— Я-то не боюсь, а как быть с Рэем? Или он тоже умеет спускаться по веревочным лестницам?
— С Рэем немножко сложнее.
Андрей наклонился и надел на своего пса сложную упряжку из кожаных ремней, к которой крепилась толстая крученая веревка. Конец этой веревки был намотан на металлический барабан, вроде огромной катушки от спиннинга. Рэй недовольно заскулил и начал беспокойно переступать лапами. Изо рта у него сбежала струйка слюны.
— И нечего трусить! — строго обратился к нему хозяин. — Ты это уже делал! И вообще, ты взрослая серьезная собака, а не глупый щенок!
Рэй устыдился, сглотнул слюну и уставился на хозяина преданным взглядом.
Андрей подвел его к окну, подтолкнул и скомандовал:
— Вперед!
Огромный пес вскарабкался на подоконник, оглянулся на хозяина. При этом его глаза, казалось, говорили:
«Конечно, ради тебя я готов на что угодно, но, может быть, ты все же передумаешь?»
— Вперед! — решительно повторил Андрей.
Рэй заскулил и бросился в пустоту. Веревка натянулась, Андрей начал проворачивать барабан, спуская пса. Через минуту веревка провисла.
— Надеюсь, надо мной ты не собираешься проводить таких экспериментов? — поинтересовалась я, покосившись на «катушку для спиннинга».
— Надеюсь, не придется. Ты ведь умеешь пользоваться веревочными лестницами?
— Только после тебя, — проговорила я, выглянув в окно и поежившись.
— Нет, я должен спускаться последним, чтобы убрать все за нами.
Я вздохнула и полезла на подоконник.
Честно говоря, спускаться пришлось не слишком долго, до крыши соседнего дома было не больше трех метров. Я довольно ловко спрыгнула на гремучую жестяную крышу. Внизу меня ожидал Рэй. Он обрадовался мне, как родной, и принялся скулить и облизывать.
— Эй, эй! — я отпихнула его. — Ты меня всю обслюнявишь! Надо же! А кто полчаса назад чуть меня не загрыз?
Рэй сделал невинные глаза.
Спустя полминуты к нам присоединился Андрей. Он сдернул лестницу с подоконника, свернул ее и спрятал в спортивную сумку.
— Еще пригодится. Ну, пошли!
На этот раз он шел впереди нашей маленькой группы, Рэй, которому явно не нравилось путешествие по крышам, следовал за ним, я была замыкающей. Крыша была наклонная, идти по ней неудобно, я то и дело спотыкалась. Мы прошли метров сорок и оказались возле узкой железной лесенки, прикрепленной к глухой кирпичной стене более высокого дома. Лесенка подходила к чердачному окну.
— Рэй, вперед! — снова скомандовал Андрей.
Такого мне никогда не приходилось видеть. Пес вскарабкался по железным ступенькам в считаные минуты и исчез в окошке.
— Моя дрессировка! — гордо сообщил Андрей.
— Ну, теперь ты полезай первым! — решительно заявила я.
Он кивнул и быстро взобрался наверх. Потом выглянул в окошко и протянул мне руку.
Мы оказались на чердаке. Здесь было пыльно, тихо и полутемно. Из дальнего конца помещения доносилось ровное урчание.
— Что это? — шепотом спросила я.
— Голуби! — Андрей усмехнулся.
Вдруг Рэй зарычал и бросился в сторону странных звуков. В дальнем конце чердака раздалось громкое хлопанье крыльев и разочарованный взлай Рэя.
— Рэй, фу! — с некоторым опозданием крикнул Андрей. — Все равно ты их не поймаешь!
Но пес не отозвался на окрик хозяина. Видимо, в нем проснулся первобытный охотничий инстинкт, который оказался сильнее воспитания и дрессировки.
— Бессовестная собака! — Андрей не на шутку рассердился и зашагал за своим непослушным псом, бросив мне через плечо:
— Подожди здесь, сейчас я с ним разберусь...
Я посмотрела вслед Андрею и задумалась.
Почему я, собственно, должна его ждать? Конечно, он выручил меня в саду «Олимпия», но теперь впутал в собственные неприятности с какой-то криминальной фирмой, да еще строит из себя крутого супермена и всю дорогу командует, как своей собакой... Пускай он дрессирует своего Рэя, а у меня собственная голова на плечах!
Такому повороту мыслей способствовали два обстоятельства.
Во-первых, я не сомневалась, что рано или поздно Андрей пристанет ко мне с расспросами, а что я ему скажу? Что я вовсе не та, кем он меня считает, и впервые увидела его друга Артема уже мертвым? Трудно предсказать его реакцию. До сих пор мне удавалось уходить от его вопросов, этому способствовали бурно развивающиеся события, но когда-то это прекратится!
И во-вторых, посмотрев вслед Андрею, я кое-что увидела. Я увидела дверь. Это была самая обыкновенная дверь, через которую наверняка можно выйти с этого чердака.
Андрей скрылся в полутьме, и до меня донесся его приглушенный голос: он пытался приструнить своего непослушного пса. Не дожидаясь конца переговоров, я тихонько подошла к двери. Сначала она не поддалась, видимо, здорово рассохлась, но я навалилась на нее плечом, дверь скрипнула и распахнулась.
Я едва удержалась на ногах: за дверью была узкая металлическая лесенка, которая вела на площадку верхнего этажа. Тихонько притворив за собой дверь, я спустилась по этой лесенке, а потом торопливо сбежала с пятого этажа и выскочила на улицу.
Здесь я огляделась и поняла, что оказалась неподалеку от Юсуповского сада, в двух шагах от проспекта Римского-Корсакова.
Тут у меня мелькнула мысль, что неплохо бы еще раз зайти к Оксане Сережкиной — вдруг я застану ее дома и смогу получить обратно свои документы? Я прошла мимо сада, свернула в переулок и вышла прямиком к Оксаниному дому.
Пройдя под угрожающе накренившимся балконом, я свернула в нужный подъезд. Но если первый раз я взбежала по лестнице одним махом, то сейчас поднималась медленно, словно у меня к каждой ноге была привязана пудовая гиря.
У меня было какое-то скверное предчувствие.
Раньше я никогда не замечала за собой таких странностей и посмеивалась над теми, кто увлеченно читал гороскопы в газетах или с загадочным видом сообщал, что заранее чувствует грядущие неприятности. Но то ли события последних дней обострили мою интуицию, то ли они просто расшатали мою психику, во всяком случае, меня охватила какая-то тревога.
Поднявшись на четвертый этаж, я на секунду задержалась перед Оксаниной дверью, и вдруг до меня дошло, откуда возникло это тревожное чувство.
Запах! Когда я первый раз поднималась по этой лестнице, на ней, как и на всякой лестнице в старом доме, пахло едой, готовящейся в кухнях, хлоркой, кошками и еще чем-то неуловимым, накопившимся за долгие десятилетия. Теперь же здесь преобладал отчетливый запах сигарет. На лестнице кто-то долго курил. А кто долго курит на лестнице? Или тот, кого выгоняют с сигаретами из квартиры домашние, не переносящие дыма, или тот, кто кого-то караулит. Первый вариант отпадал: тогда этот запах был бы тут постоянно. Значит, здесь кто-то притаился в ожидании...
