Его коллеги расторопно повторили ту же операцию с остальными пассажирами черной машины, и через секунду все они спали сном праведников.
Заднюю дверцу машины распахнули, Игоря Ивановича выволокли наружу и пересадили в черный джип.
Полчаса спустя его, все еще бледного и пошатывающегося, втолкнули в просторный кабинет с видом на Неву.
За огромным столом сидел мрачный мужчина лет пятидесяти с тяжелым квадратным подбородком и гладко зачесанными назад седеющими волосами.
При виде этого человека Игорь Иванович попытался вытянуться по стойке «смирно» и слабым голосом пролепетал:
– Товарищ генерал... майор Семипядев по вашему приказанию...
– Хорош! – рявкнул на него генерал. – Какой ты майор? Ты, Семипядев, на лейтенанта желторотого и то не похож! По нашему приказанию... ты не по моему приказанию прибыл – тебя привезли, как судака мороженого!
– В процессе оперативной работы был схвачен представителями организованной преступной группировки... – лепетал Игорь. – Благодаря значительному численному превосходству противника и неожиданности нападения...
– В процессе оперативной работы? – издевательским тоном повторил генерал. – Это так теперь называется? Приволок бабу на конспиративную квартиру, домогался ее, используя свое служебное положение! – Генерал повысил голос, перешел на крик: – Да я тебя за такие фокусы знаешь, куда могу загнать?!
Немного успокоившись, он скривился и произнес прежним насмешливым тоном:
– Ваша судьба в моих руках... от меня зависит, останетесь вы на свободе или попадете в тюрьму... только я могу вам помочь, если вы пойдете мне навстречу... Тьфу, противно было все это слушать! И это ты называешь оперативной работой?
– Откуда вы... – пролепетал Игорь.
– А ты что же, подонок, думал, что у нас на той квартире нет камер? – Генерал изо всей силы ударил кулаком по столу, так что все стоявшие на нем телефоны дружно подпрыгнули. – Все у нас есть – и камеры, и микрофоны! Разве таких, как ты, можно оставлять без присмотра? Да тебя за одно то, что ты позоришь честь мундира, стоило бы отправить на Крайний Север в бессрочную командировку!
– Виноват... – едва слышно выдохнул Игорь. – Готов понести заслуженное...
– Готов он! – генерал скрипнул зубами. – Как будто тебя кто-то спрашивает, готов ты или не готов! Ладно, на этот раз ты отделаешься легко. Хотя ты того и не стоишь. Переведу тебя в архив, будешь там до пенсии бумажки перебирать!
– Только не это! – взмолился Игорь Иванович. – Лучше на Крайний Север...
– Молчать! – генерал снова ударил кулаком по столу. – Тебе никто пока не давал права голоса! И я еще не закончил. Прежде чем перейдешь на новое место работы, в архив, подчистишь за собой все на прежнем месте. Все упоминания о той женщине, Карасевой, должны быть удалены из всех файлов. И из наших, и из полицейских. Такой женщины не было в поезде, понятно? Никуда она не ездила, дома сидела! Мужу борщи варила и котлеты жарила, ясно?
– И ее саму... тоже? – испуганно спросил Игорь Иванович.
– Опять ты за свое! – рявкнул генерал. – Я тебе не разрешал говорить! И по поводу Карасевой – я тебе приказал только из дела изъять все упоминания о ней! О самой Карасевой я тебе что-нибудь сказал?
– Никак нет!
– А раз не сказал – значит, никакой самодеятельности! Вообще забудь о ее существовании! Понял? Нет на твоем горизонте такой женщины и никогда не было!
– Так точно, товарищ генерал!
– А если понял – так иди и исполняй! И чтобы без лишних вопросов и без самодеятельности!
Игорь Иванович развернулся и покинул кабинет генерала, стараясь чеканить шаг и не слишком покачиваться.
Едва дверь за ним закрылась, генерал достал из кармана пиджака мобильный телефон и набрал номер.
В нескольких кварталах от него полноватый человек в позолоченных очках взглянул на дисплей и, прежде чем ответить на вызов, вытянулся, как бывалый солдат на плацу. Поднеся телефон к уху, он подобострастно проговорил:
– Да, Михаил Степанович... Так точно, Михаил Степанович... Слушаюсь, Михаил Степанович!
* * *
Маргарита забилась в угол тесной камеры, прижалась к холодной стене и заплакала.
До сегодняшнего дня ее жизнь была такой простой и понятной!
Сперва она была любимой дочерью своих родителей, маленькой Гретхен. Отец баловал ее, привозил с ярмарки красивые игрушки, вкусные лакомства, нарядные обновки, качал ее на колене. Матушка учила ее песенкам и молитвам, потом, когда она подросла, показывала, как готовить соленья, прясть шерсть и льняную кудель, вышивать крестом и гладью, печь праздничный штрудель, потому что каждая девочка рано или поздно станет женой и матерью...
Каждое воскресенье они ходили в церковь. Гретхен слушала пение псалмов, любовалась ликами святых и воображала себя в раю. Добрый священник отец Амвросий исповедовал ее, причащал, ласково гладил по золотым волосам.
Потом – она еще не успела осознать себя взрослой – к ней посватался господин Генрих – красивый, богатый, добрый. Она немножко поплакала – больше для порядка – и дала свое согласие, сперва испросив родительского благословения.
Из родительского дома она перебралась в дом мужа, где тоже была окружена любовью. Муж привозил ей гостинцы и лакомства, она вышивала ему рубашки и полотенца, пекла по праздникам штрудель по матушкиному рецепту и чувствовала себя почти счастливой.
Только две вещи немного огорчали ее – Господь не даровал ей детей, и муж часто оставлял ее, уезжая по торговым делам.
Она советовалась с отцом Амвросием, и он говорил, что неплохо бы ей совершить паломничество к Лурдской Богоматери, она непременно поможет ей обзавестись деточками, как помогала до этого тысячам бездетных женщин. А что касается мужниных отъездов – с этим ничего не поделаешь, это его работа, а ее долг – ждать его с любовью и преданностью. Муж оставляет ее ненадолго, Бог же не оставляет своих чад ни на минуту.
Послушавшись священника, Маргарита отправилась в Лурд. Святая Дева не обманула ее ожиданий, через год появилась маленькая Рената, и жизнь Маргариты наполнилась новым смыслом. Девочка была удивительно похожа на мать, те же глаза, как золотые звезды, те же волосы цвета майского меда. Маргарита учила ее молитвам и песенкам, как в свое время ее учила мать, и по вечерам расчесывала ей волосы.
Все шло своим чередом, и вдруг эта простая и счастливая жизнь кончилась.
Явился этот худой монах с жадными и злыми глазами и грозит ей страшными пытками, требует, чтобы она призналась в немыслимых грехах, призналась, что заключила договор... страшно сказать, с самим Дьяволом!
Маргарита перекрестилась, огорчившись, что произнесла, пусть только в мыслях, имя Нечистого.
