Я замахала рукой проезжающим машинам.
Если бы на моем месте стояла Карина, наверняка не было бы отбоя от желающих ее подвезти. Но я, как уже сказано, обладаю внешностью неброской и заурядной. Иногда мне кажется, что я вообще невидимка, по крайней мере, многочисленные машины проезжали мимо меня, как мимо пустого места.
Время уходило, а никто так и не останавливался.
Отчаявшись, я выскочила на проезжую часть.
Раздался резкий скрип тормозов, рядом со мной остановились битые, видавшие виды «Жигули», из них выбежал дядечка лет шестидесяти и завопил:
– Ты что, с ума сошла? Тебе жить надоело? Если на тот свет торопишься, ищи другое место! Я-то тут при чем? Мне из-за тебя на зону идти неохота!
– Дяденька, подвезите меня! – взмолилась я как можно жалостнее. – Мне очень срочно ехать нужно, а никто не останавливается!
– Конечно, не останавливаются, – проворчал водитель, постепенно успокаиваясь. – Ты встала возле автобусной остановки и хочешь машину поймать. Отошла бы в сторонку, так давно бы уехала…
– Так подвезете меня? – Я смотрела на него умоляющим взглядом. – Вы уже все равно остановились! Я заплачу сколько скажете!
– Зачем «сколько скажете»? Я не рвач! Куда ехать-то? – Судя по тону, дядечка успокоился.
– На Глухую Зеленину! – робко сообщила я, ожидая, что он откажется ехать в такой непопулярный район.
– Ладно, садись, – смилостивился водитель. – Я почти в ту сторону еду. На Левашовский. Только больше так не делай! Торопишься или не торопишься – на тот свет всегда успеешь!
Я облегченно вздохнула и плюхнулась на заднее сиденье.
Дядечка тронулся, то и дело поглядывая на меня в зеркало заднего вида и что-то вполголоса бормоча.
– Дочка у меня такая примерно, как ты, – произнес он наконец со вздохом. – Тоже мозгов нету. А свои, сама понимаешь, не вставишь. Такой операции пока что не делают. Носится как угорелая, того и гляди, под колеса попадет…
– Такой сейчас ритм жизни… – проговорила я, только чтобы поддержать разговор. – Всюду надо успеть…
– А кто не торопится, тот гораздо больше успевает! – подхватил водитель. – Вон погляди ты на этих, – он махнул рукой в сторону снующих вокруг пешеходов. – Так и лезут под колеса! Ну куда, бабка, куда?! – рявкнул он на особенно шуструю старуху.
Та сиганула через дорогу прямо перед капотом его машины да еще погрозила ему кулаком.
– Ну когда молодые носятся, это еще понять можно, но куда эта старая карга бежит…
Пробок в этот час обычно не бывает, и уже через двадцать минут мы свернули с Чкаловского проспекта.
После суеты и столпотворения городского центра здесь было удивительно безлюдно.
– Ну вот она, Глухая Зеленина. – Водитель сбросил скорость и оглянулся. – Ты смотри, дочка, тут места нехорошие, бандитские. И гляди – народу совсем нету. Тебе какой дом-то нужен? Давай уж до самого подъезда тебя довезу…
– Вы меня высадите здесь, – попросила я. – Дом уж я сама найду.
– Ну смотри, как знаешь! – Он пожал плечами, подъехал к тротуару и заглушил мотор.
Я расплатилась, вылезла из машины и двинулась вперед.
Район был глухой и безлюдный, что как нельзя более соответствовало названию улицы. Вдоль одной стороны Глухой Зелениной тянулся бетонный забор фабрики, судя по тишине, заброшенной, дома по другой стороне тоже казались какими-то вымершими. Из живых существ на глаза мне попалась только хромая рыжая собака, торопившаяся куда-то по своим собачьим делам, да и та, опасливо покосившись, свернула в подворотню.
Наступила какая-то напряженная тишина. Даже воздух казался наэлектризованным, как перед грозой.
Я прибавила шагу, глядя на номера домов.
На стене углового дома висела строительная люлька, но самих рабочих не было видно, ушли на обед.
У меня возникло неприятное, гнетущее чувство. Казалось, что за мной кто-то следит – возможно, сами дома смотрели мне в спину своими мрачными окнами.
Только теперь я поняла, какую глупость сделала, приехав сюда в одиночку. Однако отступать я не собиралась – раз уж приехала, постараюсь довести дело до конца…
Я на мгновение остановилась, удивившись. Раньше я бы, увидев такой райончик, тут же перетрусила и устремилась назад. Точнее, раньше бы я вообще сюда не поехала. Сидела бы дома и боялась всего. Раньше бы я не смогла отбиться ни от фальшивого «капитана Меленкова», ни от его лысого спутника, да что там – и с Геной-то не смогла бы поговорить твердо! Неужели комплексы, мои старые верные спутники, исчезли? И можно забыть про доктора Леденцова…
Эти мысли мгновенно промелькнули в голове, но сейчас не время заниматься самоанализом, нужно искать Веронику.
Наконец я увидела на доме нужный двадцать второй номер.
Этот дом был и вовсе безжизненным – вероятно, жильцов куда-то переселили, а в доме вот-вот должен был начаться ремонт. Окна без занавесок и без цветов на подоконниках смотрели на улицу мрачными провалами. В голове зашевелилась осторожная мысль, что ни один здравомыслящий человек не назначит встречу в таком месте: если что случится – помощи ждать неоткуда. Вероника произвела на меня впечатление хоть и стервы, но разумной женщины, чего никак нельзя было сказать обо мне.
Я остановилась и завертела головой, отыскивая какое-нибудь убежище, какое-нибудь укромное место, откуда можно было следить за подходами к дому.
И в это мгновение совсем рядом послышался металлический лязг.
Я вздрогнула и оглянулась.
Чуть в стороне, возле стены дома, стояли мусорные баки. И именно крышка одного из этих баков только что захлопнулась, громко и как-то злорадно лязгнув.
Можно сказать, что захлопнулась дверца мышеловки, в которую я забралась сама, по своей глупости.
Разумеется, захлопнулась она не сама по себе.
И из-за мусорных баков неторопливо выбирался крупный сутулый мужчина средних лет с длинными, обвислыми усами и обширной красной лысиной. Мой старый знакомый, тот самый, от которого прошлый раз я так удачно отделалась при помощи соседа Иннокентия и его ревнивой собаки. Тот самый Толик, от длинных лап которого я спасла свою бывшую свекровь (не спрашивайте, зачем я это сделала).
На этот раз ни Иннокентия, ни Анюты поблизости не было, и мне приходилось рассчитывать только на свои собственные силы, которые явно были недостаточны.
– Ну вот и я! – с какой-то нехорошей радостью проговорил усатый тип. – Соскучилась?
От страха меня прошиб пот, сердце опустилось в желудок, тот не понял и начал его, сердце, переваривать. Потому что в животе ужасно защипало, а сердце, кажется, перестало биться.
– Вы меня с кем-то перепутали! – пискнула я, медленно отступая. – Я вас первый раз в жизни вижу…
