Ну да ладно, меня это не касается, отложим тот буклет в сторону.
Осталось два буклета, и который же из них я вытащила из ячейки? Я разложила их перед собой. По размеру и толщине одинаковые, шрифт почти тот же… картинки…
Я закрыла глаза и вспомнила, как вот так же стояла перед ячейкой с закрытыми глазами и гадала, что там может быть – золото-бриллианты? Алмаз величиной с теннисный мячик? Диадема индийской принцессы? И вот, когда я решила, что хватит валять дурака, и открыла глаза – что я увидела? Желто-синее пятно, которое оказалось буклетом. Вот этим самым, туристической фирмы, потому что буклет книжной выставки оформлен в коричнево-зеленых тонах.
Я отбросила все остальное и внимательно просмотрела буклет.
Фирма называлась «Муза дальних странствий».
Ого, что-то слышится родное, так выражался мой муженек, когда маме рассказывал про свои путешествия со школьниками. Он еще употреблял такие цитаты, как «Охота к перемене мест – весьма мучительное свойство» и «Из дальних странствий возвратясь», хотя и ездил-то только куда-нибудь под Сиверскую.
Так вот эта самая «Муза…», как ее там дальше, предлагала желающим поездки по литературным местам. Примерно так же, как ездил каждое лето мой муж со своими учениками, только несчастных детей возили туда чуть ли не под конвоем, а создатели данного буклета подразумевали, что люди поедут туда по собственной воле. За культурой, так сказать. Ну, чего только не бывает на свете, некоторые люди в пасть крокодила голову суют, причем за свои собственные деньги.
Я внимательно прочитала буклет. Мне предлагались поездки в Гатчину на могилу Абрама Петровича Ганнибала, того самого, описанного Пушкиным в повести «Арап Петра Великого», на дачу художника Репина Пенаты, в Выру, в музей станционного смотрителя, в Рождествено, в заново отстроенный дом писателя Набокова… в общем, ничего особенного, все как обычно… но что это?
В следующей строке я прочитала:
Экскурсия в музей «Михайловское» – бывшее имение Михаила Юрьевича Лермонтова. В программу экскурсии входит посещение Святогорского монастыря, где навеки упокоился великий поэт, а также продолжительная экскурсия по парку и дому, где еще витает его бессмертный дух. Вечером – поэтический вечер с чтением стихов поэта и пением романсов.
Что за чушь? Я внимательно перечитала последние строки. Все так и есть, имение Лермонтова Михайловское! Но ведь у нас даже пятилетний ребенок знает, что Михайловское – это музей в бывшем имении Александра Сергеевича Пушкина.
Пушкин – это наше все, царь за вольнодумство сослал его в Михайловское, он провел там два года и написал очень много замечательных стихов.
То есть речь идет о заповеднике Пушкинские Горы. Ну да, там же находится Святогорский монастырь, где похоронен Пушкин. Мне ли не знать – муж с учениками ездит туда каждое лето и в подробностях пересказывает все это маме за общим столом! Причем каждый раз пересказывает теми же словами.
Сколько раз я задавала себе вопрос: и как ей не надоест слушать одно и то же? Вопрос, ясное дело, был риторический.
Так в чем тут дело? Что они хотели этим сказать? Не может быть такой случайной опечатки! Именно этот буклет Лидия положила в ячейку, и только этой строчкой он отличается от тысяч похожих буклетов.
Я перевернула буклет и на обороте прочла:
«Примите участие в нашей викторине!
Загадку отгадаешь – скидку получаешь!»
И дальше шрифтом помельче:
«Продолжите стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова, которое начинается строчкой:
В минуту жизни трудную, теснится ль в сердце грусть…
Вспомните название этого стихотворения и сообщите нам по телефону…»
Далее шел номер телефона – обычный городской, из семи цифр.
И еще там была приписка:
«Помните, что позвонить можно только один раз! Если вы ошибетесь хоть в одном слове, то не только не получите скидки, но и не сможете воспользоваться услугами нашей фирмы!»
Я перечитала странное объявление, перестав уже чему-либо удивляться. А вдруг все дело в этом самом номере телефона? Позвонив по нему, можно что-то узнать про деньги… Или связаться с Лидией… Хотя для чего она мне нужна…
Знаю, для чего: выяснить раз и навсегда вопрос, развелся с ней мой муж или нет. Если нет, то я спокойно делаю им с мамашей ручкой, да еще и денег каких-нибудь постараюсь слупить за моральный ущерб. Хотя с этим-то вряд ли получится. Денег у них нету, правильно заметила моя знакомая почтальонша – всего и добра-то, что вошь в кармане да блоха на аркане. Ой, ну как же меня угораздило с ними связаться?..
Итак, можно попытаться позвонить по этому телефону.
Да, но тут прямо сказано: если ошибетесь, то можете больше не звонить, ничего вам не обломится. То есть нужно ответить на вопрос точно, до последней запятой. А я понятия не имею, как называется это стихотворение Лермонтова и что там дальше.
Перед глазами тотчас встал огромный том Лермонтова, что стоит у мужа в книжном шкафу. Старинный переплет, темно-синий, с золотым обрезом. Вот что мне нужно! Да, крути не крути, а нужно идти к мужу. Заодно и сумку прихвачу там.
Я собралась быстро – снова надела неприметную курточку и джинсы, сунула в карманы кошелек, телефон и ключи, а также тот буклет – на всякий случай.
И вот, когда я подходила к своему дому, вдруг мне ужасно не захотелось общаться с мужем. Ну что я ему скажу? Опять же свекровь…
Я позвонила в домофон – и можете себе представить, никто мне не ответил. Неужели их никого нет дома? Вот счастье-то… сейчас я быстренько разберусь с Лермонтовым, заберу сумку и смотаюсь отсюда.
Я тихонько открыла дверь и шагнула в прихожую.
Все было тихо, и под галошницей стояли в рядок тапочки: темно-розовые, со слониками – свекрови, и бежевые, в клеточку – Виталика. Похоже, мне повезло…
Но вот интересно, где мои тапочки? Голубенькие такие, почти новые, и подкладка в цветочек… Свекровь убрала их подальше, не ждут они меня уже, вот как…
Не снимая кроссовок, я проскакала по коридору в комнату, которая вроде бы считалась нашей с мужем спальней, а на самом деле была его кабинетом, потому что, хотя я и спала на стоящем тут диване, вещи свои держала в той маленькой комнатушке, которая досталась мне по обмену.
В комнате было прибрано, и воздух свежий, диван сложен так, чтобы мог спать один человек. Вот интересно, списали они меня уже совсем? Вычеркнули из своей жизни, раз даже тапочки подальше убрали? Ладно, сейчас не до этого.
Я раскрыла книжный шкаф. Где-то здесь должен быть тот самый том Лермонтова.
Он нашелся не в шкафу, а на столе. Ага, вот оно, стихотворение называется «Молитва».
В минуту жизни трудную, Теснится ль в сердце грусть, Одну молитву чудную Твержу я наизусть…
Не доверяясь памяти, я переписала все строфы на листок из блокнота, и тут из коридора послышался скрип двери и голоса.
