– Пока неясно. Видимо, поскользнулся, упал и разбил
себе голову о камень. И зачем его в этот сад понесло – без зонта, без
телефона?..
– Ну, к разбитой голове телефон все равно не
приставишь, – философски заметил Тихон. – А когда он в этот сад на
прогулку отправился, дождя, может, еще и не было.
– Выходит, он там долго пролежал, – заметила
Таня. – Надо будет его после спектакля навестить. Тебе сказали, куда его
повезут?
– Сказали, конечно, – нервно ответил Алик. –
Чего не сказать? А вот что я Яблонской говорить буду, ума не приложу.
– А ты роль Серафимыча знаешь? – на всякий случай
поинтересовался Тихон.
– Я все ваши роли знаю. Еще лучше, чем вы. Ты за себя
волнуйся, весь костюм измочил.
Этим вечером спектакль был сыгран с таким блеском, что
публика вызывала актеров на «бис» аж семь раз. Хотя происшествие с Курочкиным
произвело на всех членов труппы тягостное впечатление, но в крови каждого из
них бушевал адреналин, который в сочетании с профессиональным мастерством дал
поразительный эффект.
– Ну, это уж слишком! – воскликнула Анжела, когда
Будкевич в перерыве рассказывал обо всем, что случилось накануне спектакля.
– Он все время говорил, что у него предчувствие, –
напомнила Белинда.
Эти слова смутили Таню, она опустила голову и даже
покраснела. Она сразу же вспомнила, как гналась за Тарановым и как Курочкин
неожиданно очутился прямо перед ней. Наверное, он не зря тогда ее искал.
Возможно, хотел о чем-то рассказать, может быть совета попросить, а то и
помощи. А она… Она не стала слушать и постаралась поскорее от него отделаться!
Таранов выглядел обычно, хотя, как и все, был сильно
расстроен. Таня пристально всматривалась в его лицо, пытаясь найти какие-нибудь
«ужасные» признаки, но напрасно.
– Леша, где ты-то был? – с надрывом спросила
Яблонская, в пятый раз запудривая лицо.
Вероятно, это было нервное, потому что, узнав о трагедии,
случившейся с мужем, она не заплакала, а только громко охнула и побледнела.
– Где я был? Даже говорить стыдно, – в сердцах
ответил Таранов, ероша волосы. – Я охотился за Тихоновой блондинкой! Пошел
в соседнюю кафешку выпить пива и увидел ее.
– Мою блондинку?! – Тихон сделал стойку и склонил
голову набок, как пес, которому любимый хозяин говорит непонятные слова.
– Ты в курсе, что в Перегудове я встречался с
Романчиковой уже после банкета, в кафе? – повернулся к нему Таранов.
– Ну, эту историю все знают, – протянула Регина,
скривив губы. – Ты же любишь, Лёшенька, чтобы о твоих шашнях знали все на
свете.
– Не зря Брагиной дали роль служанки, – шепотом
сказала Белинда, наклонившись к Таниному уху. – Ей очень идет метла.
– Ну вот, когда подъехала Романчикова, я уже сидел за
столиком, – не обращая внимания на ценное замечание Регины, продолжал
Таранов. – Мэрша вышла из машины, и тут к ней подскочила женщина. Это была
твоя, Тихон, блондинка. Только тогда я этого еще не знал. Кстати, зовут ее
Людмила, если ты запамятовал.
Ну вот, эта Людмила о чем-то поговорила с Романчиковой и
исчезла.
– Так ее зовут Люда?! – вскричал Рысаков таким
тоном, словно это известие меняло расстановку сил на мировой политической
арене. – Откуда ты знаешь?
– Ну, как откуда? – озадачился Таранов. – Она
мне сама сказала, когда поведала историю о ваших сложных внебрачных отношениях.
Я тогда еще подумал, что где-то встречал ее раньше. Но так увлекся рассказом о
твоих похождениях, что не смог сразу вспомнить, где.
– Ясненько! Ну так что, сегодня ты ее в конце концов
поймал?
– В том-то и дело, что нет! Она как меня увидела, так
сразу припустила бегом. Мне это показалось не просто странным, а чертовски
подозрительным. Тогда я решил догнать ее во что бы то ни стало. Надо же было
узнать, чего она тут воду мутит.
– Так чего же не догнал? – нервно спросил
Будкевич, все это время бросавший обеспокоенные взоры на Маркизу, которая то и
дело принималась с остервенением пудрить лицо.
– Вы же сами видели, какая началась гроза! Вот эта Люда
и ускользнула в самый последний момент.
– А где ты был, когда я позвонил тебе по телефону? Я
сказал, что послал за вами с Андрианом машину, и ты пообещал, что захватишь
Курочкина и что через десять минут вы оба будете ждать шофера в холле.
Таранов так растерялся, что даже не сумел этого скрыть.
Несколько секунд он молча хлопал глазами, но потом все же справился с
оцепенением и довольно небрежно ответил:
– Ты позвонил как раз в тот момент, когда я потерял эту
блондинку из виду. Это было где-то не слишком далеко от гостиницы, и я решил,
что быстро доберусь до места. Но дождь все не утихал и молнии шарахали жуткие –
я просто побоялся выходить на улицу. А потом уже было поздно, и я решил сразу
ехать в театр. Понадеялся, что Андриан Серафимович и без меня доберется.
– Лучше бы ты все же вернулся в гостиницу, – заметила
Анжела, покачав головой.
– Что значит – лучше? – сердито сверкнул глазами
Таранов. – Да мне бы и в голову не пришло искать Серафимыча в заброшенном
саду! Там такие джунгли – бр-р! Зачем его только туда понесло, непонятно?
– Вот когда очнется, мы его и спросим, –
пробормотал Будкевич, стараясь больше не смотреть на Маркизу.
Однако Андриан Серафимович в тот вечер так в себя и не
пришел. После спектакля все вместе решили было отправиться в больницу, но
Яблонская неожиданно заартачилась и заявила, что сначала съездит туда сама, а
уж потом, когда будет можно, пусть Андриана навещают коллеги. Впрочем,
артачилась она напрасно, потому что к мужу ее так и не пустили, велев приезжать
завтра с утра. Оставалось лишь гадать, все ли обойдется и чем это закончится.
Веленко предложил Белинде прогуляться до гостиницы пешком.
– После грозы воздух такой прозрачный! И липами пахнет,
и травой, – уговаривал он, глядя на предмет своего вожделения с
откровенной надеждой. Предмет некоторое время кочевряжился, потом неохотно согласился.
– Вечно ты ломаешься, – попеняла подруге Таня,
глядя на Веленко с откровенным интересом. С тех пор, как Белинда откликнулась
на его ухаживания, он заметно изменился, стал как будто ярче, симпатичнее.
– Да ну его, – бросила подруга. – Сейчас начнет
бабке звонить… У него сеанс связи по часам, как у советского радиста.
– Разве можно осуждать его нежную привязанность к
бабушке, – улыбнулась Таня. – Такое поведение достойно
исключительного уважения.
– Посмотрела бы я на тебя, – буркнула
Белинда. – Что бы ни было – чума или секс – ровно в назначенное время он
бросается к телефону. Мне кажется это глупым. Условности делают человека
зависимым, а я люблю свободу во всех ее проявлениях.
