– Мне сегодня всю ночь кошмары снились. Может, это
погода навеяла?
Будкевич беспрестанно звонил по телефону то Таранову, то
Курочкину, но никто из них так и не отозвался.
Не зная, как справиться с раздражением, он привязался к
Рысакову:
– Какого черта ты за мной увязался, Тихон? Вечно
лезешь, куда не просят! Что у тебя за характер?!
– Нормальный характер, – проворчал Рысаков,
выбираясь из салона машины прямо под дождь. – Получше, чем у некоторых.
Легкий и живой. Эх, жилетка промокнет. Придется ее феном сушить.
Толкаясь под одним зонтом, они побежали к гостинице. Директорский
«пикап» все еще ждал, приткнувшись к тротуару. Шофер сидел внутри и курил,
выдыхая дым в приоткрытое окно. Троица пронеслась мимо, не желая тратить
времени на объяснения. За конторкой их встретила растерянная дежурная.
Повинуясь режиссерской власти Будкевича, она без колебаний выдала ему два
ключа: один от номера Таранова, другой – от номера Курочкина.
Алик повернулся к Тане и протянул ей тарановский ключ.
– Я пойду в номер супругов, а ты поднимись к Лешке.
Вдруг он какую-нибудь записку оставил или еще что. – Он неопределенно
помахал рукой в воздухе.
– А я? – подал голос Рысаков, который один
создавал больше паники, чем стая диких обезьян.
Будкевич ничего не ответил и бросился к лестнице, Тихон, как
привязанный, последовал за ним. Поддавшись общему волнению, дежурная бросила
свою конторку и тоже побежала на второй этаж.
Курочкина в номере не оказалось. Быстрый осмотр комнаты не
дал никаких результатов. Тогда Рысаков с серьезной миной набрал номер телефона
Курочкина, и телефон немедленно откликнулся – позабытый хозяином, он лежал на
диване, накрытый журналом.
Тем временем Будкевич рывком распахнул окно и лег животом на
подоконник. Под окном, выходившим на задний двор гостиницы, расстилался
довольно большой, обнесенный оградой сад. Если судить по груде скамеек и
лежавшим навалом плитам, администрация явно собиралась его благоустроить.
Однако работы еще не начались, и сад казался запущенным и пустынным. Лишь едва
заметные тропинки намекали на то, что здесь все же ступала нога человека.
– Андриан! – неожиданно громко гаркнул Алик, до
смерти напугав впечатлительную дежурную.
Это была маленькая женщина в очках с сильными линзами и
густо напомаженным ртом. Юбка-рюмочка и строгие туфли должны были придавать ей
солидности, однако бледно-голубые глаза за очками демонстрировали покорность
судьбе, что бы она там, проклятая, не приготовила.
– Зачем бы Курочкину прятаться в таком жутком месте, да
еще во время дождя? – спросил Рысаков, тесня Алика плечом и тоже ложась на
подоконник брюхом.
– Ну ты же знаешь, что он тайком от Маркизы
покуривает, – ответил тот. – А потом зажевывает запах всякой
гадостью.
– Это точно, я сам видел, как он грызет кофейные
зерна, – подхватил Тихон. – А еще я видел, как он закупал на вокзале
лакричные пастилки. Вот интересно, а Маркиза в самом деле не догадывается о его
страстишке?
– Или делает вид, что не догадывается, – проворчал
Будкевич.
– Надо бы пробежаться по этому саду, – предложил
Тихон, – а то вдруг у Курочкина сердечный приступ. И лежит он где-нибудь
там, в жасмине, а мы ничего не знаем!
– Я пойду, – сказал Будкевич. – А ты
оставайся здесь, надо костюм поберечь. У нас через полчаса начало спектакля!
Он выбежал в коридор, а Рысаков так и остался висеть на
подоконнике. Дежурная уселась на стул, взволнованно дыша и переживая вторжение
в номер посторонних. А потом постояльцы будут предъявлять администрации всякие
претензии. И будут сто раз правы!
Неожиданно снизу, из сада до них донесся громкий вопль
Будкевича:
– На помощь! Сюда! Я нашел его!
В следующую секунду вымокший насквозь Алик вынырнув из
кустов и, задрав голову, распорядился:
– Вызовите «скорую»! Лучше с поста дежурной, быстрее
приедут!
В это время Таня осматривала комнату Таранова. Лешки здесь,
естественно, не было. Таня растерянно огляделась по сторонам – нигде никакой
записки, которая подсказала бы, где его искать. На столе стояла пепельница,
полная окурков, спортивная куртка валялась в кресле. На бортике ванны висело
влажное полотенце, пахло туалетной водой. Повинуясь чисто женскому любопытству,
Таня осторожно открыла шкаф и тут же увидела на полке плотно свернутый Лешкин
свитер. Обычно, когда он хотел спрятать что-нибудь важное, то почему-то
заворачивал это что-то в свитер. Как будто это был самый надежный на свете
тайник. Таня осторожно протянула руку и потрогала свою находку. Она сразу же
почувствовала, что внутри что-то есть и через мгновение уже держала в руках
новый роман Аристарха Заречного «Визажист». Дрогнувшими пальцами Таня раскрыла
обложку. На титульном листе чернильной ручкой было написано: «Алексею Таранову,
талантливому актеру и приятному человеку». Ниже стояла размашистая подпись
Заречного и вчерашнее число.
У Тани задрожали колени, однако она постаралась поскорее
взять себя в руки и быстро вернула вещи на место. Книгу закутала в свитер,
свитер сунула на полку и захлопнула шкаф. И в этот момент за окнами раздался
громкий крик Будкевича.
Таня выбежала из номера и помчалась по коридору. На повороте
она догнала Рысакова, следом за которым семенила бледная дежурная.
– Курочкин нашелся, – завопил Тихон. – Он
там, в саду. Надо «скорую» вызвать.
Они втроем буквально вылетели в фойе. Навстречу им уже бежал
потрясенный Будкевич. Пока дежурная вызывала неотложку, он быстро рассказывал:
– Андриан Серафимович жив, но голова у него разбита. Не
знаю, насколько тяжело он ранен. Лежит без сознания, прямо на дорожке. Вы
отправляйтесь в театр, а я дождусь врачей и приеду следом. Постарайтесь
уговорить Маркизу сыграть спектакль. Это только выглядит жестоким, а на самом
деле поможет ей немного справиться с эмоциями.
– Но у нас ведь не хватает одного актера! –
воскликнула Таня, ломая пальцы. – Даже двух актеров! Мы до сих пор не
знаем, где Таранов.
Будкевич на секунду замер, потом решительно сказал:
– Если Таранов приедет, мы справимся. Роль Курочкина
сыграю я. Если нет, тогда спектакль придется отменить.
Отмена спектакля была чрезвычайным происшествием. Алик
иногда признавался, что это ночной кошмар, который преследует его с самого
начала продюсерской и режиссерской карьеры.
Потом Алик отправился к телефону и принялся звонить в театр,
чтобы сообщить новости и отдать распоряжения. Через пару минут он снова подошел
к Тане и Рысакову.
– Здесь директорский «пикап», на нем доберетесь до
театра. А я вернусь к Андриану, нельзя его одного оставлять. Я его своим
пиджаком накрыл, трогать побоялся, а то бы прямо сюда принес. Он не такой уж и
тяжелый…
