать, возможность проявить себя в
домашнем хозяйстве выпадала Гарри нечасто.
Олимпия покачала головой. Есть ей совсем не хотелось.
– С Максом, надо полагать, ничего
серьезного? – обеспокоенно спросил Гарри.
– Надеюсь. Набегался, как угорелый, на тренировке, да
еще пару раз в живот пихнули. Другой вариант – вирус. Надеюсь, у них в школе
нет никакой эпидемии.
Имея в доме четверых детей (или троих, как в данный момент),
они уже привыкли к подобным неожиданностям. Дети подхватывали болячки то и
дело. Так происходило из года в год, пока они подрастали. Гарри это поначалу
приводило в ужас, но и он постепенно привык.
Наутро Максу легче не стало, напротив, у него даже поднялась
температура, из чего Олимпия сделала вывод, что виной всему все-таки не футбол,
а грипп. Она отправилась в видеопрокат запастись для мальчика фильмами, а Гарри
остался с сыном. После обеда малыш долго спал.
Девочки почти все выходные отсутствовали, Джинни даже
ночевать осталась у подружки. Они уже вышли на финишную прямую, до аттестата
было рукой подать, жизнь в них била ключом, и желание общаться нарастало перед
расставанием со школой.
Только в воскресенье вечером вся семья наконец снова
оказалась в сборе. Максу стало лучше, и все собрались в кухне за столом. Гарри
и Вероника играли с Максом в карты, Джинни углубилась в чтение модного журнала,
а Олимпия занималась ужином. Она обожала эти семейные посиделки, ей нравилось
стоять у плиты и видеть рядом всех своих близких. Вот поэтому они и отвели в
своем доме такое большое помещение под кухню.
Олимпия извлекла из духовки двух подрумянившихся кур и
вспомнила о полученном еще в пятницу приглашении. Впервые за двое суток!
– Господи, я же совсем забыла вам сказать что-то очень
важное. Дорогие мои дочери, – произнесла она и поспешно наклонилась к
духовке, чтобы вынуть сковороду с запеченной картошкой. Олимпия хотела в полной
мере насладиться эффектом от сделанного сообщения и, предвкушая восторги
дочерей, медленным взглядом обвела свое семейство.
Вероника подняла глаза. Она знала, что такое Аркады, в школе
как раз на днях был об этом разговор. Приглашения были разосланы, а значит,
все, кому предстоял первый выезд в свет, уже были оповещены и активно это
обсуждали.
– Какая глупость! – проворчала Вероника и сдала
карты. Они играли в детскую игру, Макс, конечно, выигрывал, отчего бурно
радовался. Он обожал одерживать верх над старшими.
