– Я с вами! – Мария улыбнулась открыто и дружелюбно, золотистые искорки заплясали в ее глазах.
Недавняя размолвка была забыта.
– Каким кодом люди обычно закрывают и открывают свои личные сейфы? – спросил Старыгин вслух и сам же ответил: – Самый примитивный случай – год рождения или число, если нужно всего две цифры. Или день рождения сына, к примеру.
– Или любимой собачки… – подсказала Мария. – Но здесь ведь не личный сейф, число поворотов должны были знать хотя бы несколько людей.
– Вот именно! О чем думал человек, смастеривший это устройство? О собственном дне рождения? Вряд ли в двенадцатом веке каждый знал точную дату, хотя календарь был. К тому же, насколько я знаю, у арабов дата рождения не считалась особым праздником, больше внимания обращалось на дату смерти, поскольку считалось, что это рождение к вечной жизни. Какое число знали все – богатый и бедный, простой человек и ученый, воин и купец? Думаю, дату рождения своего главного пророка – Магомета. Но вот беда: я-то ее не знаю…
– Двенадцатое число месяца раби уль-авваль, – незамедлительно последовал ответ Марии, – год, кажется, пятьсот семидесятый. В этом году этот праздник приходился на девятнадцатое марта…
– Умница! – Старыгин едва не прослезился, подскочил к стене и быстро повернул камень – сначала один раз вправо и сразу же – два раза влево.
И тотчас стена пришла в движение. Она заколебалась, а потом плавно пошла вниз, как автоматические ворота гаража, словно была сделана не из отдельных камней, а из чего-то цельного. За импровизированной дверью простирался узкий темный коридор.
– Пошли? – спросила Мария, отважно занося ногу. Стена к тому времени почти опустилась.
– Пошли, – согласился Старыгин, хотя душу ему сжало нехорошее предчувствие.
Он оглянулся и заметил аккуратно прислоненный к стене коридора толстый железный прут, который наверняка стоял там не просто так. Старыгин готов был поклясться, что этим прутом Педро или тот, кто посещал это таинственное место до них, заклинивал опускающийся кусок стены, уж больно удобно оказалось это сделать. Неизвестно, как поведет себя древняя дверь дальше – вдруг через некоторое время сама поднимется, встанет на прежнее место, и снова проход будет заканчиваться непроходимым тупиком. Очевидно, изнутри опустить кусок стены никак не получится.
Подложив прут под механизм, Старыгин несколько приободрился, выхватил у Марии фонарь и поднял его повыше, чтобы осветить помещение.
– Боже мой! – воскликнула Мария. – Что это?
С двух сторон неширокого прохода были вырублены в скале небольшие ниши, забранные решетками, и такова была их прочность, что решетки были почти нетронуты, только сильно проржавели. Старыгин подошел к ближайшей нише и поднял фонарь. В глубине камеры лежал скелет. Вполне сохранившийся скелет, по которому, надо думать, можно было бы изучать строение человеческого организма, если бы не одно обстоятельство: у скелета не было головы. Впрочем, череп нашелся в другом углу камеры, словно кто-то закинул его туда ради мрачной шутки.
В следующей нише ничего не было, зато напротив, прямо у решетки, сидел еще один скелет. Все кости у него были на месте, так что по нему действительно вполне можно было изучать человеческую анатомию. Соседняя ниша также была пуста, и секция напротив тоже, а дальше нашлось сразу несколько скелетов, сохранившихся не так хорошо, как первые два.
– Вы были правы, – сказал Старыгин, невольно понижая голос, – здесь и вправду в древности была тюрьма, где мавры держали христианских пленников, вот почему тот проход со стеной нельзя открыть изнутри. Мавры боялись, что узники сбегут. Хотя как можно отсюда сбежать, не представляю.
Мария боязливо держалась к нему поближе. Фонарь освещал ниши одну за другой, не все их обитатели сохранились в приличном, если так можно выразиться, виде. Кое-где валялась просто кучка костей, иногда скелеты были прикованы цепями.
– Ужасно! – Мария зябко поежилась. – Тут самое настоящее кладбище!
Старыгин верно понял ее состояние: не следовало бы им нарушать покой мертвых. Однако Педро Мендес для чего-то хотел, чтобы они сюда попали…
Он подхватил Марию под руку и зашагал быстрее. Коридор тянулся вглубь, изредка от него отходили в стороны ответвления, заполненные такими же нишами.
«Просто равелин Петропавловской крепости!» – раздраженно подумал Старыгин.
Вскоре коридор расширился, перешел в просторный зал, где сохранились грубо вырубленные подобия каменного стола и скамьи. На полу валялись несколько скелетов, тускло блеснули доспехи.
Старыгин поднял кривой клинок, изъеденный ржавчиной, другой меч лежал рядом, без рукоятки.
– Это тюремщики, – сообразил он, кивая на кучу скелетов, потом прошел вперед, – так вот в чем дело…
Широкий когда-то проход, через который, надо полагать, входили и выходили стражники подземной тюрьмы и вводили узников, оказался завален камнями.
– Очевидно, это единственный выход, – сказала Мария. – Случился обвал, а изнутри они тот проход открыть никак не могли.
– Испанцы захватили Ронду, люди, знавшие, как пройти в тюрьму, погибли или сбежали, и узники вместе со стражей умерли тут от голода… Но мы-то что тут делаем?
– Что это? – проговорила вдруг Мария, настороженно прислушиваясь к тишине подземелья.
– Вы что-то слышали? – удивленно спросил Старыгин. – Кроме нас с вами, здесь есть только эти несчастные, а они давно уже молчат… – Он окинул взглядом скелеты узников.
– Помолчите и вы! – оборвала его девушка, подняв палец. – Неужели и теперь не слышите?
Старыгин прислушался, и на этот раз он тоже уловил какие-то странные звуки, доносившиеся с той стороны, откуда они только что пришли. Он не мог понять природу этих звуков, тем более что подземелье рождало гулкое и странное эхо, искажавшее любой звук. Однако в этом загадочном шуме было что-то зловещее.
– Он приближается! – испуганно прошептала Мария и схватила Старыгина за руку.
Таинственный шум действительно приближался, и теперь уже можно было отчетливо расслышать звуки тяжелых шагов, от которых сотрясалась почва, и еще какой-то низкий, рокочущий звук, напоминающий отдаленную грозу.
– Господи, что это?! – воскликнул Дмитрий Алексеевич, вглядываясь в темноту.
В конце прямого туннеля, предшествующего подземной тюрьме, показались два зеленых огня. Они приближались с угрожающей быстротой, и теперь было уже отчетливо слышно глухое грозное рычание, хриплое дыхание и тяжелые прыжки неизвестного создания. Старыгин направил в его сторону свет фонаря, но в этом свете только ярче засверкали зеленые глаза чудовища, разглядеть же его не удалось.
– Что это?! – повторила Мария, вцепившись в руку своего спутника. – Это какой-то зверь?
– Да уж точно – не человек! – выкрикнул Старыгин, бросаясь наутек и волоча за собой трясущуюся от страха Марию. – Бежим, пока не поздно!
