– Не беспокойтесь, – бросил Дворецкий, поднимаясь
на ноги и направляясь к выходу. – На свой счет я принимаю только вклады.
– Ну и фрукт этот ваш Рысаков! – сказал Дворецкий,
вваливаясь в номер, который они честно делили с Таней.
Ей досталась спальня, а ему комната с диваном, телевизором и
большим столом, на котором он успевал изрядно насвинячить за очень короткий
промежуток времени. Больше всего Тане досаждали окурки самых причудливых форм,
коими Валерий наполнял не только пепельницу, но и вазочку для цветов, и
металлический поднос для стаканов. Курил он хоть и не самую распоследнюю
гадость, но однако же и не дамские сигаретки, которые пахнут жженой бумагой.
Номер насквозь пропитался табачным духом, и казалось, что именно поэтому у двух
ангелочков, изображенных на висящем над диваном панно, такой негодующий вид.
– Да уж, что фрукт, то фрукт, – согласилась
Таня. – Тебе удалось узнать что-нибудь новое?
– Возможно.
– А что?
Таня стояла посреди комнаты с расческой в руке и пыталась
усмирить волосы, которым, судя по всему, приснился кошмарный сон.
– Ну, я начал с первого убийства. Вернее, с трех первых
убийств. Конечно, они связаны друг с другом, в этом нет сомнений. Романчикова,
консьержка, Початков. С Початковым все как-то особенно непонятно. За что убили
Романчикову мы не знаем, это тот самый главный вопрос, на который должно
ответить следствие. Можно предположить, что консьержку убили за то, что она
видела лишнее. Но за что убили Початкова? У тебя есть предположения?
– Конечно, – сказала Таня. – Его убил Веленко
после пожара в фойе. Таким образом он отомстил Початкову за то, что тот
вытолкнул красотку из-под падающей люстры и помешал самому Вадику совершить
геройство.
– А серьезно?
– У меня масса предположений, и все дикие. А ты сам что
думаешь по этому поводу?
– Думаю, их двое. Это мужчина и женщина. Кто-то из них
связан с вашей труппой. Или состоит в труппе. Второй крутится поблизости. Дела
они проворачивают вместе. Я полагаю, первые три убийства совершила женщина. Она
переоделась в мужской костюм, вошла в дом, поднялась в квартиру Романчиковой и
убила ее. Затем снова надела женские тряпки и, уже не таясь, вышла во двор.
Консьержка не должна была обратить на нее внимание. Потому что к Романчиковой
перед убийством приходил мужчина в шляпе. Именно это заинтересует милицию!
Именно о мужчине будут расспрашивать консьержку оперативники. А не о дамочках,
которые выходили из подъезда. Они будут думать, что убийца-мужчина ускользнул
через черный ход, через чердак, вылез через окно… Ну, ты понимаешь. Тогда как
на самом деле искать нужно было женщину.
Кстати, незадолго до смерти консьержка рассказала одному
молодому оперативнику о блондинке с длинными волосами в красных брюках и
светлом пиджаке. Инна Полозова – будем ее так называть – тоже была в светлом
пиджаке.
– Ну, знаешь…
– Я настаиваю на том, что Романчикову, консьержку и
Початкова убила женщина! Вряд ли мужчина совершил бы целых два, так сказать,
лишних убийства подряд только под влиянием эмоций, без всякой подготовки. А вот
женщина могла впасть в панику. Возможно, консьержка что-то почувствовала, даже
остановила ее.
– А Початков?
– Понятия не имею, – пожал плечами
Дворецкий. – Возможно, Початков просто узнал эту дамочку в красных брюках?
– Ну и что? Если кто-то находится неподалеку от места
убийства, это еще не значит, что он обязательно попадет под подозрение.
– Когда-нибудь я узнаю правду, – пообещал Валерий,
подбрасывая в руке зажигалку.
Проследив за ней взглядом, Таня неожиданно спохватилась:
– Кстати, ты не думаешь, что стоит пойти к Будкевичу и
прямо спросить у него про портсигары?
– Надеюсь, ты шутишь, – буркнул Дворецкий,
доставая из холодильника минералку и прикладывая бутылку к виску. – Если
человек что-то скрывает, он не ответит на твой прямой вопрос. Он придумает
такую правдоподобную ложь, что пальчики оближешь. Нет, эту загадку я должен
разрешить иным способом. Возможно, мне придется выкрасть портсигары из номера
режиссера и посмотреть, что он будет делать.
– Да уж, – скептически заметила Таня. –
Глубокие мысли приходят в голову только в глубоком кризисе. Слушай, я все
думаю. Ты сказал, что в деле замешаны двое – мужчина и женщина. Получается, что
женщина не имеет к нашей труппе никакого отношения.
– Почему это?
– Будь она кем-то из наших, Рысаков узнал бы ее в
книжном магазине.
– Ерунда, – решительно отмел ее доводы
Дворецкий. – Однажды, расследуя дело об убийстве судьи, я уже сталкивался
с подобной ситуацией. Жизнь показала, что если женщина как следует
загримируется и наденет непривычную для себя одежду, ее может не узнать даже
очень близкий человек. При условии, что он не ожидает ее увидеть в этом месте и
в это время. Кроме того, Тихон же говорил, что так называемая журналистка
постоянно от него отходила и отворачивалась. И она была в темных очках. И
наверняка в парике. Потому что на месте первого убийства побывала блондинка. Не
удивлюсь, если на самом деле эта женщина рыжая, как лисица. Кстати, ответь мне
на один вопрос…
– Какой? – спросила Таня, удовлетворенная,
наконец, собственной прической.
– Когда вы приехали в Перегудов, кто конкретно
предложил поехать кататься по городу на трамвае?
– Таранов, – немного подумав, ответила
Таня. – А что?
– И остановку, на которой вы вышли, тоже определил он?
– Это была конечная. На что ты намекаешь? На то, что
Таранов специально привез нас к дому мэра города? Типа на разведку? Во-первых,
он тогда еще не был знаком с Романчиковой!
– Не заводись. Мы не знаем, кто с кем был знаком, а кто
нет. Мы ничего не знаем.
– Ты просто не доверяешь людям! – обвиняющим тоном
заявила Таня.
Дворецкий искренне рассмеялся:
– Если я буду доверять людям, они запрягут меня в сани
и станут погонять палкой. Я, между прочим, следствие веду.
– Таранов в тот день не расставался с Анжелой, –
напряженным тоном добавила Таня. – А когда рядом с мужчиной находится
женщина, трудно сказать, от кого на самом деле исходят всякие хорошие идеи.
– Считаешь, что это была хорошая идея – загрузиться в
душный трамвай и поехать на окраину города?
– Странно, что мэр города жила на окраине, – вслух
подумала Таня.
– Там жила не мэр города. Там жила ее сестра. У
Романчиковой шел ремонт. Она выставила сестру с семьей на дачу, а сама
вселилась к ней. И тот, кто убил ее, знал об этом. Или узнал от самой
Романчиковой, – равнодушным тоном заметил Дворецкий. – Если,
например, она хотела пригласить его на ужин…
– Ты снова намекаешь на Таранова!
