– Я сниму номер в гостинице, – сообщил
Курочкин. – Не в той, где остановились все наши, а в какой-нибудь другой.
Иначе они станут на меня давить. К тому же я должен иметь возможность уйти от
них в любой момент.
– Это очень хорошая мысль, Андриан, – одобрила
Морошкина. – Но только сначала разреши мне, пожалуйста, немного о тебе
позаботиться. На тебе одежда с чужого плеча и, наверное, нет при себе денег?
– Действительно, – растерянно ответил
Курочкин. – За номер же надо платить… А одежду я позаимствовал из
железного ящичка в приемном отделении. Не знаю, может быть, не нужно было брать
без спроса… Но я просто не видел другого выхода.
Морошкина повезла его в магазин мужской одежды. Она взяла
дело в свои руки и даже немножко покомандовала Андрианом, но он подчинялся ей с
удовольствием. Это было совершенно не то, что подчиняться Маркизе! Если Маркиза
им помыкала, то Надежда о нем заботилась. Это было до такой степени приятно,
что Андриан Серафимович физически ощущал, как оттаивает его душа. Надежда
выбрала для него светлые вельветовые брюки, плетеные мокасины и стильную
рубашку-поло с маленьким кичливым вензелем на груди. Жена никогда не покупала
ему такой одежды. Штаны его всегда были первыми попавшимися и выбирались,
исходя из качества ткани, а не фасона. Рубашки пузырились, и объяснялось это
тем, что тело должно дышать, а не потеть. Башмаки были широкими, как лапти,
чтобы не искривлялась стопа. Кому нужна была его идеальная стопа, Курочкин
никогда не мог понять.
Переодеваясь в кабинке, он неожиданно обнаружил в кармане
старых брюк чужую кредитную карточку. Вот так номер! Неужели он стащил ее
вместе со штанами? Но поношенная одежда – это ерунда, а вот кредитка – совсем
другое дело. Думать о том, что он что-то украл, было не слишком приятно,
поэтому Курочкин сразу решил при первой же возможности отослать вещи и карточку
обратно в больницу. Пусть даже анонимно.
После магазина Надежда отправила его в парикмахерскую,
накормила ужином в уютном кафе, а потом помогла разместиться в небольшой
симпатичной гостинице. На прощанье они впервые поцеловались, и поцелуй этот
получился таким страстным, что дама, сидевшая за конторкой, сентиментально
прослезилась.
По ночам Таня переводила мобильный телефон в режим вибрации
и клала его под подушку. Это была первая ночь в Приозерской гостинице, которая,
впрочем, мало чем отличалась от других. Таня заснула быстро и спала без
сновидений до того момента, когда ее разбудило странное жужжание и гудение.
Кое-как разлепив глаза, она достала сотовый и приложила к
уху, предварительно полюбопытствовав, сколько времени. Половина третьего ночи.
Только бы ничего не случилось!
– Это Алик, – сказал знакомый голос. – Ты не
спишь?
– Уже нет, – шепотом ответила она.
– А Дворецкий?
– Пока спит.
– Давай встретимся в коридоре, мне нужно тебе кое-что
сказать. Я просто обязан…
– Сейчас?!
– Для меня это чертовски важно, – отрезал
Будкевич. – Возьми зажигалку, здесь темно, как в выгребной яме.
Таня выскользнула из постели и на ощупь нашла тапочки. Она
готова была выйти в коридор в пижаме, но только не босиком. Открыв дверь в
комнату, Таня тихонько скользнула к столу и отыскала зажигалку, сжав ее в
кулаке. Дворецкий говорил, что спит чутко. Возможно, так оно и есть, но при
этом он так заливисто храпел, что Таня, проходя мимо, не могла не хихикнуть.
Когда она открывала дверь, замок тихо щелкнул.
В коридоре было абсолютно темно. Только в самом дальнем конце
через небольшое окно проникал лунный свет, позволяя ориентироваться в
пространстве. Администратор предупреждала, что в ночные часы электричество
иногда отключается, но Таня не обратила не ее слова особого внимания – она не
рассчитывала разгуливать по гостинице после полуночи. Будкевича нигде не было,
но на лестничной площадке кто-то шаркал подошвами. И еще оттуда тянуло
сигаретным дымом.
«И что ему приспичило разговаривать ночью? – подумала
Таня, выставив зажигалку перед собой. – Может быть, он хочет рассказать
про портсигары?» Она бесшумно миновала несколько номеров и дошла до выхода на
лестницу. Одна створка двери была открыта, и за ней виднелась темная фигура, на
фоне которой мерцал алый огонек сигареты.
– Что ты тут делаешь? – громким шепотом спросила
Таня, вышла на площадку и щелкнула зажигалкой.
Крохотное желтое пламя лизнуло темноту, осветив лицо
человека, который курил на лестнице. Увидев его, Таня пронзительно взвизгнула,
выронила зажигалку и со всех ног бросилась наутек. Ближе всего к ней оказались
ступеньки, ведущие на третий этаж. Взлетев по ним, она понеслась по коридору,
добежала до самого конца и заметалась возле окна. И тут она услышала позади
себя топот ног и громкое сопение. Ничего не соображая от ужаса, Таня стала
трясти раму, пытаясь распахнуть окно и выпрыгнуть наружу.
В следующее мгновение коридор залил тусклый свет дежурных
ламп, и перед девушкой во всей красе предстали Дворецкий и Будкевич. Алик был в
длинном шелковом халате, а Дворецкий в боксерских трусах и кроссовках. Еще он
держал в руке пистолет, и это выглядело так потешно, что Таня тут же начала
хохотать, сгибаясь в три погибели и держась за живот.
– Какого черта ты удрала из номера? – громким
шепотом принялся отчитывать ее Валерий, не желавший распугивать постояльцев
криками.
– Это я ее позвал, – тотчас вступился Алик.
– Она должна была предупредить меня!
Толкаясь, они повели Таню вниз, и она, захлебываясь нервным
смехом, рассказала им о том, что несколько минут назад на лестнице стоял
Таранов, и вид у него был нечеловеческий!
– Глаза выпученные, красные, сам бледный, как
привидение, волосы всклокочены, губы выпячены… Я зажигалкой щелкнула, и как
увидела его, едва сознания не лишилась. Рысаков может подтвердить! Он мне
рассказывал, а я не поверила. С Лешкой что-то случилось, Алик! Валера, надо к
нему немедленно идти!
Дворецкий сразу согласился, Будкевич же вообще не стал
ничего говорить, а просто побежал искать номер Таранова, тычась носом в
таблички на дверях. Отыскав нужную дверь, он резко остановился и негромко
постучал. Таня спряталась за спину своих защитников и со страху схватила
Дворецкого за резинку трусов, на что тот вообще никак не отреагировал.
Когда Таранов открыл дверь, Таня тихо ахнула. Их глазам
предстал совершенно обычный Лешка – слегка всклокоченный, одетый в спортивные
штаны и футболку.
– Вы чего? – ошарашенно спросил он, успев обозреть
всю честную компанию и оценить ее взбаламученный вид. – Что-то случилось?
– Впустите нас, – приказал Дворецкий, шевельнув
пистолетом.
– С ума сошли? По гостинице с оружием шляться? –
проворчал Таранов, тем не менее отступая в сторону.
Номер утопал в полумраке, освещаемый лишь маленьким ночником
над кроватью.
