Таня поймала машину и через десять минут уже входила в
гостиницу. За конторкой сидела все та же знакомая ей дежурная. В настоящий
момент она яростно протирала очки носовым платком. По холлу нетерпеливо
расхаживал незнакомый мужчина – коренастый брюнет в полосатом костюме с
перстнем на мизинце. У него были веселые синие глаза и напористая улыбка. Возле
обязательного гостиничного фикуса, прямо на полу, стояла большая корзина
цветов. Цветы были отменными, лепесток к лепестку, и подобраны с большим
вкусом. Таня оценила все это наметанным взглядом.
Каково же было ее изумление, когда незнакомец при виде нее
вскрикнул и, схватив корзину за ручки, бросился вперед.
– Татьяна! Дорогая Татьяна! – воскликнул он, сияя
лицом. – На сцене вы были великолепны! Вы вообще – великолепны! Разрешите
мне вручить вам эти цветы в знак моего восхищения!
Тане было приятно. Все события сегодняшнего дня на секунду
отодвинулись куда-то далеко-далеко. Она улыбнулась в ответ и сказала:
– Я очень тронута. Цветы потрясающие, спасибо! Как вас
зовут?
– Андрей Щеглов, – представился мужчина, пожирая
Таню глазами. – Хотите, я отнесу цветы в ваш номер?
– Не стоит, – ответила та, слегка подморозив
улыбку. – Кто-нибудь другой отнесет.
– Господи, да я не в том смысле! – рассмеялся
Щеглов, показав ровные зубы. – Просто корзина тяжелая, а
мальчиков-коридорных тут нет.
В этот самый миг в холл вальяжной походкой вошел Таранов под
руку с Анжелой. Вернее, Анжела висела на Лешкиной руке с совершенно несчастным
видом.
Тане это не понравилось. Вероятно, у Анжелы какие-то
проблемы, что совсем даже нехорошо. Женщина, которая просит мужчину о помощи,
возвышает его в собственных глазах. С такой женщиной ему приятно общаться, он
чувствует себя на высоте. И это первый шаг на пути к его покорению.
– Цветы очень красивые, – снова сказала Таня
своему нежданному воздыхателю, размораживая не только улыбку, но и глаза,
которые мгновенно заискрились чарующим светом. Щеглов замер в
восхищении. – Мне так приятно ваше внимание! – Она обернулась к
дежурной и спросила: – Можно кого-нибудь попросить поднять корзину на второй
этаж?
– Меня можно попросить, – весело откликнулся
Таранов, отцепившись от Анжелы и подходя ближе. – Я для таскания корзин
очень даже подхожу.
Щеглов неуверенно улыбнулся, узнав артиста, выступавшего на
сцене вместе с Таней, и выпустил корзину из рук. Таранов схватил ее и с космической
скоростью пронесся по холлу в сторону лестницы, унося нежданную добычу.
Растерянная Анжела торопливо последовала за ним.
До сих пор цветы служили определенным барьером между Таней и
Щегловым. Когда барьера не стало, новоявленный поклонник пошел в атаку. В конце
концов, Таня согласилась поужинать вместе с ним, но только здесь же, в
гостиничном ресторане. Хотя Щеглову, судя по его купеческим замашкам, явно
хотелось поехать в город и гульнуть с размахом в каком-нибудь шикарном месте.
Видимо, в его кругах принято было именно так производить впечатление на дам.
Несмотря на неустанные попытки Щеглова развлечь ее, Таня
никак не могла расслабиться. В последнее время случилось слишком много всего
непонятного и неприятного. Одна разбитая голова Курочкина чего стоила! Щеглов
изо всех сил старался очаровать и обаять свою новую знакомую. Он беспрестанно
рассказывал смешные истории из жизни, которые, судя по всему, случались с ним
постоянно. Если верить его словам, он занимался всем на свете – строительством
гостиниц, организацией таксопарков, изготовлением аквариумов на заказ и
продажей пневмопробойников. Таня старалась быть любезной и улыбалась. Однако в
душе она точно знала, что согласилась на эту авантюру исключительно назло
Таранову.
