Геннадий посмотрел на сына краем глаза и ничего не ответил.
Он заметил в его голосе издевку и теперь боялся сказать что-нибудь невпопад.
– Ну, и как? – спросил Игорь. – Тебе
полегчало?
– Не знаю, – Геннадий пожал плечами. – Пока
нет. Я должен обсудить все это со своим психотерапевтом.
– Скажи ему, что я воспринял новость нормально. –
Игорь снова похлопал отца по спине и открыл дверцу. – Мама говорила, вы
вечером собирались заехать?
– Да, обязательно. Заглянем ненадолго, поздравим тебя с
днем рождения. Ну, и с Новым годом заодно.
– А как же? Мне, как всегда, везет.
Игорь ушел, а Геннадий озадаченно почесал нос и повернул
ключ в замке зажигания.
Свою бывшую жену он застал за чашкой чая. Она что-то
записывала в маленький блокнот, обтянутый бархатом. Вид у нее был до неприличия
цветущим. Геннадий слышал про итальянца, и отчего-то это задевало его
несказанно. Елена сидела, закинув ногу на ногу. Ноги у нее были до сих пор
стройными, и она носила юбки по колено. Блузку он не рассмотрел, но заметил
сразу, что она с интригующим вырезом.
– В твоем возрасте надевать такое декольте неприлично, –
заявил он вместо приветствия и плюхнулся на диван напротив бывшей жены.
Елена закрыла блокнот, отложила ручку и посмотрела на него
снисходительно:
– Ты просто ревнуешь меня к мужчинам, которых это
зажигает!
– В твои годы зажигать нужно не мужчин, а камин, чтобы
греть возле него косточки.
– Что ж делать, если в молодые годы я была твоей женой
и имела право только на то, чтобы носить за тобой пепельницу. Моим уделом были
водолазки под горлышко и жакеты до середины бедра.
– Страшная доля, – пробормотал Геннадий. –
Почему ты так настаивала, чтобы я обязательно вернулся из Камышовки пораньше,
да еще трезвым?
– Я беспокоюсь за Игоря. Он снова ходил к бывшей жене.
– Ну и что? Возможно, он ее до сих пор любит. Рано или
поздно она не выдержит и вернется к нему.
– Ничего она не вернется! – сердито бросила
Елена. – Она нашла Игорю замену и, кажется, вполне счастлива.
– А он, как мне кажется, не собирается ставить в
паспорт еще один штамп, – заметил Геннадий, отмечая про себя, что бывшая
жена пользуется яркой помадой и что на шее у нее какой-то потрясающий и
наверняка дорогущий медальон.
– Не собирается, – подтвердила она. – Не
представляешь, как мне обидно. Благодаря моим связям он мог бы вести светскую
жизнь. Сколько прелестных женщин вращается по орбите искусства!
– Девицы, которые ходят по галереям, внушают мне
священный ужас, – заметил Геннадий.
– Но они умны.
– Женский ум не гарантирует мужского счастья.
– Как и женская красота, – парировала Елена.
Геннадий хмыкнул и посмотрел на бывшую жену снисходительно.
По его выходило, что женская красота гарантирует все.
– Открою тебе тайну, – самодовольно заявил
он. – Расхожая байка о том, что мужчины любят глазами, – это страшная
правда.
– Любят глазами, но в связях неразборчивы, –
немедленно возразила Елена. – Поэтому у некрасивых девушек всегда есть
шанс.
– Что у тебя за язык? Тебя невозможно переговорить.
– А ты не соревнуйся со мной в остроумии.
– Вот уж поистине, – пробормотал Геннадий, –
океан невозможно победить, в нем можно только утонуть. Кстати, я только что виделся
с Игорем.
– И что? Почему у тебя такой вид, как у кота,
кокнувшего вазу?
Геннадий снова потянулся за сигаретами. Они помогали ему
держать паузу, если нужно было немного подумать. Впрочем, под взглядом бывшей
жены мысли разбегались в разные стороны, как потревоженные муравьи.
– Я сказал ему правду, – наконец выдавил из себя
он. – Ну, что я с самого начала не верил, будто он мой сын.
Елена вспыхнула мгновенно. Геннадию даже показалось, что
сейчас она поднимется, подойдет к нему и влепит ему затрещину. Психотерапевт
предупреждал, что могут возникнуть трудности. И Геннадий к ним приготовился.
Получит по морде – что ж, значит, заслужил. Его беспокоило только одно. Камень,
который он всегда чувствовал в груди, когда виделся с сыном, после разговора с
ним, кажется, стал еще тяжелее. Елена кое-как справилась с первым порывом и
злобно бросила:
– Ты виноват, что наш ребенок несчастлив. Твое
идиотское стремление говорить правду и поступать по совести сломало жизнь
нашего сына.
– Твоего сына.
– Это ты так думаешь. Ты говоришь правду и при этом
никому не веришь. Глупо, как мне кажется.
– Не заводись.
– Я не завожусь!
– Успокойся и разбей что-нибудь… Вон, пепельницу,
например. Когда бьешь что-то тяжелое, на душе становится легче.
– Это ты со своей Мусей приобрел столь бесценный
опыт? – не преминула съехидничать Елена. – Я совершенно спокойна. Мне
просто интересно, какого черта тебя разобрало вывалить все именно сегодня? Не в
прошлом году, не в будущем, а вот теперь? Только потому, что у тебя обострилась
подагра?
Геннадий, у которого было довольно погано на душе, сразу
принялся защищаться:
– В конце концов, говорить правду – вовсе не грех. Мой
психотерапевт настаивает на том, что это исцеляет. И мне просто необходимо
вскрыть старые нарывы. Кстати, ты тоже в критическом возрасте. У тебя может
начаться воспаление желчного пузыря.
– С какой стати?
– Плохие поступки накапливаются у нас внутри. Обман
тоже. А ты любишь обманывать. – Он с тревогой уставился на Елену, которая,
не мигая, смотрела ему в лоб. – Что? Ну, что такое? Почему ты так
смотришь?
– Я только что обманула сына, – мертвым голосом
призналась та. – Сказала ему, что предупредила его бывшую жену о той
проверке, которую он придумал еще до свадьбы. Ну, помнишь, я тебе рассказывала?
Тест.
– Сказала, что предупредила ее? А на самом деле?
– На самом деле не предупреждала.
– Она любила его.
– Если он будет думать, что она любила его, то больше
никогда не женится. Двух одинаковых женщин не бывает. Этот идиотский тест с
рыбами…
– Это твое заблуждение, – с сожалением заметил
Геннадий. – Ты думаешь, что, соврав, можно что-то улучшить. А все только
запутывается.
Елена посмотрела на бывшего мужа с несвойственной ей
надеждой:
– Как ты думаешь, что теперь делать?
– Ничего не делать, – решительно заявил Геннадий. –
Пусть все идет своим чередом. Сегодня Новый год. Нужно верить, что чудеса еще
случаются.
