Теперь уже Джинни в слезах выбежала из кухни, а через
мгновение хлопнула дверь и в ее комнату. Гарри в полном недоумении воззрился на
жену:
– Можешь хоть ты мне объяснить, что происходит? Скажи,
ради бога, что такое Аркады? И что это у нас с девицами? – Гарри был
искренне потрясен всем увиденным. Никогда прежде он не видел девочек такими
разъяренными и непримиримыми.
Ответил ему Макс, невозмутимо покачивая ногой.
– Мама хочет, чтобы они нашли себе женихов, –
простодушно объяснил он. – А они, по-моему, не хотят. Джинни, может, и
хочет, она ведь больше мальчиков любит. А Вер, наверное, жениться не
собирается. Да, мам?
– Не жениться, а выходить замуж, я же тебе объясняла.
Только это тут совсем ни при чем. – Олимпия беспомощно опустилась на
стул. – Раньше на таких балах действительно искали мужей. Теперь их
устраивают не для того, – еще раз объяснила она сыну, после чего повернулась
к Гарри. Олимпии вдруг стало нестерпимо жарко. Атмосфера в доме неожиданно
накалилась до предела. Олимпия тоже разволновалась не на шутку. Она и не
предполагала в Веронике такой злой ярости. Неужели девочки настолько нетерпимы
друг к другу? Стараясь не показывать своего огорчения, она ответила на вопрос
Гарри:
– Девочкам прислали приглашение на бал Аркады.
Почтальон в пятницу принес. Я обрадовалась, думала, они будут счастливы
отправиться на бал. Я сама в свое время была на таком балу. Веселый, красивый
праздник, и ничего больше. Никакого вызова, никаких демонстраций… Честно
говоря, не понимаю, из-за чего Вероника подняла такой шум.
– Постой-постой! Я все-таки не понял. Какие еще Аркады?
Мне известны только арки в эмблеме «Макдоналдса». Едва ли мы спорим из-за того,
идти им в «Макдоналдс» или нет. Что-то мне подсказывает, что речь о чем-то
другом.
– Аркадами называется традиционный рож– дественский бал
дебютанток, – снова начала свои объяснения Олимпия. – Это самый
старый и самый престижный бал в Нью-Йорке. В обществе ему придают большое
значение. А когда я была в их возрасте, придавали еще больше. Моя мать тоже
дебютировала на таком балу, а до нее – обе мои бабушки. А теперь это не более
чем торжественный праздник, обставленный в старинном духе, дань старомодной
традиции. Совершенно невинное светское мероприятие. Девушки надевают бальные
платья и танцуют с отцами первый танец – вальс. А Вероника приплела сюда
какой-то несуществующий политический подтекст. Ничего такого там и в помине
нет! Просто праздничная вечеринка, правда, шикарная, но и только. Джинни очень
хочется пойти, и я ее понимаю.
– А туда любой может явиться? – осторожно спросил
Гарри.
– Нет, необходимо приглашение. Девочки его получили,
потому что они из достойной благородной семьи, – без всякой задней мысли
ответила Олимпия.
– А тем, кто принадлежит к другой расе или вере, туда
вход заказан? – еще точнее сформулировал свой вопрос Гарри.
На этот раз Олимпия помедлила с ответом. Макс, уминая свою
картошку, с интересом поглядывал на родителей и даже не замечал, что у него по
груди течет растопленное масло.
– Может быть. Раньше было так. Как теперь, я не знаю.
– Судя по реакции Вероники, она осведомлена лучше тебя.
Если то, что она говорит, правда и людей с желтой или черной кожей туда не пускают,
тогда я с ней согласен. Полагаю, девушек из еврейских семей тоже не приглашают?
– Гарри, ради бога! Да, это светский бал. Такие балы
проводятся с незапамятных времен. Он старомодный, традиционный, с
англосаксонским уклоном, но так же устроены и все клубы – да мало ли что еще!
Возьми, к примеру, Социальный реестр – никто же не возмущается, что в этот
справочник вносят только потомков аристократических фамилий! Что же ты против
мужских клубов не выступаешь, туда же женщин вообще не пускают?
– Я в них не состою, – лаконично ответил
Гарри. – Я судья апелляционного суда и не могу позволить себе членство в
какой-либо организации дискриминационного толка, а этот твой бал, как я понял,
как раз относится к таковым. Мое мнение на этот счет тебе известно. Ты считаешь,
если бы у нас с тобой была дочь и организаторы знали, что ты теперь иудейка, ее
бы пригласили?
Непростой вопрос. Но ведь девочки не принадлежали к
иудейской вере, а их родители происходили из влиятельных аристократических
англосаксонских семей. И дочери у них с Гарри нет. Так что вопрос был сугубо
теоретический. Что Олимпия знала наверняка, так это то, что Чонси захочет,
чтобы его дочери появились на этом балу. И придет в ужас, если этого не
произойдет. Да и сама она, при всех ее либеральных взглядах – особенно в
сравнении с убеждениями ее бывшего мужа и его второй жены, – не видела в
этой традиции ничего предосудительного и считала ее вполне невинной. Гарри, по
ее мнению, преувеличивает. Как и ее дочь.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, когда говорите о
дискриминации. Но этот бал устраивается не для того, чтобы кого-то оскорбить –
просто чтобы доставить девочкам удовольствие. Это их первый бал, представляешь?
Это все равно что почувствовать себя Золушкой на балу, где все танцуют в
красивых белых платьях, а в полночь бал заканчивается и все возвращаются к
своей обычной жизни. И что ужасного в этом коротком празднике молодости и
легкого флирта?
– Все дело в том, что одни веселятся, а другие остаются
за бортом. На таких принципах строилась нацистская Германия. Это
дискриминационное мероприятие в арийском духе, там тоже приглашали девушек
только «голубых» кровей. Может, нескольких евреек и пригласят, чтобы соблюсти
видимость, но сам дух этого бала порочен, его принципы – ложные! Евреи
подвергаются дискриминации на протяжении тысячелетий, и я против продолжения
этой традиции! В наше время дискриминация позорна, туда должен иметь
возможность явиться любой человек, если у него есть такое желание.
– В таком случае и все клубы надо позакрывать! И
частные школы! Ладно, согласна, пусть это будет мероприятие узкого круга
англосаксов, которые вывозят в свет своих дочерей. Но зачем приплетать сюда
политику? Почему не признать, что это просто праздник для девушек, и на том
успокоиться?
– Мои родители пережили Холокост, – мрачно
проговорил Гарри. – Тебе это известно. Всю их родню уничтожили люди,
ненавидевшие евреев. Те, кто устраивает этот бал, тоже расисты – насколько я
могу понять. Это противоречит всем моим убеждениям и принципам. И я не хочу
иметь ничего общего с подобным мероприятием! – Муж говорил таким тоном,
словно Олимпия на его глазах нарисовала на стене кухни свастику. Он только что
не шарахался от нее, и все это – в присутствии маленького сына, который, кстати
сказать, неожиданно расплакался, видя, что родители ссорятся.
– Гарри, прошу тебя, не надо все утрировать! Это бал
дебютанток, только и всего. Его устраивают для своих подросших дочерей взрослые
солидные люди. Только и всего!
– Что бы ты ни говорила, Вероника права! – подвел
черту Гарри и резко встал. К еде он так и не притронулся.
Не дождавшись, когда ему порежут мясо на кусочки,
присмиревший Макс принялся мять вилкой вторую картофелину. Ну когда же мама
обратит внимание на него!