Когда новый поклонник наконец-то откланялся и умчался в ночь
на большом автомобиле, Таня вздохнула с облегчением и не спеша отправилась к
себе в номер. Поднимаясь по лестнице, она почувствовала, что голова у нее
слегка кружится от выпитого вина, сигаретного дыма и долгих разговоров. Корзина
с цветами стояла на полу возле двери. Ей показалось, что цветы пахнут туалетной
водой Таранова и смотрят на нее укоризненно. «Интересно, – подумала Таня,
доставая ключ из сумочки, – он не желает со мной мириться, хороводится с
Анжелой, а я, выходит, должна вести себя, как пай-девочка». Она внесла корзину
в номер и уже хотела закрыть за собой дверь, когда раздались быстрые шаги, и
перед ней возник вездесущий Рысаков. На нем была застиранная, недостойная
известного артиста футболка, широкие шорты и сандалии а ля Пифагор. Ко всему
этому прилагался задумчивый взгляд.
– С тобой Белинда никогда про ножницы не
разговаривала? – спросил Тихон безо всякого вступления.
– Чего-чего? – Таня так удивилась, что едва не
свалилась, наступив на собственные шлепанцы, ожидавшие ее у порога. – Про
какие ножницы?
– Если бы мне удалось разрешить эту загадку, я мог бы
считаться величайшим умом современности, – сказал Тихон и без спроса
протиснулся к Тане в номер.
Увидел корзину цветов, сказал «Ого!», наклонился, оторвал головку
маргаритки, растер ее в пальцах и вдумчиво понюхал.
– Тихон, ты варвар, – констатировала Таня, жалея
свой букет. – Теперь объясни, чем тебе Белинда не угодила. Какая еще
загадка, какие ножницы? О чем ты вообще?
Таня закрыла дверь и включила свет. Потом скинула туфли,
прошла к окну и задернула шторы.
– Вот теперь обстановка располагает к серьезному
разговору, – заметила она, упав в кресло и вытянув босые ноги. Пошевелила
пальцами и блаженно прикрыла глаза.
– А я и правда серьезен, – сказал Рысаков, усаживаясь
на стул, стоявший напротив. – Про Белинду я тебе потом расскажу. Мне
вообще-то посоветоваться надо. Мне Регинины туфли покоя не дают. Надо было их
сразу в милицию сдать. По всему выходит, что они побывали на месте
преступления. Я понять не могу: каким образом журналистка потом эти туфли на
место вернула?
– Как они вообще к ней попали? – задала встречный
вопрос Таня.
– Вот именно! И ответ только один. Кто-то из наших ей
эти туфли одолжил. А потом вернул в костюмерную и умыл руки. Если бы не я со своей
орлиной наблюдательностью, никто бы ничего и не заметил.
– Но зачем какой-то никому не известной журналистке
Регинины туфли? – спросила Таня, сев поудобнее и охотно включаясь в
разговор.
– Оно и непонятно! Что же, в городе магазинов обувных
нет? Зачем нужно было одалживаться? Фигня какая-то получается. Она взяла туфли
напрокат, чтобы сходить на встречу с Аристархом Заречным в ордынский книжный
магазин? Ладно бы, были те туфли безумно красивыми! А то ведь обувь для
служанки! Чудеса, да и только. У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу?
– Никаких, – честно призналась Таня. – А что
ты там говорил про Белинду, я не очень поняла?
– Я тут на досуге вспомнил, как на правой туфле Регины
царапина появилась. Дело было так. Когда у Курочкина очередной портсигар
испарился, мы с ним вдвоем стали бегать по гримеркам, все искали пропажу.
Думали – вдруг кто подобрал? Так вот, заскакиваем мы в костюмерную и видим:
стоит Белинда с туфлей в одной руке и с ножницами в другой. Она потом говорила,
что собиралась нитку отрезать, которая из-под пряжки торчала. Ты же знаешь,
когда дело касается работы, она становится аккуратной до отвращения. Короче,
когда мы с Андрианычем в комнату ворвались, Белинда как подпрыгнет от
неожиданности, да ножницами по туфле как царапнет! Расстроилась ужасно. Мы,
естественно, по шапке получили и быстренько слиняли. А на туфле царапина так и
осталась. Белинда нам ее долго простить не могла. Но если бы не эти ее ножницы!
Они у нее какие-то особые – жутко острые. Она их, кстати, в бархатном футляре
держала.
