И вот, пока я уныло болтала пакетиком в стакане, чья-то рука положила передо мной большую шоколадную конфету. Она так и называлась – «Гулливер», и на фантике был нарисован Гулливер в шляпе, окруженный крошечными лилипутами.
Я подняла глаза и узнала того самого водителя машины, что едва не сбил меня вчера. Я вспомнила армянское имя – Роберт Манукян. Он был очень предупредителен, сильно за меня волновался, довез до дома, то есть до магазина. Все предлагал в больницу, сунул свою визитку. Еле я от него отвязалась – и вот, снова он. Я нахмурилась и хотела спросить, чего ему надо, но он опередил меня.
– Вы меня обманули, – грустно сказал он, – значит, все-таки я вас задел бампером.
– С чего вы взяли? – удивилась я.
– А что же вы делаете в больнице? Наверняка ночью вам стало плохо, и вы явились за помощью. А я ведь предупреждал, что так может случиться – сначала вроде бы ничего не болит, а потом…
– Да вовсе я не больна! – Я отставила чашку и встала, потому что разговаривать, глядя на него снизу вверх, было неудобно. – Просто я навещаю тут знакомого!
– Знакомого? – недоверчиво переспросил он. – Какого знакомого? Разве у вас кто-нибудь болен?
Я только открыла рот, чтобы рассказать ему про Никодима, но тут же опомнилась. Что я делаю? Снова я выбалтываю первому встречному про свои дела? Мало меня жизнь учила!
– Слушайте, что вам от меня надо? – возмутилась я. – Что вы меня преследуете? Не нужно мне от вас ничего, я прекрасно себя чувствую и не имею к вам никаких претензий! И заберите ваши подношения, я сладкого не ем!
Я неловко махнула рукой, и конфета упала на грязноватый серый линолеум.
– Извините меня, пожалуйста, – тихо сказал Роберт, – простите, если я вас обидел.
Он опустил глаза и вцепился в спинку стула.
Мне стало стыдно. Человек, в общем, ничего плохого мне не сделал, конфетой угостил, а я ее – на пол! И вообще вчера до дома довез, разговорами развлекал, а мог бы просто уехать.
– Присядьте… – предложила я помягче, – и скажите наконец что вы-то тут делаете?
– У меня тут сестра лежит вторую неделю… – Он тяжело вздохнул и замолчал.
– В каком отделении? В травме? – удивилась я. – А что с ней?
Не то чтобы меня действительно интересовала судьба его сестры, которую я в глаза не видела, но о чем разговаривать в больнице, как не о больных и болезнях?
– Автомобильная авария, – глухо ответил Роберт, – ее машина столкнулась с грузовиком. Вывернулся какой-то пьяный… Ехал на красный свет, да еще по встречке… Тяжелейшее сотрясение мозга, десять дней в себя прийти не может…
– Ужас какой! – невольно вздохнула я.
Мы помолчали. До меня наконец дошло, отчего он так всполошился, когда едва не сбил меня вчера. Очевидно, он знал, к чему может привести авария.
– Молодая совсем, замуж собиралась… – сказал он, глядя в стол, – а теперь уж и не знаю, что будет…
– Все будет хорошо, – я погладила его по руке, – молодой организм быстро восстанавливается.
– Вы думаете? – Он поднял голову и улыбнулся.
Улыбка у него была усталая, и глаза грустные. Еще бы – переживает человек за сестру.
– Сейчас ее на томографию повезли, – сказал он, – вот я тут результатов жду.
– Роберт Ваграмович! – послышался женский голос, и в дверях кафетерия появилась женщина в зеленой форме медсестры.
Роберт махнул ей рукой.
– Вы просили сразу же сообщить результаты, – сказала медсестра, приближаясь. – Конечно, это еще неофициально, но могу сказать, что все не так плохо. Необратимых изменений нет и большой гематомы тоже, ну, конечно, сотрясение сильное, но это обязательно пройдет, только покой нужен!
– Спасибо вам! – Роберт порывисто вскочил, опрокинув стул. – Дорогая, огромное вам спасибо за хорошие вести. Теперь сестра поправится, я точно знаю!
Наблюдая за ним, я вспомнила, что пришла вообще-то к Никодиму Никодимовичу, и покинула кафетерий. Роберт крикнул мне вслед, что скоро подойдет к реанимации.
Как только Антонина вышла из кафе, Роберт Манукян перестал преувеличенно радоваться и сжимать руки медсестры, с лица которой тут же исчезла приветливая улыбка. Она сама отняла руки и уставилась на него в ожидании.
– Кофе выпьешь? – предложил он.
– Некогда мне, – буркнула она, – тем более кофе тут паршивый, уж я-то знаю.
– Ну, тогда… – Роберт полез в карман, но медсестра тут же шикнула на него.
– Не здесь! – И она пошла к выходу из кафе.
Тетя за стойкой проводила их долгим взглядом и пренебрежительно фыркнула.
Медсестра привела Роберта к черной лестнице и остановилась на маленькой площадке между этажами.
– Ну, как договаривались. – Он отсчитал деньги.
– Прибавить бы! – Она потянула еще одну бумажку из пачки, но он перехватил ее руку и больно сжал.
– Как договаривались, – прошипел он, – и так много. Подумаешь – в кафе зашла и три слова сказала! Ничем ты не рискуешь, ничего не нарушаешь.
– Да уж, нет у тебя никакой сестры, – усмехнулась она, – для чего тебе нужно эту девку дурачить – ума не приложу! Вида у нее никакого, шмотки дешевые – ни рожи, в общем, ни кожи. Ну, да мое-то какое дело в конце концов…
– Действительно, не твое дело! – Он спрятал бумажник. – Ты свое получила – и гуляй! Да не болтай там, откуда деньги, а не то сама понимаешь…
Он поглядел грозно, но медсестра не отреагировала на его взгляд, прошипела что-то нелестное и ушла.
С посещением Никодима Никодимовича у меня вышел полный облом, потому что вместо симпатичной сестрички из палаты выглянула злобная тетка и рявкнула, что в реанимацию никого не пускают, не положено, и вообще больной спит, так что нечего мне толочься у двери. Еле-еле уговорила я старшую сестру взять на хранение вещи, что принесла, не домой же тащить.
И вот, когда я уныло брела по коридору, не зная, куда податься, меня догнал Роберт.
– Все в порядке! – весело сказал он. – Я был у врача, он подтвердил, что у сестры все будет нормально. Ох, гора с плеч!
Я только вздохнула, и Роберт тотчас же все понял.
– Простите меня, я все о своем! – Он наклонился ко мне.
Его глаза оказались рядом – темные, ласковые. Он положил руку на мое плечо, и от этой руки меня обожгло жаром. Захотелось вдруг, чтобы рядом был добрый сильный мужчина, который взял бы на себя все мои заботы. Хоть ненадолго, на некоторое время, чтобы мне немножко передохнуть…
– Послушайте, Тоня… – тихо сказал Роберт, – а давайте мы ненадолго забудем обо всех наших неприятностях. Как будто их просто нет! И проведем этот день так, как будто мы с вами давно знакомы и симпатизируем друг другу. Нам будет хорошо вдвоем, а все свои проблемы мы оставим за бортом. Честное слово, так будет лучше! Ведь должны же люди когда-то отдохнуть!
